Огромная монастырская библиотека, тайны её лабиринта, суровые стражи истины, загадочные убийства, еретики, инквизиторы, трубы Апокалипсиса и некая книга Аристотеля. Я говорю о романе Умберто Эко «Имя розы». Давайте поближе познакомимся с этим великолепным произведением.
«Имя розы» я прочла на первом курсе. Эта книга потрясающим образом погрузила меня в атмосферу эпохи. Множество бытовых деталей из жизни средневекового монастыря. Символическое восприятие мира, когда каждый предмет и событие выступают знаком или символом чего-то, отсылают к чему-то другому. Изобилие латыни. Дискуссии с постоянным апеллированием к авторитетам, где важна не сила личных аргументов, а значимость источника цитаты, которую приводишь для подтверждения своей позиции. Всё это позволяет почувствовать изнутри дух времени, уловить и пропустить через себя особенности мировоззрения.
Умберто Эко был итальянским философом, культурологом, специалистом по семиотике и Средним векам, теоретиком постмодернизма, а также писателем и публицистом. Умер он относительно недавно, в 2016 году, оставив богатое интеллектуальное наследие. «Имя розы», изданное в 1980 году, стало для Эко первым художественным произведением. В этот роман автор вложил огромный пласт своих обширных знаний и особенно знаний о Средневековье, к которому всегда питал много любви и интереса.
Действие книги происходит в начале XIV века в бенедиктинском аббатстве на севере Италии. В монастыре находится огромная библиотека, которая представляет собой лабиринт, чтобы непрошенные гости не имели к книгам свободного доступа. Секреты лабиринта известны только старому слепому библиотекарю Хорхе из Бургоса и его помощнику. Аббатство не спроста бенедиктинское. Орден бенедиктинцев уделял большое внимание книгами и славился тем, что его монахи активно переписывали древние тексты. Если бы не их работа, многие сочинения были бы безвозвратно утрачены. Вот и в сюжете «Имени розы» сохранение и переписывание рукописей занимает далеко не последнее место.
Центральные герои романа — францисканский монах Вильгельм Баскервильский, советник императора и бывший инквизитор, и юный послушник по имени Адсон из Мелька, являющийся рассказчиком в этой истории, которую запишет на закате жизни. Нетрудно заменить очевидную отсылку на героев Конана Дойля. Вильгельм и Адсон действительно смахивают на Шерлока Холмса и Джона Ватсона, который также выступает летописцем совместных приключений. Это далеко не единственная отсылка. Текст романа словно скроен из цитат, а мегабиблиотека — некое материальное воплощение интертекста и одновременно отсылка на Александрийскую библиотеку и рассказ «Вавилонская библиотека» Хорхе Луиса Борхеса. Вы уже догадались, на кого намекает имя монастырского библиотекаря, названное абзацем выше? Как раз на этого аргентинского писателя. Слепота Хорхе из Бургоса тоже не случайна. Писатель Хорхе Борхес к концу жизни потерял зрение. А Вавилон... Сам монастырь выступает образом мира и полного собрания грехов Вавилона.
Вильгельм Баскервильский с молодом спутником приезжает в аббатство по делу. Задача монаха подготовить встречу между богословами, представляющими папу Ионна XXII, и богословами, представляющими императора Священной Римской империи Людвига IV Баварского. Стороны намереваются провести диспут о бедности Христа, суть которого сводится к вопросу, должна церковь быть бедной или богатой. Паписты будут отстаивать богатство церкви, сторонники императора защищать идею бедности. Однако в монастыре погиб один из братьев. Настоятель Аббон обеспокоен этим происшествием. К тому же оно случилось незадолго до съезда делегаций. Аббон просит Вильгельма показать своё мастерство следователя и разобраться в этом деле. Но одной смертью дело не ограничивается...
Действие романа укладывает в семь дней. Это можно понять как указание на семь дней творения и семь труб Апокалипсиса. Не буду говорить, кто главный злодей, но в этой книге я нашла то, что очень люблю в литературе и кино — интеллектуальное противостояние достойных противников. На местного Холмса нашёлся свой Мориарти, а в конце всё оказалось не так, как можно было бы ожидать.
Роман «Имя розы» очень аутентично показывает Средневековье, и в тоже время он потрясающе современен. Как объяснял сам автор, это отнюдь не насильственное впихивание идейного содержания в исторические декорации. Дело в том, что в прошлом можно найти массу идей, которые звучат крайне актуально. И Эко можно верить, по части мыслей прошлого он профессионал.
В эссе «Заметки на полях "Имени розы"» писатель рассказывает, как создавал своё произведение. Там Эко поделился, что в подавляющем большинстве случаев, когда читатели указывали ему на очень современные мысли, речь шла о подлинно средневековых идеях, а когда выделяли «утончённо средневековые пассажи», автор понимал, что при написании этих фрагментов «неприлично модернизировал».
«Имя розы» — произведение очень многослойное, состоящее из нескольких пластов: философского, детективного, историко-политического, социального. Сперва Эко хотел назвать книгу «Аббатство преступлений», но отказался от этой идеи. Такое название заранее настраивало бы читателя на детектив, что не отражает внутренней сути романа. В конечном счёте Эко остановился на названии «Имя розы», потому что роза — символ настолько богатый смыслами, что практически уже не имеет смысла.
Лотман в статье «Выход из лабиринта» писал, что в книге много обманок. Вы словно бредёте по лабиринту и натыкаетесь на тупики. Только вам покажется, что вы читаете исторический роман, вы увидите детектив. Только вы уверитесь, что читаете детектив, как в сюжете появится любовь. Только вам покажется, что разгадка смысла в любовной линии, она оборвется толком не начавшись. В конечном счёте Лотман называет «Имя розы» семиотическим романом, романом о знаках и смыслах, а Вильгельма — семиотиком до семиотики. Герой постоянно взаимодействует со знаками, языками, занимается расшифровкой, ищет коды для понимания, реконструирует тексты. Да, как самостоятельная дисциплина семиотика оформилась только в XX веке, но сама проблематика всплывала в истории философии и намного раньше. Как пишет Лотман: «Герой Мольера говорил прозой, даже не подозревая, что такое слово существует».
Вильгельм Баскервильский близок по свои взглядам к францисканцу Роджеру Бекону, который считал важным истолкование внешних явлений мира, и к Вильгельму Оккаму, тоже францисканцу и логику. А логика, по мнению Оккаму, работает со знаками знаков. Обоих теологов также, как Холмса, можно причислить к прототипам Вильгельма Баскервильского. И кстати, по сюжету Оккам — его друг, а Бэкона герой считает своим учителем. Как отмечал Эко, именно в период с Роджера Бэкона до Вильгельма Оккама знаки использовались для изучения индивидуалий. Именно на этом учении строит своей детективный метод Вильгельм Баскервильский.
Когда я читала статью «Выход из лабиринта», мне казалось, что Лотману удалось очень стройно, умно и структурировано изложить то, что ощущалось интуитивно, но отказывалось вербализовываться. Загляните в неё после чтения романа, очень рекомендую.
При всём богатстве смыслового наполнения, магистральной мыслью «Имени розы» мне показалась тема познания мира и утраты истины, смысла, различий. Звучит очень постмодернистски, и в общем-то так и есть. Заглавие, в моём понимании, говорит про розу-подлинность, от которой осталось только имя.
Роман завершается словами: «Stat rosa pristina nomine, nomina nuda tenemus». В примечаниях фраза переведена с латыни как: «Роза при имени прежнем – с нагими мы впредь именами». Эта строчка взята из поэмы XII века «De contemptu mundi» («О презрении к миру») монаха Клюни Бернарда Морланского. Здесь предлагается несколько иной вариант перевода строчки.
«Nunc ubi Regulus? aut ubi Romulus, aut ubi Remus?
Stat rosa pristina nomine, nomina nuda tenemus».
«Где доблесть Регула? Рема иль Ромула? Что с ними сталось?
Роза — не прежняя: имя порожнее нам лишь осталось».
Вещи исчезают или не существуют вовсе. Но есть их имена. И только с имена, которые отсылают к своему означаемому, остаётся работать.
Возможно, не у каждого человека «Имя розы» будет читаться легко, особенно в начале. Издатели даже предлагали Эко сократить первые сто страниц, но тот отказался. Он пояснил, что это порог вхождения. Размеренное начало нужно Эко, чтобы человек успел настроиться на ритм жизни монастыря, а тот, кто не сможет пройти эти сто страниц — просто не его читатель.
Честно говоря, я не заметила в романе какой-то особой разницы между началом и серединой. Видимо, я действительно его читатель. Проскользнула порог вхождения, не заметив, и удивилась, когда прочла, что он есть. Может быть и с вами произойдет так же.
У «Имени розы» есть две экранизации — полнометражный фильм 1986 г. и мини-сериал 2019 г. О них я расскажу в одном из следующих лонгридов.