Черный фоновый цвет очень редко используется в иконах, потому что он олицетворяет Адскую бездну. Сошествие! С другой стороны, именно на черном фоне очень хорошо смотрятся ключи, механизмы, белые гвозди, и детали разбитого замка, и всякий другой стальной мусор.
Свиридов против Щедрина. "Ставленники" - это те, кого ставят. «Детские альбомчики». Образование - это сильно! Начальное образование - это право, осваивать разные виды гармонии. Там про то, как приноравливаться, пропускать через себя энергии, ну и конечно же, и физические нагрузки. Становление это примериваться и потихоньку ставить себя на место мастера, учиться делать так, чтобы пальцы не скрючились, позвоночник не осыпался, да и мозги не вскипели. Чтобы потенция (где она есть?) не растратилась попусту. Все "наше" надо укреплять закалять «гирьками и противовесами», усиливать и психику тоже. Классическое образование - это когда не травмоопасно, без рывков все учтено, о болезни роста. Поначалу, конечно, немножко все упрощено, и в ритме тренировки но ничего не упущено. Фильм был такой с Чуриковой "Начало". Про то, как обычный человек, «клуша», «баба яга из самодеятельности», превращается в великую артистку. Стресс. Сцена- а лучше съемочная площадка вот в лучший учитель, потому что одно дело, когда камерно, музыкант за фортепиано, художник за своим блокнотом, а тут - софиты, массовка. Время - деньги. А артистка нервничает, истерит.
Героиня в фильме кричит, что у нее ничего не получается? А аренда идет. Героиня кричит, что ей мешают руки? Тогда режиссер говорит: "Ничего страшного, мы сейчас руки отрежем, помощники, несите пилу". Когда девушка видит, что тут все серьезно, вносят пилу, то сразу же у актрисы все как-то налаживается, проходит волнение и с ролью все получается. Взрослого трудно учить приходиться сразу переучивать.
Розги, линейки, переломы и их «синяя наглядность». Жестокость это проигранная «в кино-о кино» экстренная ситуация, о том, как из новичка сделать профессионала? Преодолеть, не умея плавать прыгнуть на глубину. Так, чтобы потом вечно жить в истории, жить на сцене. Когда приходится учиться экстренно, это травмообразно. Насилие тема, но только как метод боль-бы с хроническим пофигизмом в организме.
Настоящее образование, оно совсем про другое! Оно детско-юношеское, оно безболезненно-комфортно, оно про то, как любят тебя и лелеют, оно в цветах теплых, в атмосфере уюта, с чайком и с печеньками. И никто не будет на тебя кричать и резать твой утомленный «набитый знаниями аппендикс». Да, поначалу трудно, что-то обязательно мешает, руки там, ноги. Всегда есть вариант мешающее усечь, но это как-то неорганично, и мы учимся все же использовать то, что есть. Дано. Даны нам все эти давнишние хвосты, уши и рога, «вся наша органика». «Нос», вот часто мешает художнику верно глядеть. А между тем опытный художник использует свой нос как инструмент. Есть арт методика, как уметь «смотреть через нос». Менять фокусировку, ориентироваться на кончик носа как на прицел. Это позволяет добиться выдающихся результатов в таком сложном арт деле, например, как работа с пятном? То эти пятна, когда видел? "Все про них только говорят, говорят: "Работай от пятна"? Если грамотно использовать свой "нос" и правильно дышать, тогда все само собой запениться. Кстати в современной музыке тоже есть понятие «пятна», кляксы или как музыканты говорят «облака». Сонорные трюки. Можно и в детской музыке выпендриваться, особенно если ты пентатонический венгр. Золтан Кодаи сделал три чудных цикла: "24 маленьких канона на черных клавишах", "12 маленьких пьес" и "Детские танцы". Они немного странные по звучанию, так как там использованы в основном черные клавиши. Но есть своя "народная гунскло- китайская" красота в том.
Фортепьянные игры. Почему и не «Бирюльки»!
Начало – что-то происходит по первости, еще до момента зрелости, преддверие-да такое случается, это надо вывести, вынести, и как правило, это относится напрямую к нашему возрасту, росту. По ребенку понятно тут можно сантиметром померить, и талию тоже. Многое происходит только по-детски, только так, в наивностях и слюнях. С младых, младенческих позициях, по молочным зубкам. Сколько бы тебе не было годков, в чем-то ты всегда новорожденный, начинающий кулинар, художник или музыкант. Потому принято, что первые шаги - это что-то "для детей", малышей, карапузов. Что может быть лучше этой не пафосной "ростовой" позиции "взгляда снизу" в этой системе становления и роста, чем, например, методические материалы от того, что для великанов, и того, что для начинающих артистов. Разобраться бы в методиках? Где, как не в фортепьянной музыке, самая ясная ясность. Взаимодействие с собой и с инструментом. Многие гении что-то делали для малышей, для всяких неумелых.
Детское, оно ведь не в том, чтобы назвать смешно. Малое - ребячливое, и в том, что ребенок это поймет, и музыкальный отрок, в том числе, сможет это сыграть? Например, «Картинки с выставки» Модеста Мусоргского. Да, название предполагает какую-то наивность, но это абсолютно не детский альбом. Он наполнен страхами и тревогой. Но там есть прекрасные куски, которые, например, детям просто необходимы. Его адаптировал Лядов, четко сделал свою работу и лялично выцепили эти самые прекрасные темки, выложил их своими знаменитыми «Бирюльками» наипричудливым узором. То есть это как бы кто то Мусоргско-подобный и дети могут легко такое воспринять и сыграть. Allegro con fuoco (A♭ major) Это из «Бирюлек» и прямо джаз фокстрот!
Все детские ранние авторы держат в уме цикл для клавира Шумана- его набор тем. Не ноты берут в обработку, а скорее Робертовское настроение. Хотя как эмоцию можно обрабатывать, не исказив, она первоисточник! Вдруг, в таких разных «детских альбомах» возникают песни каких-то бродяг, сирот, чуть чуть про природу, и тема «грустинки». Сюжет. Какая то драма, и что то бодрое на контраст, и еще что таинственное страшное. Наполнение, свет любовь и чистота, и в обыденном тоже, игрушки, игры. Наверное под всякие европейские танцы учили детишек как все это про танцевать. И еще важно шалунов быстро утихомирить и на это есть страшное! Вещь «Дед-Мороз, Дэт -Мраз» миниатюра мощна так по разному и с такими конфликтами собранная. Из этого и Григ со своим «Кобольдом» и Мусоргский «Гном», и конечно Сверидовский «Колдун».
Обучающее – это когда красиво, когда получается, и не надо особо вкалывать. Малые формы для домашнего общения. Все удобно, наглядно, по месту. Вкладывать что-то от себя профанам рано, так и не надо ничего туда всовывать, довешивать, докручивать. Тут идеальный рецепт, там учтены все смыслы. Так придумали поваренные книги, детские альбомы, «Веселый музыкант», анонимный сборник 19 века. Ключевые слова: «домашнее» и «детское», камерное «листки из альбома». И как тут не обратиться к эталону жанра - к «Альбому для юношества» от концептуалиста Роберта Шумана? Скерцозности и «дидактический наклон» («от простого к сложному») – не простоство, а смысловая насыщенность. Альбомно-книжный формат – это про все, где и музыкальная, и литературная, арт составляющая. Это про картинки и образы в формате ненапряженного домашнего чтения. Про то, как ловко уложенные составные части – поэзия, нотки и иллюстрации – сосуществовали друг с другом в органичном единстве.
Простое созданное для затейливого, и для прочтения не надо каких-то таких уж диковинных навыков, наоборот, только ты... Ты можешь сам разобраться, как! На достаточно несложном материале закаляешься, а потом уже займешься взрослым контентом. А на малом втягиваешься, отрабатываешь какие-то сложные упражнения. Выходишь, так сказать, из-под стола. Низкое в музыке – это такое щадящее вхождение. Детский фортепианный альбом из светского развлечения преобразовался в неотъемлемую черту эпохи, ну и многие мастера 20 века тоже вкладывались в эти листы.
Мелочи, щадящие психику, щадящие пальцы. Щадящий еще нестабильные души. Пошалить, подмаршировать, проплясать, как-то выстроить эмоции профана, и вот ад. «Детский альбом» Щедрина, это просто какой-то ужас. Где образная доступность и многообразие музыкальных черт? Что это за пианинное прокрустово ложе? Зачем тут этот мучитель и, по совместительству, достойный композитор-прогрессор? Говорил что хотел расширить детский репертуар. Чем? Еще это название "Детство, чистые глазенки". Ну вот зачем? Ты же музыкант, зачем издеваться? Назови это, например, "Ведьма", которая собирает выросшие на кладбище, «ядовитые травы среди разломанных гробов». И все будет окей? Или как-нибудь "Станци", например. И как теперь юношеству это психоз усвоить? Чему может на этом научиться отрок, юница и ребенок? Зачем это музыкальная форма скандала? Слышно. То, что у отца пьянка, у матери истерика. Соседи стучат, и еще на улице ремонт! Чему на этом может научиться юный музыкант на какофониях? В чем толк бестолкового- разгромить свою психику, в самом начале карьеры! Это разучивать? Ну и если он выстоит, то его можно допускать до занятий серьезной музыкой. И что надо такой методой воспитывать? Такими нотами «альбома» можно вырастить лишь бездушного формалиста, которому вообще на все начхать? Или создать израненного, избитого человека, забитого в угол всеми этими ужасными аккордами. А автор всегда может сказать: "Я за себя не отвечаю. Я служу высшим силам. Не приставайте ко мне с вопросами".
Родион Щедрин (р. 1932) и это издевательское название "Тетрадь для юношества" - 15 пьес для фортепиано. Обстоятельства - разгар холодной войны. 1983 год, да, в этом году был сбит корейский лайнер над Сахалином, и ЦК КПСС и СМ СССР приняли постановление "Об укреплении социалистической трудовой дисциплины".
15 программных миниатюр, хотя, как это можно хаить, когда прочтешь названия этих пасов, "различных по техническим задачам и художественным идеям": тут история, истории России и православной культуры ("Знаменный распев", "Величальная", "Деревенская плакальщица", "Русские трезвоны", "Петровский кант"). Карикатура это или серьезное задание для учеников музыкальных школ? У меня нет претензий по музыке, это взросло, зрело, плотно, шумно, потно, трезвонно. Но дети! Им даже на зрительских трибунах футбольных матчей выдают беруши. Альбомчик! Ну, это же для самых маленьких, там все нетрудно, по крайней мере, так заявлено. Маленькие ручки, маленькие ножки. И вот в самом лучшем месте это лишь русалочья тоска. "Слышь!" И никаких чудес, лишь лешак бродит. Но там нужна большая взрослая виртуозность.
"Тризнозвоны". Как так можно! Даже зло требует уважения, какой-то привлекательности, иначе это просто хаос и не во что не складывающиеся диссонансы и распадения. Зло не унывает, не отчаивается, хотя бы по форме. Нужно даже самому темному что-то в виде оболочки, ну хотя бы для себя: какие-то перчатки жаропрочные, химзащита, а тут все наголо. Как нам этот щедрый дар Щедрина нести, чем удержать этот кислотный кипяток? И что эти юношеские ручки, так обучившись и возрастя, смогут играть?
Надо бы как то адаптировать младенцев к суровой правде жизни? Это что ли задача. Это как жадный погонщик, который почти научил своего осла обходиться без еды…. Но тот к сожалению- невовремя умер.
Не поскупиться на отнять. Техника важна, и аккорды надо «обращать», но лучше все-таки в академической форме для начало, а не в вольно художественной, когда, не просто вращение, а роковой «рол» судьбы. Надо ли на ребят сразу вываливать мировую проблематику. Надо ли пугать, чтобы от страха и не выросли.
К чему этот детский альбом в начале 80 тых. Вот. Совсем не древняя а «советская» притча, она про то как замершая птица падает на дорогу. Корова, которая проходя мимо, ее не раздавила, но накрыла своей «лепешкой». Птица отогрелась в навозе, пришла в себя, стала барахтаться, чирикать, это услышала кошка, пришла и съела птичку. Мораль: чтобы «сидеть по уши и не чирикать». Эпоха застоя, эпоха без запаха, и надо потихоньку остывать и «будь, что будет, потому что если будешь чирикать на разные голоса, все равно ничего хорошего с тобой не случится, а так в тишине, там глядишь», может солнышко выйдет, как-то все наладится. Надо лишь опасаться коровьих копыт и кошек. Так тут всегда плохо и мерзнем, и лепешкой нас удобно накрывает, еще и чирикаем своей грустный доли. Вот миниатюры как чирканье «о сырой коробок спичек». №8. «Деревенская плакальщица». №9. «Фанфары». Как нелепо, чему на этом можно научиться? Малые формы предельно низкого художественного уровня. Где старинные формы и танцы. Где тут светское развлечение из романтичных дворянских гостиных, и у комелька?
Хтоническое вместо тонического. Калякала. Все какое-то рездризганное, дребезжащее, может надо было сразу расстроить рояль и нормально играть без этих пальцевых сложностей. Этюд Колокола. Звуки природы. Ну да, рельсы стучат, колокола раскачиваются, в самой форме этого гудения уже много живописного, и можно натуралистично это передать через «рояль дрожащий», но как этот грозный шум адресован детям? По адресу ли это? Да, как музыка кино была бы замечательна, но как на этом воспитывать вкус.
Ну с чего то он начал чтоб придеконструировать фундаменты, ему понадобился в России Россини, вот классику, в духе Лядовской «табачной пружинки». №3. «Играем оперу Россини». №4. «Хор», перезвон каких то висельников болтающийся на ветру. 5. «Терции» единственное что то полезное технически и не разваленное окончательно.
Я понимаю, искусство - это удивительный "южный фрукт", на который столькие претендуют. Плоть земная и небесная та что «из-под солнца», плод который должен как-то сам себя защищать - какими-то шипами, на то она и роза. Понимаю, что всегда нужна какая-то охрана, оборона от профанов ли, от хищной ли власти огородника? Огородить, чтобы своими погаными руками не схватили, не проели, не растерзали- пока все зреет. Но где же цветы, творенья? Я тут вижу лишь сплошные музыкальные тернии. Чем тут аромат? В этих пусканиях ветра? Вот бьется что-то на ветру, трепещется. Сады и огороды юга, а там бушуют ветры с моря. И вот оно, лимонное дерево, и это не обязательно чудная золотая корочка цитруса. Вот так болтаясь на ветру лимон постоянно ударяется от собственной шип. И вот получается какой-то сам собой кропотливо и долго исцарапанный уродец, самоколеченный плод с родной ветвью и мучитель и жертва. Какой он на вкус? Да, вряд ли это как-то влияет на сладость, вкус лимонный - он кислый, он и должен быть ядрен и шипаст. Все эти поскребы, данности, денности - как это нам нести? Все эти палим-сеты, ну зачем? Оголенно. Вот так вот усердно карябать, оттирать классику до каких-то там дыр. Все можно сломать. Но смотрите, как мило у Лядова ломается его музыкальная шкатулка, просто затихая, зажевывается, плывет и потихоньку умирая, останавливается завод. Тихая, и значит легкая смерть без взрывов, без обкалённых пружин которые остро летят в лицо?
Чады. Диссонансы, испытания, извращенности и вредные воздействия на малых обычно, вот это общее культурное состояние изощренности и садизма для нас почему-то проявлено в каких-то «дальневосточных историях». Это что-нибудь от бесстрастных и отчаянных самураев, которые неделями сидели по шею в водах сортира и ждали врага, когда придет тот, кому они должны отомстить. Терпели до момента, когда бы возить ему, так сказать, «со спины» пику. Наверное, вот так сидеть на месте, это тоже особая радость мести, наверное, слагать такую музыку, которую сделал Щедрин, тоже было ему приятно. Жестоко. Такое бывает у нас, в европейцев мне почему-то вспомнилось нечто из античности, когда многоосторожного тирана отравил его же сын. Сделал он это изощренно, подложил папаше отравленную зубочистку. Его папаша отравил десну, стал мучиться и разлагаться, не мог закрыть рот. И чтобы хоть как-то избежать этих жесточайших мук, тиран добровольно взошел на костер, уж лучше самому сгореть снаружи, чем вот так долго тлеть изнутри. Да мололи, мало ли каких ужасов нам может порассказать прошлое, зачем, эта дитализация? Страд- гений может мучиться и его вселенски страх велик, но причем тут его ученики младые? Это его персональный погребальный костер и не надо искать компании своему «реквиему».
«Детские альбомы» - это особый, почти священный камерный жанр, потому что «детский альбом» это и детская комната. Зачем нести туда ужас? Комната - это здоровая семья: папа, мама. Это значит, они вместе читают, играют, и в том числе этот «Чадо альбом». Возможно, ребенок играет, родители подпевают. Это тоже хороший маркер жанра вообще: можно ли это спеть творение Радиона Щедрина? Чудесно поется Кабалевский, Аренский, Чайковский. А вот как такое? Можно ли совместить «это» с человеческим голосом, разве что как то орать или скрипеть. Какое то бесславное удовольствие!
Какой у детей может быть на уровне такого иступлено вредоносного накала диалог с музыкантами прошлого?
Этюд No7. «Обращения аккорда». Нужна ли здесь виртуозная техника? Музыка - это действительно многообразие приемов, и каждый художник знает, что клякса - это тоже один из приемов. Если ты контролируешь, если это по месту, просто разлил краску, то это нерасторопность - беда. И как такое простить, тем более, когда ты делаешь для начинающих музыкантов, у которых руки дырявые. За своими ошибками следить, за ошибками композитора, это уже получается какая-то тавтология. Пьески - это значит, их надо разучивать, это значит образцы. Художники когда-то работали по образцам, копировали, изучали эти первообразы. Но если стандарты побиты, покоцаны, если прототипы надо еще походу и исправлять - это какая-то очень странная работа ума, это жуткое искаженное неправильное обучение неоформленных и слабых. Когда композитор начинает перчить красочными эффектами, ломать стандарты, ранняя педагогика площадка ли для экспериментов? Куда этот бег в никуда?
Парафразная No 13. «Погоня». Возможно, это та самая искренняя авторская Щедринская исповедальность высказывания, ну а дети то тут при чем? Да, есть школьная лаборатория, но она безопасная, учебная, там опыты для вида и трюки, а не научные авантюры. А тут бубнеж и бесславные попытки чем-то поделиться с молодежью. Похоже на то, как пьяный гость, оставшийся с вчерашней вечеринки, мучает малыша приютивших его хозяев утренними откровениями. Но слава богу, он, что лишь много и бессвязно бурчит, потому что успел похмелиться, его слов не разобрать. Я уверен, что опыты Щедрина можно играть очень эмоционально, его бессвязность - лучший способ выражать чистые чувства. Мрак, штольня, а не школа. Щедрин автор могучий и с репутацией, и как мог тащил на себе нелегкую эпоху в истории русской нотной записи.
Бездушный против воздушного. Авангард, и противолежащие ему старые формы. Прорывность в будущее предполагает формализм и жестокость, вы мороченную навязчивую отстраненность. Но главный русский «формалист» Дмитрий Дмитриевич- он же смог, в своих листах для малолетних сделать так чтобы не поломать детские не руки, не ноги, и все так мило, эталонно чисто. До прозрачности. Его «Танцы кукол», 7 пьес для фортепиано (1952) №2. Вальс – «шутка»- это же шкатулочка! По ритмам запутанно, но легкость разгадки есть. Игра во всех смыслах, в две руки. И что Шестакович мучился сдерживался? Да нет беззаботно мчался, хотя и со свойственной ему стеклянной осторожностью. И так же детей музыкантов, он в свой хоровод берет, но за руку чтобы те часом не упали, не расшиблись, не улетели от кружения. Любая из 7 его миниатюр достойна и полюбоваться и влюбится.
Нельзя просто так нападать, критиковать и охаивать, «каждый ходит как может», и своей походкой. Потому что если у человека боль -дефект, то есть и какая палка-вспоможение, опора за которую он держится, и нельзя эту палку так запросто отбирать. Выбей, но дай другую, потому что та что в его руке, в занозах, в колючей проволоке. Что делать возможно все совсем плохо. Поэтому рекомендую на замену Щедрину. Альбомников. Виктора Костенко. 24 детских Пьесы для фортепиано. Вот это образцово показательный методический материал. И много использовано народной музыки, а не каких то там самодельных заломов и музыкальных оригами. (Юмореска): Allegro non troppo (ми-бемоль мажор). Как мило «в Шопеновском духе». Невероятно распевный No19. (Песня лирника): Moderato (D-flat major). И дань эпохи (Марш Юных Будёновцев). Еще классик клавиш, Самуил Майкапар Op.33 - 24 Миниатюры во всех тональностях. No12. «Росинки», 7. «Дальняя дорога» No10. «В тумане». Хит хитов.
No4. «Упрямый мальчик», или два еврея. Детский альбом (1948) Свиридов. У Щедрина тоже есть этот разговор доставшийся всем в наследство от Шумана и Мусоргского. Музыкальный диалог, «толстый и тонкий». Но у него эта миниатюра скорее трюк в стиле модного в ту эпоху гитариста Стива Вая. Но у его альбома есть и разработанная ми оригинальная тематика. Я понимаю новатор, авангардист Родион, и родина. Да ладовая свобода. А вот у Георгия Свиридова разве нет ладовой свободы и истории страны, всяких там колокольных перезвонов, и отсылок к великим авторам «без прямого цитирования». No5. «Колокольный звон», это же малиновая драма, и никакой разбитой и раздрызганной бронзы. Могучие колокола и мелкие бубенчики! Цитаты без прямого указания на место. «Музыкальная шкатулка» Анатолия Лядова, а тут бокс и не хуже, правда и не табакерка. Никаких пружин не заедает. No7. «Старинный танец», чем не эталонный образ России. Все у Свиридова и прекрасно и просто №12. «Жалобная песня», омаж «Старому замку» Мусорского, ну что это за чудо, украсит любую подборку в любых жанрах искусства о том что такое «мы человеки.» Оба автора яркие, фасадные для страны, но яркая ли была эта СССР эпоха? Они не лучше и не хуже они- разная природа, чего человеческого гения, народа, страны, режима? Два противолежащих имени могут сосуществовать в мире звуков эпохи. Теперь это уже памятники, а вся сила времени в той густоте контрастов что она способна наложить. Простое ведь правило любой картины, чем более она белесая тем меньше яркости и цветовых возможностей в колорите. А если на свету- то там только свет. А в темной комнате луч это совсем другое это яркость! Свет и тьма. Футуристический экстрим и мирная уважительная ностальгия. Новатор вечно должен бросать вызов, накручивать необычную эмоциональную нагрузку, ухать в барабан и дразнится, а традиционник должен держаться струны старины и стремится сохранить и передать наследие предыдущих поколений. Да сравнивая две программы, две мелодики, два цикла- сочинения, берем более менее людей одной эпохи. Хотя программно тут много имен Есть и Ефрем Подгайц, Сидельников и Прокофьев, Мясковский, Майкопар, Ляпунов, Гречанинов, и Алябьев, и Слонимский, и Агно Бабаджанян. Вот альбомный лист No3. «Тихий вопрос», нет на него ответа.
Путь в мастерство. Первичная простота, форшлаги, трели. Ну, и пусть это начало будет окрашено в беспечно-жизнерадостные тона, пусть явленна инфантильность "игрушечности" неигрушечного. Ведь даже у маленьких викингов до поры были малюсенькие, их крохотные стрелы и копья сегодня находят в подтаявших ледниках, а тут ноты, которые тоже могут подрастать. Какие-то авторы уходят и хочется надеяться, что какие-то на всегда уже остаются с нами.
Да. Чайковского упомянем, но еще напоследок замолвлю слово за Гречанинова, его op. 98 "Детский альбом". У него узнается что-то взрослое, нацитированное из великих композиторов, но так, чтобы детки тоже смогли сыграть всю эту красоту своими крошечными руками. Очень достойное дело - адаптация под возраст. Было бы хорошо еще "альбомы для старцев" иметь. Но вот пока играют, хотя и малыши, но музыка почти как у взрослых. No13. Мазурка (После бала). Что-то давным-давно слышимое, а теперь сыгранное! Марш (Солдатики маршируют) эталонно, и концовка чудная - это № 15. Вальс (Я уже большая)! Детский педагогический материал, матерям и отцам, слава Богу, много имен, и от них добрых заданий, и можно на них подрастать.