Семен Павлович закрыл за собой двери в гостиничный номер, и устало опустился в кресло.
-Какой сумасшедший день! Замучили с этими курсами! Ну теперь, все! Домой! – тихо выдохнул он, поднялся и пошел переодеваться и дальше в душ.
Поле душа, уже немного повеселевший, он опять сел в кресло и набрал номер на телефоне
-Батя! Здоров! Ага! Только вот из душа вышел! Да не то, чтобы устал, а так устал от лекций и писанины! На то оно и обучение! Да нет, все нормально! Как вы там с Наташенькой? Точно, нормально? Не капризничает? Нет!! Ну надо же, молодец какая! Звонил! У Оленьки все хорошо! Надеюсь, что успею приехать! – он засмеялся, - а Лидочка как? А! Бабушка к ней поехала! Понятно! Вот родят обе в один день, вот это будет нам подарок! Думаешь?! Лида вот, вот …! Ну ладно! Вы там держитесь, я скоро буду! А на работе как? Нормально?! Рад за тебя! Проснулась? Ну ладно беги, я потом еще позвоню! Целую вас и обнимаю! – Он нажал кнопку отбоя и так и сидел с улыбкой на губах, потом встал, опять переоделся и пошел в ресторан, нужно было поесть.
Когда Семен Павлович вернулся в номер, зазвонил телефон.
-Да, товарищ генерал! Так точно, завершил обучение! Да! Да Иван Федорович, спасибо! Завтра в три буду у Вас и все доложу! – он нажал отбой,- скорее бы домой!
На завтра, у Семена Петровича, был уже билет на самолет и он, вытащив небольшой чемодан начал собирать свои вещи. Потом уложил все бумаги в папку, и проверив документы, пошел укладываться спать. Утром надо было рано вставать
Семен родился в маленькой деревеньке.
До шести лет у него, как и у всех пацанов , с его улицы была мама Наташа и папа Паша, а еще была старенькая бабушка Лизавета. В общем, была обычная семья.
Необычного в этой семье было то, что иногда, папа вдруг становился злым, раздраженным с налитыми кровью глазами и вот тогда Сёмке становилось очень страшно.
Он уползал под кровать и забивался в самый дальний угол, так его научила бабушка.
Оттуда он слышал, неразборчивое бормотание бабушки. Видимо, она молилась. Вскрикивание и умоляющие крики мамы, и громкий мат отца.
А потом что-то рушилось, разбивалось, хлопала входная дверь и в этот момент Сёмке хотелось плакать, но этого было делать нельзя, потому, что он боялся, что услышит отец и тогда неизвестно, что могло бы быть.
Мама часто ходила с синяками на руках и лице, и ей приходилось все время носить одежду с длинными рукавами и замазывать синяки на лице тональным кремом, чтобы не увидели соседи.
Но так было не каждый день.
Как правило, на следующий день отец, проспавшись и поняв, что натворил, валялся у жены в ногах, плакал и вымаливал прощенье.
Наташа гладила его по голове и тоже плакала.
Она тихо ему что-то говорила, он соглашался, кивал головой и клялся, что этого больше никогда не повторится.
Но проходила неделя, другая и все повторялось опять.
Все это видел Сёмка и никак не мог понять, кто такой вселяется в отца, что из ласкового и доброго папы, он превращался в настоящего зверя.
Когда он однажды, все-таки, спросил об этом бабушку, она тяжело вздохнула и сказала:
-Война….
Отец никогда ничего ему не рассказывал про какую-то там войну и Сёмка понятия не имел, о чем она говорит, но переспрашивать не стал, потому что видел, что бабушка сильно расстраивается и потом пьет какие-то капли.
Так для Сёмки и осталась загадка, про какую такую войну говорила бабушка.
Какая война, если на улице светило солнышко, пели птицы и все улыбались.
А потом вдруг не стало мамы.
В тот день Сёмка уходил к своему другу Ваське, который жил на другом конце деревни, они собирались строить корабль, который хотели потом пускать на речке.
Строили они долго, до самого вечера.
Корабль получился красивый, им еще и старший брат Васьки помогал, так что, домой Сёмка бежал вприпрыжку, довольный, и торопился скорее рассказать все папе и маме.
Но дома его ждало что-то непонятное.
Когда он влетел на кухню, то увидел, что бабушка тихо сидела около открытого подпола, а около кровати раскинув руки, громко храпел отец.
Рядом валялись разбитые тарелки, раскуроченный табурет и сильно пахло спиртным.
Бабушка глянула на Сёмку, вытерла слезы с лица.
-Пришел? А теперь иди ка, мой хороший, сходи, к Зиновьевым, позови дядю Гену.
Сёмка не стал ничего спрашивать и выбежал из дома.
Бабушка всегда звала дядю Гену, когда с отцом такое случалось. После своих буйных действий он вдруг падал и засыпал мертвецким сном. Засыпал он в одно мгновение, как будто, что-то внутри его выключалось, и он просто падал, где угодно, а тащить здоровенного мужика, ни у мамы, ни у бабушки не было сил, поэтому звали дядю Гену, друга отца еще с детства, и тот с тихо матерясь, водружал его на кровать.
Геннадий, увидев Сёмку, сразу все понял, обулся и пошел вместе с ним.
-Что? Опять валяется, где попало? – Спросил он Сёмку.
Сёмка, молча, кивнул головой.
А когда они пришли обратно, то бабушка запретила Сёмке заходить в дом и отослала его в сарайку, на сеновал.
-Иди там сегодня переночуй, а то мало ли.. вдруг отец опять проснется и буш спросонья убегать!
Сёмка не спорил. Он взял подушку, шубейку и ушел.
Утром он проснулся от того, что кто-то громко всхлипывал на крылечке.
Он выглянул, и увидел сидящего и плачущего отца.
-Пап! – Сёмка тихо спустился вниз и подсел к нему, - ты чего?
-Сёмка! Сынок! Мамка -то наша померла! – размазывая слезы по щекам , еще не совсем протрезвевший, сказал он.
Сёмка удивленно посмотрел на отца.
-Как померла? Совсем?
После этих слов сына, Пашка схватился за голову и зарыдал в голос.
Павел дружил с Наташей еще со школы.
Она была такая светлая и улыбчивая, с большими бантами что, когда он увидел ее на общей линейке первого сентября, то сразу понял, что эта девчонка ему очень нравится.
Пашка с матерью после смерти отца переехали в деревню. Так захотела мама. Пашке тогда исполнилось, как раз, семь лет и первого сентября он пошел в местную школу.
Он сразу сел рядом с Наташей и с тех пор они не расставались, тем более жили недалеко друг от друга и со школы и в школу ходили вместе. Пашка был, эдаким, рыцарем около худенькой Наташи.
После восьмого класса оба уехали в районный центр учиться. Наташа училась на повара, а Пашка на водителя.
После окончания оба вернулись опять в деревню.
А осенью Пашке пришла повестка из военкомата.
После комиссии он всем гордо заявил, что его зачислили в ВДВ, и теперь он будет служить в самых элитных войсках.
Пашку вместе с другими парнями провожали всей деревней.
-Натаха, ты главное, дождись меня! – Обнимая ее, сказал Павел, - я вернусь и женюсь на тебе!
И Наташа ждала.
Писала ему трогательные письма и родители потихоньку готовились к предстоящей свадьбе.
Отец Наташи поставил рябиновую настойку, а Наташа с матерью решали, купить свадебное платье или лучше самим сшить.
Весь год письма от Павла приходили исправно.
Он писал, что служится ему хорошо, что хоть они и много тренируются, но парни в их отделении все дружные и никого в обиду не дают.
Потом письма стали приходить как-то реже.
А вот потом случилось, что-то непонятное.
Письма от Павла перестали приходить совсем.
Наташа уже и к Пашкиной матери, тете Лизе, бегала, но та беспомощно разводила руками.
Писем не было три месяца.
Наташа уже не знала, что и думать, как вдруг почтальон принес ей весточку от Паши.
Он писал, что был сильно занят, и что не мог писать, но теперь он скоро вернутся и чтобы Наташа ждала его домой.
Срок демобилизации Павла, вроде бы, еще не подошел, но раз он так написал, значит, Наташа просто просчиталась в своих подсчетах. Так она подумала, прочитав его письмо.
Наташка радостная помчалась к тете Лизе, сообщить, что Паша скоро приедет домой.
Елизавета, конечно, тоже удивилась, но прочитав письмо от сына, обрадовалась.
-Значит, заслужил, раз раньше увольняют, - подумала она.
Пашка приехал рано утром и тихонько постучал в окно своего дома.
Елизавета, выглянув в окно, охнула и бегом побежала встречать сына.
-Пашенька! Сынок! – Она кинулась обнимать его и тут заметила, что через всю щеку у него идет розовато синий шрам.
-Мам! Это я на ученьях! Все уже нормально! Зажило! – Он обнимал маму, - как там, моя Натаха?
Он, не стал снимать новенькую военную форму, а сразу помчался к дому Наташи.
Встреча была и со смехом и со слезами.
После свадьбы Наташа переехала в дом Павла.
Все началось в первую же ночь.
Павел во сне кричал, ходил в атаку и соскакивал, с бешенными глазами.
Наташа вначале пугалась этого, но потом, как только Павел крепко засыпал, уходила спать на диван, чтобы он ненароком не ударил ее.
Ну, а когда забеременела, то уже спокойно ложилась спать одна, объясняя Павлу, что ей так удобнее, да и встает она чаще, чтобы никого не беспокоить.
Елизавета все это видела, и потихоньку от сына сходила к местному фельдшеру и попросила ее узнать на счет сына, объяснив ей, что происходит с ним.
Та выслушала ее и пообещала, когда поедет в район постараться узнать у своей подруги, которая работала терапевтом в больнице.
Привезла она оттуда не очень хорошую весть.
Оказалось, что у Павла сильная контузия, полученная во время боевых действий и что ему нужно как минимум один раз в год проходить медицинское обследование и курс лечения, и обязательно ездить в санаторий на реабилитацию. И еще она предупредила Елизавету, что сыну абсолютно нельзя пить спиртное
Елизавета все это рассказала Наташе.
-Доченька, ты уж не сердись на него, что он вон чего по ночам творит, болен он! Ему бы к доктору сходить нужно! Только вот, как ему об этом сказать, я не знаю! Он же нам ничего не рассказывает и все документы куда-то спрятал!
Наташа пообещала свекрови, что попробует поговорить с Пашей.
А потом случилось то самое, чего Павлу было делать нельзя, он выпил полстакана водки у кого-то на дне рождении, а потом выпили еще и еще.
Домой он еле пришел, и вот тогда в его голове что-то щелкнуло и он начал убивать врагов, которые таились во всех углах дома.
Наталья с Елизаветой тогда успели выскочить из дома и переночевать в сарае, благо было лето.
Утром он проснулся оглядел полный разгром в комнате. Он ничего не помнил, но по испуганным глазам жены, понял, что случилось что-то не то. Это было первый раз.
Павел тогда сам сильно испугался и пообещал Наташе, что этого больше не будет, и он обязательно сходит к врачу.
Доктор назначила ему курс лечения и взяла слово с Павла, что он больше не будет пить, и чтобы он все –таки подумал о будущем ребенке и что его жене сейчас и так тяжело , а тут еще такое.
Павел сдержал слово и держался довольно-таки долго, пока Семке не исполнилось четыре года.
В тот день Наташа настряпала пирогов, и они с Семой ждали папку с работы.
Павел еле зашел в дом.
Оказалось, что у кого-то из парней с его бригады родился сын, и он принес водки, чтобы отпраздновать это событие.
Павел попытался отнекаться, но мужики на него налегли и он выпил. После первой, пошла вторая, а потом уже никто и не считал.
Наташа сразу поняла, что Павел пьян и хотела уложить его спать, но у него вдруг стали стеклянными глаза, он заорал
- Нас окружают! Ложись! - И ударил Наташу по руке.
И не известно, чтобы случилось дальше, если бы, не Сёмка. Он, увидев плачущую маму, дурниной заорал, и на его крик прибежала Елизавета.
Этот истошный крик привел Павла в себя.
Он испуганно посмотрел на орущего сына и моментально свалился около кровати на пол и отключился.
Тогда, первый раз, бабушка позвала помочь соседа Генку.
А дальше были опять извинения, клятвы, что больше никогда этого не повторится, но проходил пара недель и все повторялось.
Наташа уже ходила к мужикам и разговаривала с ними, чтобы они не поили Павла, что он контуженный и ему нельзя пить. Мужики согласно кивали головами, но когда Наталья уходила, посмеивались.
-Какая контузия? О чем она? Он что, воевал? Так он бы нам давно все рассказал, а он ни словом не обмолвился, сколько здесь работает! Так! Бабские сказки!
В общем, ей не верили, и Павел опять приходил пьяный.
Вот тогда Сёмка и научился прятаться под кроватью.
Теперь он знал, что папа может превращаться из папы в очень страшного папу, который кричит и дерется.
Чем старше становился Сёмка, тем дальше он отдалялся от отца.
Сёмка посмотрел на плачущего отца, поднялся и медленно пошел в дом.
Там, посередине комнаты стоял стол, накрытый белой простыней, и на нем лежала его мама в самом нарядном своем платье и повязанном платочке. На ногах у нее были надеты ее любимые туфли.
-Странно, - подумал Сёмка, - почему она так странно повязала платочек? Она никогда так не повязывала!
Рядом сидела бабушка в черном одеянии и две соседки. Они тихо утирали слезы.
-Сёмочка! Иди ко мне! – Позвала его бабушка, - посиди около мамки последний раз! Нету, больше, нашей мамки! – она смотрела на Сёмку абсолютно сухими глазами, а руки у нее, которыми она обняла внука, были как лед холодными.
Сёмка стоял и смотрел на синюшное лицо мамы и на нем черными пятнами выступили синяки.
-Это он ее убил! – Вдруг подумал Сёмка и ненависть, как огонь обожгла его изнутри.
Потом пришел милиционер.
Бабушка тихо ему что-то рассказала, тот понимающе кивал головой, потом заглянул в подпол, и написав какую-то бумагу, ушел.
Сёмка, не плакал. Он забился в угол комнаты и смотрел на всех, кто приходил проститься с мамой. Ему почему-то казалось, что мама вот сейчас встанет, улыбнется и скажет, что это она решила его разыграть, чтобы всем было весело.
И только, когда маму унесли их дома, он понял весь ужас произошедшего и только тогда заревел, уткнувшись в коленки.
После похорон отец совсем сник, но что самое удивительное , на поминках, выпил только одну стопку.
Сёмка смотрел на него и все пытался понять, за что он убил маму, ведь она так любила и его и Сёмку! Разве за это можно убивать? То, что это сделал отец, Сёмка почему-то не сомневался.
Пройдет много времени, и Семен узнает от соседки, что в тот день, Пашка пьяный пришел домой и устроил очередной погром. Наташа, пытаясь его уговорить, и всяко умаслить, разбушевавшегося мужа, решила достать ему баночку соленых огурчиков из подпола. Открыла крышку, и собиралась уже спускаться вниз, как вдруг тут на Пашку опять что-то накатило, и он с криком:
-Куда сволочь?! Я тебя добью! - Кинул ей в спину табурет.
Наталья слетела в подпол и сломала себе шею.
Бабушка все это видела, но чтобы Семка не остался совсем без родителей, сказала участковому, что Наташа поскользнулась и упала в подпол сама.
Но это он узнает потом, когда будет уже взрослым.
Теперь они остались втроем.
Бабушка хозяйничала по дому, Сёмка , как мог, старался помогать ей, а отец ходил на работу и возвращаясь ужинал и ложился молча на кровать, повернувшись спиной.
-Ну может хоть пить больше не будет!? – Думал Сёмка.
И Павел не пил.
Не пил он около года, и Сёмку в первый класс вел сам.
Сёмка держал отца за руку и гордо шагал рядом с ним с большим букетом астр.
Учиться Сёмке нравилось, и он каждый день за ужином старался рассказывать отцу все школьные новости.
Потихоньку Павел отошел от перенесенного горя и стал живо интересоваться Сёмкиными успехами.
Они вместе, на Новый год ставили елку и наряжали ее, вместе ходили кататься на санях с горки.
Отец был такой веселый и добрый, что Сёмка стал уже забывать про свои подозрения и обиду за маму.
Бабушка смотрела на них и тоже улыбалась.
-Господи! – Шептала она , - дай Бог, чтобы так было всегда!
Учебный год закончился, и впереди маячило лето, а значит, можно было с отцом ходить на рыбалку и вообще куда-нибудь в лес или просто купаться в речке.
Но все пошло опять, как-то не так, и однажды в дом вернулся тот самый страшный зверь, которого Сёмка так сильно боялся.
У кого-то из мужиков из бригады был день рождения и как Павел не отказывался, но мужики его все же уговорили и он выпил пол стакана водки.
Домой он еле пришел, и сразу в его голове проснулась война.
Он орал, что их окружают, что нужно отбиваться и не сдаваться.
Сёмка сразу залез под кровать и ждал, когда отец заснет. Но тут опять случилось , что-то не понятное, отец вдруг заглянул под кровать и с криком:
-Ага, вот ты где! Я ж тебя гниду добью!
Сёмка от испуга заорал дурниной и уворачиваясь от цепких отцовских рук вылетел из-под кровати.
Павел с ножом в руках помчался его догонять.
Вставшую на пути Павла бабушку, он снес одним ударом, здоровенного кулака. Она охнула, и упала на пол.
Сёмка выскочил из двора и понесся вдоль улицы в сторону леса.
Павел, спотыкаясь, несся за ним и орал на всю улицу:
-Держи его! Это же лазутчик! Он к нам проник через оцепление! У него граната! Он сейчас всех подорвет! Дайте мне автомат!
Сёмка летел, не чуя под собой ног.
Ему было страшно, он задыхался от быстрого бега, но громкий топот ног отца и его крики подгоняли его бежать все дальше.
Сёмка влетел в лес, и прячась за соснами, стал убегать все дальше, чтобы скрыться с глаз отца, а тот как бешенный, продирался через заросли, и громко матерился.
А потом Сёмка вдруг потерял под ногами землю и кубарем куда-то полетел. Свет померк в его глазах.
Сёмка очнулся и ничего не понимая, постарался осмотреться, но от резкой боли в правой ноге чуть не закричал, но тут же отчетливо вспомнил про отца.
Он , морщась от боли , затаил дыхание и прислушался.
Где-то там, наверху, был слышен громкий мат и треск кустов.
Сёмка испуганно закрыл глаза и лежал не дыша.
Звуки сверху стали затихать.
Видимо, отец развернулся и побежал обратно, так и не обнаружив врага.
Начали спускаться сумерки.
Сёмка лежал и боялся пошевелиться. Если он даже делал попытку просто шевельнуть ногой, то резкая боль пронизывала все его тело.
Он тихо плакал, устремив свой взгляд куда-то в черное небо, где стали проявляться звезды.
- Мамочка! – тихо звал он, - забери меня! Мне тут так страшно! Мамочка!
Рядом что-то зашуршало, и испугавшись, Сёмка резко дернулся, чтобы подняться , но тут же рухнул от боли и, видимо, потерял сознание.
Ему привиделась мама.
Она стояла рядом в том самом красивом платье и через плечо у нее висела ее красивая коса, которую она отрезала, потому что однажды отец , разбушевавшись очередной раз схватил ее за эту косу и потащил из дома и если бы не бабушка, которая встала на его пути, он бы так и вытащил ее из дома. Именно после этого случая она просто отрезала ее и стала носить короткую прическу.
Она стояла и улыбалась.
-Сёмочка! Ты потерпи чуток, тебя найдут и спасут! Ты только потерпи, родной мой!
Сёмка тянул к ней руки.
-Мамочка, возьми меня к себе, я не хочу с ним жить…
Он так и очнулся с вытянутой рукой и еще от того, что замерз.
Он открыл газа.
Вокруг уже начинало светать и над головой зачирикали птицы.
Когда совсем расцвело, Сёмка постарался поднять голову, чтобы посмотреть, что с ногой.
Он поднял голову и посмотрел на ноги.
С боку правой ноги , в районе бедра торчал окровавленный обломок толстой ветки.
Попытка просто сесть не получилась, боль была не только в ноге , но и где-то сбоку, на спине и вообще болело все.
Он посмотрел на свои руки.
Все руки были в царапинах, и от этого кожа на руках была в потеках засохшей крови.
Сёмка заплакал. Было страшно и хотелось пить.
Вдруг, где-то рядом громко хрустнула ветка, и он увидел мокрый нос какого-то зверя. (продолжение)
