Довольно часто мы передвигались по Парижу не в удобном комфортабельном автобусе, а в переполненном метро. Иногда толпа нас в буквальном смысле вносила в вагон, а потом выносила на нужной станции.
Самое старое в Европе парижское метро оказалось на редкость и самым грязным, неухоженным и конкретно вонючим. Пусть сей момент останется на совести мэрии, мы же совершенно не обращали на эту мелочь внимания, стремясь как можно быстрее добраться из пункта А в пункт Б. Такое сравнительно быстрое перемещение имело бесспорные плюсы, ну и, как водится, большие минусы.
Кого только не увидишь в парижском метро: почти на каждой станции музыканты, одетые с иголочки респектабельные граждане и гражданки, оборванные и смердящие неприличными запахами нищие, ловкие карманники - исключительно негры, волосатые панки, размалёванные геи и злые на весь мир лесбиянки и ни одного полицейского. Не знаю, может быть, полицейские маскировались под геев или панков?
Что интересно: на входе никаких рамок, унизительных проверок и обысков, это вам не Москва, это демократическая свободная столица Пятой республики.
Я наивный человек, всю жизнь верящий в то, что хороших людей больше, чем плохих, и что зло ещё не окончательно победило добро.
На станции Пижаль, кстати, довольно скромно отделанной, впрочем, как и все остальные, нас в прямом смысле внесли в вагон, народу было невероятно много. Прямо перед моим носом возникла круглая морда подозрительного негра.
- Иль фе шо (фр.: жарко)..., - вымолвил я.
- Уи (фр.: да), - отозвался тот.
- Здесь жарко, а на улице холодно. Наверное, будет дождь, - тренировался я в языкознании.
- В Париже утром дождь - большая редкость, - вступил в разговор другой чернокожий парижанин, явно отвлекая меня.
"Как здорово, что понимают, принимают за своего и вступают в диалог", - радовался я.
- У нас в Сибири в октябре дождь почти каждый день, - продолжал я урок французского.
Однако разговорчивый, добродушный негр преподал свой урок французского. Толпа вынесла нас на нужной станции, негра как ветром сдуло, а вместе с ним мой сотовый, причём из кармана куртки с застёгнутой наглухо молнией. Продвигаясь к выходу из метро, я чуть не рыдал от досады, от своей наивности, от беспомощности. Телефона не жаль, а вот почти 500 фотографий...
На улице я нервно закурил, - Вот сука черномазая! А я-то тоже хорош, распиндюрился, как пятиклассник.
Лена - надо отдать ей должное - и глазом не повела, не укоряла, а наоборот:
- Баевич, успокойся! Это Париж, клювом не надо щёлкать. Ладно, проехали! После музея духов найдём большой книжный магазин и купим кучу альбомов с видами Парижа: дворцы, музеи, Эйфелева башня, Мулен Руж, в общем, везде, где были.
Так оно и вышло. У нас нет фотографий, так сказать, доказательств того, что мы были в Париже, зато есть десяток замечательных альбомов.
За всё в этой жизни надо платить, за уроки французского - тоже...