Валентина Терешкова долгое время большинству россиян была известна как первая женщина-космонавт. Это подзабытое историческое имя вновь стало появляться в новостях, когда Терешкова, уже как депутат Госдумы, в 2020-м предложила обнулить президентские сроки. После этого в обиходе вошло слово «обнуление» с новыми толкованиями. Однако с персоной Терешковой связаны и другие не менее яркие факты. Именно она повлияла на то, что в женских исправительных учреждениях появилась тюремная униформа.
Чайка высокого полета
После своего космического полета 16 июня 1963 года Валентина Терешкова с позывным «Чайка» больше в космос не летала. Зато стала общественным и политическим деятелем, постоянно выступавшим с высоких трибун. Практически все годы после легендарного полета она была во власти – сначала депутатом Верховного Совета СССР, с 2003 года – депутат Госдумы. А с 1968 по 1987-й возглавляла Комитет советских женщин.
Терешковой писали сотни женщин, спрашивая советы по разным жизненным ситуациям: как отучить мужа пить или продвинуться в очереди на квартиру. С миссией защиты женщин она объездила всю страну, встречаясь не только с работницами заводов, но и посещая исправительные колонии. О неожиданном результате одного такого визита Терешковой в женскую колонию Харькова рассказала в своей книге «Серый – цвет надежды» поэтесса и диссидент Ирина Ратушинская. За свои стихи, которые суд посчитал антисоветской агитацией и пропагандой, поэтессу приговорили к семи годам заключения. Отбывала она их в мордовской колонии. Заключенные и поведали ей, как Терешкова возмутилась нарядами женщин на зоне, позже аналогичные истории слышала она и в других местах.
В тюрьмах и колониях униформа существовала с XIX века. Носить свою одежду в царской России разрешалось только политическим заключенным. Но отличия между теми, кто сидел за политические и уголовные статьи, были стерты во времена появления ГУЛАГа – тогда была внедрена единая для всех униформа. Послабления появились при Хрущеве – он всячески стремился отстраниться от времен культа личности. Одним из проявлений свободы стало отсутствие требований к одинаковой одежде в колониях.
«Одеты лучше меня»
Рукоделие в трудные времена всегда выручало женщин, помогая выделиться, превратить скучную одежду в нарядную. И обитательницы колоний не исключение. Арестантки могли приобретать в тюремном магазине ткани и шить из нее наряды на свой вкус. А поскольку в женском коллективе всегда найдутся мастерицы и легко обменяться выкройками, то можно пошить платья ничуть не хуже, чем на свободе. Такое обилие модных фасонов и стильных нарядов на зоне, как пишет Ирина Ратушинская, и задело самолюбие Терешковой:
«Женщины, к тому же наголо небритые, в хрущевское время совсем были похожи на людей. В зонах даже мануфактура продавалась — шили себе что хотели. Пока Валентина Терешкова не посетила Харьковскую зону. Начальство, конечно, на полусогнутых, зэчек выстроили. И тут наша Валя развернулась:
— Как так, — говорит, — некоторые из них одеты лучше меня!
Нашла, кому позавидовать. И пошла возня — у всех зэчек все свое отобрали и ввели единую форму одежды, а уж какую одежду государство способно изобрести для заключенных — это ясно. Ввели нагрудные знаки, появиться без них — нарушение. Приказали повязываться косынками, без косынки — нарушение. И в строю, и на работе, везде вообще, только на ночь снимаешь. Волосы, конечно, портятся, а что поделаешь? Сапоги эти дурацкие! На Украине еще разрешают женщинам хоть летом в тапочках ходить, а в РСФСР — нет.
Теплого ничего не положено, кроме носков и телогрейки. Так и стоишь зимой на проверке в коротенькой хлопчатой юбочке «установленного образца», мерзнешь, как собака. Мужикам — тем легче, у них хоть брюки с кальсонами. Зато теперь эстетические чувства Валентины Терешковой удовлетворены. Она может приезжать в Харьковскую зону. Она может приезжать в любую другую зону СССР с уверенностью, что никто не будет одет лучше нее. Все будут одеты одинаково плохо. Да здравствует коммунистическая законность! Примерно эту же историю я слышала потом от разных зэков в разные местах не менее тридцати раз».
Судя по рассказу Ратушинской, именно Терешкова постаралась, чтобы у женщин-арестантов ввели единую робу. Появилась обязательная косынка, которая, как считали в колонии, помогала избежать распространения педикулеза. Вероятно, прически арестанток «Чайке» тоже показались излишне вычурными. Не дозволялись брюки и колготки, поэтому женщины зимой нещадно мерзли и простывали. А бушлаты, юбки и пиджаки с тех пор стали безликими. Тот же, кто отступал от правил, например, не застегивал верхнюю пуговицу или носил рукава не той длины, считался нарушителями внутреннего режима.
Вся благодарность — в частушках
Из-за введенной повсеместно в лагерях робы, нагрудных знаков и появившихся новых наказаний Валентину Теревшкову определенный социальный слой надолго невзлюбил. Многие из заключенных отправляли прошения о помиловании в правительство или Валентине Терешковой, как председателю Комитета советских женщин. Однако осознавая, что это не особенно помогает, наиболее бесполезной затеей считали отправлять «помиловку» «Чайке».
«Заключенные выражают ей свою благодарность частушками, из которых только одна не содержит впрямую нецензурных слов, - рассказывает Ратушинская. - Ее я процитирую, остальные придержу при себе, оберегая нравственность читателя.
Валентина Терешкова
Захотела молока,
Не попала под корову,
А попала под быка...»
После этой истории первая женщина-космонавт приобрела славу еще и реформатора тюремной одежды, последствия которой испытывают на себе заключенные до сих пор.
Ставьте ❤ Подписывайтесь на «Север неизвестный» и читайте другие истории