«Доктор, я плохо вижу, когда купаю дочь. Сделайте с этим что-нибудь, пожалуйста» — с такой необычной жалобы начался прием у невролога. Маме двухмесячной девочки приходилось странно выкручивать шею каждый раз, когда она опускала малышку в ванночку. У молодой женщины было слепое пятно на глазу. Одним глазом она почти не видела.
Стандартные вопросы: давление, другие болезни, что с сахаром крови, какая наследственность по гипертонии, инфарктам и инсультам, как протекала беременность… В ее анамнезе все это было обыкновенным, ничего незаурядного. Отчего же тогда у молодой женщины случилась слепота на один глаз?
Ее малышка родилась недоношенной. Врачи говорили что-то о кислородном голодании нервной системы у ребенка и о том, что ее, конечно, выходят. Но все равно будет непросто: младенец может быть беспокойным, плакать словно без причины. Так и случилось. Девочка постоянно кричала: иногда ее плач срывался на какой-то лай, иногда напоминал маме потусторонний смех. Потом она перестала различать эти оттенки: через пять дней навалилась усталость и было уже не до анализа младенческого плача.
Мама была совсем одна с этой бедой. Нет, не бедой, быстро поправилась она, а проблемой. Ведь ее малышку выходили, спасли, и даже осторожно прогнозировали, что в будущем она будет обычным человеком. Может, высокочувствительным. Но не инвалидом, не обузой.
Но сейчас, в первые дни с девочкой, ей было тяжело. Муж на работе. Вечером приходил с отрешенным лицом, садился за стол, ждал ужина. Вздыхал устало и раздраженно, услышав младенческий ор. Научился варить себе пельмени и сосиски. Только себе, да. О жене он не думал почему-то. Или считал, что за весь день она могла тысячу раз приготовить и себе, и ему. Просто ленилась.
Через неделю он и вовсе перестал приходить в семь вечера. Являлся ближе к ночи. «Погоди, ты же работаешь сутки через трое,» — сказала жена. — «Ты вообще где был-то?» Он посмотрел на нее воловьими печальными глазами, в которых была затаенная обида, и промолчал. Вздохнул.
Когда малышке исполнился месяц, были государственные праздники. И у мужа ожидалось два выходных. Жена ждала их, как не ждут смартфон последней марки сумасшедшие техноманы. Ждала и надеялась. Жила мыслью, что наконец-то поспит два часа. И сходит в душ, не прислушиваясь к детским крикам в коконе, который приходилось ставить на стиральную машинку. И приготовит еды, наконец, а не будет весь день пить остывший чай и грызть печенье «Мария» или какую-нибудь обкусанную и почерствевшую уже булку.
Утро этого дня, который обещал ей райские наслаждения в виде душа и горячей еды, начался со скандала. Мужу не понравилось, что на его рабочем столе скопилась пыль. И даже была обнаружена паутина. Он сказал, что в этом доме невозможно существовать, и начал собираться, чтобы покинуть эту обитель разрухи и хаоса.
Она помнит, что у нее помутилось в голове. Помнит, что была готова умолять его: останься, я буду просить прощения до конца жизни, я сделаю все, что хочешь. Только не уходи. Не оставляй меня наедине с этой жизнью, я больше не выдержу. Но промолчала. Из гордости. Гордость была сильнее. А еще почему-то болела голова…
Он ушел.
Когда вернулся поздно вечером, у нее ослеп один глаз. Вначале были красные вспышки, которые сменились чернотой. Нарушилась речь. Он посмеялся еще: «Что, смогла сходить сама за бутылочкой пенного? Значит, не так-то упахиваешься, милая. Что-то ты отупела в своем декрете. Два слова связать не можешь.»
Она и правда не могла: слова стали какими-то далекими, их приходилось мысленно подолгу вытягивать из ставшей вязкой памяти, ловить и удерживать. Иначе они вновь ускользали, оставляя за собой лишь отдельные бессмысленные слоги, буквы, а иногда и вовсе полную пустоту.
К неврологу она попала только через две недели. Дочь никак не давала сделать этого раньше.
От мужа она ушла не тогда, когда заболела. Понимание пришло потом, через неделю после инсульта (впрочем, она не подозревала, что это был инсульт), когда пропало молоко. В один день прекратились приливы и груди стали мягкими. Ее душевное состояние было — отчаяние и безнадега. Она уже ни на что не надеялась и ничего не хотела, жила на автомате, все так же не спуская с рук свою девочку, качая ее и успокаивая. Что она ела? Что пила? Она не помнит.
«У меня пропало молоко. Купи смесь.» — сказала она мужу. Тот посмотрел на нее, как на инопланетянку. И предложил купить смесь самой. Потом ушел по делам. Денег не оставил.
Потом был провал в памяти, и она не могла точно описать все, что происходило. Просто она ушла от него с ребенком и какими-то вещами. Уехала жить к родителям. С которыми отношения были не очень, и они не ждали ее, но ситуация была тупиковая, и она приняла такое решение. И не ошиблась — ее отец открыл дверь, увидел лицо дочери. Молча взял внучку на руки, посмотрел выразительно на жену, и потом молодая женщина уже не помнила, как все было. В себя пришла через неделю, отоспавшись. Родители подхватили внучку, все было хорошо. Справились.
На МРТ головного мозга у девушки обнаружился инсультный очаг. Так бывает, когда человек переносит долгий, запредельный по силе стресс. Повышается уровень кортизола — гормона стресса, может зашкаливать давление. Если стресс длится годами, атеросклероз уже в раннем возрасте начинает поражать артерии, особенно если есть к этому наследственная предрасположенность, да еще и питание оставляет желать лучшего — печеньки содержат трансжиры и сахар, и делать их основой рациона не стоит.
У меня до сих пор возникает бессильная злость, когда я думаю о мужчине, который веселился, глядя, как его жена нечетко выговаривает слова и забавно изгибает шею, купая их дочь. Впрочем, разве это человек? Человек бы понял, что ошибся. Этот же до сих пор считает, что все сделал правильно, просто жена попалась бракованная и быстро сломалась — бывает, несите следующую.
Речь у девушки стала значительно лучше. Восстановление зрения под вопросом — увы, нет таблеток, которые могли бы улучшить эту функцию, остается надеяться лишь на спонтанное улучшение и заниматься упражнениями, которые помогают выстроить заново нарушенные нейронные связи в мозге.
Такие дела.