Однажды мне позвонили с компании с громким названием и предложили красивую должность и интересную работу. Правда, с трудоустройством торопили - даже подумать было некогда. Билеты купил за свой счёт. Добираться тоже было непонятно как. Но - рискнул и поехал. Много ли я заработал на таких условиях?
Следующие два дня я провёл в расчётах, планировании и поисках заряда оптимизма. Я перерыл весь интернет и нашёл-таки нормативы на ремонт горного и обогатительного оборудования. Какими-то кривыми поисковыми дорожками я отыскал данные о трудоёмкости и периодичности ремонтов и обслуживания. Я рисовал графики различного масштаба и привязывал одно оборудование к другому.
Александр, видимо, устал отвечать на мои вопросы и убежал в цех. Но это его не спасало - цех я уже выучил и то и дело бегал вслед за ним, чтобы узнать какие-либо подробности о ремонтах. Агрегатных журналов не было. Ремонтных ведомостей тоже. Каждую смену машинисты-технологи приносили листы замечаний, так называемые «чек-листы», из которых ничего нельзя было узнать. Вся информация о состоянии оборудования сводилась к лаконичным фразам-командам: «Залили двадцать литров масла. Заменить барабан на конвейере». Приходилось идти в цех, спрашивать у сменщика: что с барабаном и куда залили масло? Само собой, сменщик ничего не знал - у него всё работало нормально.
Познакомился с директором гидрометаллургического комплекса. Имени точно не упомню. Назовём его Евгений Юрьевич.
Евгений Юрьевич был высоким, крепко сбитым мужиком с упрямым взглядом и лёгкой полуулыбкой. Он отлично знал своё дело, обладал неординарным мышлением и упорно шёл к поставленной задаче. Если бы его перенести на 200 лет назад, да на заводы Демидова, то он и был бы тем самым Демидовым. Казалось, что энергия просто бурлила вокруг него. Это был руководитель-практик той самой новой формации, о которой так любят рассуждать в столице. Вот только в столице такие руководители никогда не появятся - для этого надо быть хозяйственником. А не «эффективным менеджером». Его работа заставляла любоваться и восхищаться делом. Обязательный атрибут, без которого работа не шла, это чашка крепкого кофе и сигарета. И ежедневные вечерние планёрки, где специалисты держали ответ о проделанном за день. Иногда планёрки пересыпались юмором. Чаще они были серьёзными. Бывало и в грубой непечатной форме. Пару раз начальник был в ярости и, выходя из помещения, громко хлопал дверью. Тут было без комментариев. И так всё ясно.
Евгений Юрьевич был не из местных. Первое время оставался на месторождении по три месяца кряду. И делал всё, чтобы собрать вокруг себя команду специалистов. Пожалуй, я бы дорого заплатил, чтобы поработать с ним вместе хотя бы полгода. Но на другом объекте. Все мои выкладки и расчёты были чёрными. Оборудование работало на пределе прочности. Не потому, что были неподъёмные планы, а потому что не было надлежащего обслуживания. Оно нуждалось в ремонтах, причём в глубоких и в скорейшем будущем. Но для ремонта мне не хватало людей. У меня их было всего пять. Мне требовалось ещё столько же. И машинисты конвейеров. Без них, что бы я ни делал - просто растягивал бы агонию фабрики. Решение сформировалось само собой. И я отправился к директору.
- Евгений Юрьевич, я не пессимист. Но сейчас мы с вами находимся на «Титанике». Он утонет, если срочно не принять дополнительных людей, - что-то такое попытался пошутить я.
Далее состоялся разговор двух горняков, которые не скупились на терминологию, да и крепкое словцо - нет-нет, да и проскакивало.
Состояние фабрики директор знал не хуже моего. Возможно, без некоторых подробностей, но на то он и директор. Я ему рассказал про специфику ремонта. Он мне - про добычу и обогащение. Оказалось, это в паспорте фабрики - руда с содержанием золотишка семь грамм на тонну. Уже несколько лет концентрация не превышала три грамма. А последние полгода и вовсе упала до одного-двух грамм на тонну. Полгода месторождение было идеальным реципиентом компании: потребляя ресурсы - ничего не отдавало взамен.
Эффективные менеджеры настойчиво советовали провести сокращение расходов. Даже периодически наезжали из Москвы молодые амбициозные парни. Что-то записывали в свои блокнотики. Сверкали последними моделям айфонов. Учили специалистов расставлять людей, а людей - работать по двенадцать часов в день, сорок пять суток в вахте. Потом парни уезжали.
Приезжали молодые дамы. Что-то записывали в свои блокнотики. Сверкали последними моделями айфонов. Дамы на фабрику не ходили. Они благоухали парфюмом в посёлке и делали красивые селфи на фоне гор. Потом уезжали. Потом приходили директивы: «Нерациональное использование времени и ресурсов. Сократить издержки. Только тогда появится прибыль предприятия».
Вслед за директивами происходили сокращения кадров. Точнее - оптимизация персонала. Уменьшали оклады. Увеличивали премии. Вот только драгоценного металла в руде это никак не добавляло - геологи никак не могли отыскать богатый пласт, сколько не бродили под землёй.
- Так что, дорогой мой друг-инженер, - продолжал Евгений Юрьевич, - не будет на фабрике новых людей. Не будет. Не позволят принять. Этих бы сохранить. Недавно только проводили «оптимизаторов». Чувствую, пришлют они новое штатное расписание. А мне и так сокращать некого - сам, поди, слышал про гидрометаллургию.
Про гидрометаллургию, точнее, про цех гидрометаллургии я слышал. Вся вахта - четырнадцать человек во главе с начальником смены - отказались приезжать на работу, подав заявление на увольнение. Цех сейчас был пустой: в ночную смену работали всего два гидрометаллурга. Уж не знаю, за какие коврижки их уговорили остаться ещё на полтора месяца?
Я его прекрасно понимал и как специалиста, и как человека. Но я уже имел опыт прохождения через такую задницу. И знал, что ситуация повлияет на нас обоих: он с меня начнёт требовать работоспособность оборудования. Я, в ответ, начну требовать людей для обслуживания и ремонта. Но оба мы окажемся заложниками системы. И никак не сможем повлиять на ситуацию. Здесь уже встанет вопрос: кто раньше плюнет другому в лицо и напишет заявление на увольнение? Маячила, правда, и другая перспектива: фабрику законсервируют до лучших времён и всех отправят по домам. Но это немногим отличалось от первого варианта. Сумрачно… и настроение стало серым. И за окном спустился вечер. Обсуждать было нечего. Я вздохнул:
- Евгений Юрьевич, не подписывайте мне рапорт о завершении испытательного срока. Я не останусь на предприятии. Это, безусловно, интересный проект. Трудный, но интересный. Но без людей я оборудование не отремонтирую. Вы это понимаете.
- То есть, Василий, - ответил он, - ты боишься, что не справишься с задачами?
- Нет. Не то слово. Я не боюсь, я уверен, что не справлюсь. И никто в таких условиях не справится. Без достаточного числа ремонтного и эксплуатационного персонала это невозможно. Ладно, технологов убрали, заменив их автоматическими системами. Но из автоматики на фабрике - только компьютеры у нас на столах. Как работать-то? Мы не супермены. Мы - обычные люди. И производство делает команда. Я уже давно не встречал такого энергичного хозяйственника. И не хотелось бы расставаться, даже не подав друг другу руки. А это произойдёт, когда из-за поломок мы в очередной раз провалим план. Люди сюда едут зарабатывать - как мы будем им в глаза смотреть?
Возможно, это прозвучало излишне пафосно. Но тогда я всецело полагался на интуицию. А интуиция размахивала моими расчётами и вопила: «Ты же свято веришь в непогрешимость цифр. Какого вола тебе ещё надо? Тут скоро всё рухнет и хорошо, если тебя не посадят». Словом, в тот вечер я подал словесное заявление об уходе. Да-да, даже не отработав испытательный срок. Даже не отработав свою первую вахту.
Вечером я ужинал в компании парней-айтишников. Приятные парни, отличные специалисты. Молодые - лет по 25-27. Постоянно что-то придумывали, что-то обсуждали. В их руках была вся мультимедиа. Причём, не только в Самарте, но и в соседнем посёлке Зун-Холба. Правда, «соседний» - был неблизким соседом. До него приходилось около получаса трястись на вахтовке через пару горных перевалов. Завтра нам всем предстояло поехать в Зун-Холбу для участия в телеконференции с Самым Главным Владельцем предприятия. И сейчас вся компания обсуждала особенности завтрашнего задания. Руководителем службы у них был Алексей. Поджарый молодой человек, с быстрой отрывистой речью и искромётным юмором. Алексей носил очки, но всё равно щурился, когда обдумывал сложный ответ. Сам он родом из Улан-Удэ. Работал на Самарте уже три года. Женат. И супруга тоже работала вахтой. Но при этом вахты не совпадали. Этот факт служил идеальной затравкой для сотрудниц администрации рудника, которые горазды были придумывать различные сказки такого жития. Зато Алексей был в курсе всех новостей рудника. Даже если те объявились 15 минут назад.
Мы поздоровались.
- А что, господин Большой Инженер, какие новости на вверенной фабрике? Кто из ваших завтра едет смотреть живого Акционера? - расплылся в улыбке руководитель айтишников.
- Я завтра еду. Не каждый день увидишь настоящего миллиардера, - ответил я, - о чём шепчетесь, жрецы Вай-Фая и служители Электрона?
- Да тут ветер донёс, - понизив голос продолжил Алексей, - что ты от нас уходить собрался?
Вот это была новость! Я даже опешил.
- Откуда такая информация?
- Ты ж не забывай, - хмыкнули ребята-айтишники, - у нас тут везде камеры понатыканы. Большой Брат не спит!
Компания залилась смехом. Конечно же, это был местный юмор. Камер, действительно, на комплексе хватало. Но делать им нечего, что ль, как только сидеть и шпионить именно за мной? Однако ж скрываться было бессмысленно.
- Да, это верно, - ответил я, - только что был разговор с директором.
- Что-то более перспективное предложили? - продолжали допытываться парни.
- Да никто ничего не предлагал. Но и здесь работать - меня надолго не хватит. Я несколько дней на пальцах и карандашах складываю ситуацию на фабрике. И мне не хватает полтора десятка людей. Хоть самому рожай. Но новых не примут. Как бы этих не сократили, - повторил я слова директора.
- Чай, не первый день на проектах. Нигде не бывает без трудностей. Поэтому, чаще всего, настроен оптимистически, - продолжал я, - но здесь не хватает никакого оптимизма. Подкоркой чую: всё идёт неправильно. И когда наступит Большой Швах, я хотел бы, чтобы это произошло без моего участия.
Парни замолчали. Потом заговорил Евгений - мы с ним делили комнату в общежитии, пока не расселились по разным квартирам:
- Помнишь, с нами инструктаж по ТБ проходил мужичок в очках. Он ещё назвался на должность «Заведующий складом взрывчатых веществ»?
Конечно же, я его помнил. Грузный мужичок лет пятидесяти, с белыми усами щёточкой и никелированных очках. Он мне разительно напоминал какого-то юмориста. Потому и запомнился.
- Так вот, - продолжал Евгений, - он уехал в Иркутск на третий же день после приезда. Он же вперёд нас прошёл инструктаж и уехал в Зун-Холбу. Пришёл на склад. Полистал журналы. Сказал, что он приехал работать, а не в тюрьму садиться. И на следующий день с первой же машиной уехал в Иркутск.
Я не был удивлён. Или был удивлён. Не знаю. Скорее, я был удивлён тем фактом, что кто-то ещё на третий же день по прибытии собрался отсюда уехать. Я думал, что окажусь единственным таким «слабохарактерным».
Распрощавшись с компанией, я пришёл к себе в комнату. Сон не шёл. Все мысли роились вокруг принятого решения. Всё-таки вахтовик служит единому божеству Его Величеству Деньге. Ради повышенной зарплаты он лезет в дебри и тмутаракани. Живёт в вагончиках, и питается как придётся. А здесь уже полгода предприятие не выполняло план. Без плана не оплачивалась премия. А без премии заработки были очень скудными.
Люди смотрели с надеждой на начальника любого ранга. От начальника смены ожидали, что он сумеет дожать горного диспетчера и получить необходимое количество рудовозов. От директора, что получится пересмотреть тарифные ставки и принять недостающих людей. От ремонтных служб ожидали качественных ремонтов и исправного оборудования. Все хотели Деньгу.
Я же становился винтиком системы. А система не могла дать людям исправное оборудование. Система была заточена на уменьшение расходов. Это я понимал. Как и понимал, что решение надо принимать быстро и один раз.
Шло время. Я начинал привыкать на новом месте. Замыливался глаз. То, что вчера казалось вопиющим и недопустимым, сегодня выглядело безобразным, но вполне исправимым. Завтра оно превратится в «нормальное». Вначале я соглашусь с навязанными Системой правилами. Затем приму экономию на ресурсах и людях как данность. И начну требовать от людей работать в тех условиях, какие есть. После очередной - интересно, какой по счёту (?) - аварии, молча соглашусь с тем, что я не учёл все моменты в работе и по моей вине всё это случилось.
Оставалось только расставить даты к такому сценарию. Но мне он не нравился. Решение сформировалось само собой. До утра оставалось менее четырёх часов.
>>продолжение будет<<
Ваш, Мир Самоцветов. (C)
Также "Мир Самоцветов" есть и в телеграмме: https://t.me/mirsamocvetov_omsk
Находите нас в мессенджере, подписывайтесь и получайте мгновенные сообщения о новых публикациях на дзен-канале.
Ставьте лайки, оставляйте комментарии, подписывайтесь и очень даже приветствуются репосты для своих друзей, коллег, знакомых.
Почему стоит подписаться на канал? Потому что на нём регулярно выходят новые материалы о жизни вахтовиков, реальные истории, авторские фотографии. Не остаются за бортом и самоцветы.
К тому же подписка на канал - это бесплатно )
Поддержать автора и развитие канала можно и материально, отправив перевод: