Дочь. Часть 6
Так Николай и Василий стали вместе работать. Уходили спозаранку, приходили очень поздно! А Ира и Валера осенью продолжили учебу. Оба пошли в педагогический на физико-математический факультет. Оба решили стать педагогами в интернате. Много детей осталось без родителей.
Про заявку, которую дали в адресный стол, как-то все позабыли. Но только не Шурка, он ждал свою маму, ждал хоть какую-то весточку от нее. Но надежда на то, что мать жива, угасала с каждым днем. С того дня, когда сходили с Ирой в адресный стол, прошел целый год.
И вот как-то уже вечером Шурка и Петя выскочили за папиросами, дядя Вася попросил купить. Выбежав из подъезда и увидев двух женщин во дворе, поднявших головы и осматривающих так называемый ленинградский колодец, Шурка с криком «мама» кинулся к ним.
Женщина, что была постарше, бросилась к Шуре навстречу. Другая чуть помедлила, но потом тоже подскочила к слившимся в объятиях Шуре и его маме, обняла их тоже. Так они долго стояли и плакали, обнявшись. Петя стоял чуть поодаль и плакал от счастья за друга, и от горя за себя. Ему никогда уже больше не доведется обнять свою мамочку.
Забыв про папиросы, все вместе поднялись домой. Шура первым делом бросился к Коле и заорал, что есть мочи ему на ухо:
— Дядя Коля, родненький, моя мама нашлась!
В этот момент что-то приключилось внутри Николая, то ли очень громкий неожиданный крик, то ли Шуркины эмоции передались Коле, но в правом ухе что-то щелкнуло, и он стал слышать.
— Шурка, постреленок, не ори так громко! Ой, — Коля присел на стул, — а ну говори что-нибудь!
Шурка снова заорал как резанный, размазывая слезы по щекам:
— Мама моя приехала. С тетей Людой!
— Шурка, не ори! Говорю же тебе — скажи, а не ори!
Но тут, стесняясь и плача, подошла мама Шуры и спокойно сказала:
— Здравствуйте! Я не знаю, кто вы! Но мое материнское сердце подсказывает, что это вы спасли моего сына.
— Э нет! — воскликнул Коля, — это он спас меня. И вот сейчас еще раз спас.
Шурка изумленно заорал:
— Ты че, слышишь?
Коля игриво сморщился:
— Да что ж ты орешь-то так, язви тебя! Я ж слепой, но не глухой, — весело проговорил Коля.
На шум прибежали все члены большой и дружной семьи! Что тут началось! Все начали знакомиться, обниматься, смеяться и радоваться. Какое же счастье пришло в дом. Нашлась мама Шуры Аксинья и тетя Люда, а Коля стал слышать. Пусть только правым ухом! Ну и что! Все равно счастье!
Когда все немного успокоились и утихомирились, то сели за стол и стали знакомиться. Николая переполняли чувства. Он снова слышал! И ему хотелось говорить со всеми и всем отвечать. Но, понимая, что и другим нужно поговорить, а особенно Шуре со своей мамой, он сдерживал свои эмоции. Это было нелегко, а еще ему очень хотелось поговорить с Ирой.
— Мамка, как же ты меня нашла? — удивлялся Шура. — А ведь и мы в адресовый стол с Ирой ходили.
Ира улыбнулась, но исправлять не стала.
— Сынок, я тебя ищу с того самого момента, как мы потерялись. А две недели назад мне письмо пришло о том, что ты меня ищешь. С твоим адресом. Вот мы с Людой и приехали.
— Вот! — заорал Шурка, — я же говорил! Правильно мы с тобой, Ира, пошли в адресовый стол.
Все громко рассмеялись.
— Мам, — Шура загрустил, — а мне что, теперь со всеми расставаться надо? Мы что, уедем из Ленинграда?
Аксинья задержалась с ответом, и всем стало ясно, что не все ладно у Шуриной мамы.
— Шура, дом наш разбомбило. Жить нам, собственно говоря, все равно негде. Поехали к тете Люде в деревню, а там тоже, — Аксинья махнула рукой и заплакала, — одни головешки. Нигде у нас дома нет. А здесь, Шура, у тебя люди родные! — мать помолчала, — если можно, то можем и остаться.
Шурка громко заорал «ура», его тут же поддержал Петя, а вслед за ним и Леночка. Через мгновение уже и взрослые кричали вместе с детьми от счастья. Вася прервал веселье, он галантно поклонился и сказал:
— Комнат у нас много, на всех хватит. Приглашаю вас, Аксинья и Людмила, жить к нам, а, если власти будут против, и разместят у нас жильцов на освободившейся после войны площади, то места все-равно хватит. Верно, Коль? — заорал он по привычке.
Все рассмеялись, Коля протянул Васе руку, мужчины горячо обнялись в знак принятия решения.
Как-то вечером Коля позвал Иру на кухню, чтобы бабушка не слышала их разговора.
— Ира, дочка, я поговорить с тобой давно хочу. Повиниться, — Коля густо покраснел и опустил голову.
— Папа, не надо. Все ведь хорошо у нас! — Ира боялась, что отец начнет что-то спрашивать об их родстве. Ведь много людей знало о том, что она Васина дочь. Вдруг, кто-то проговорился, а Коля теперь неплохо слышал.
— Ира, надо! Меня это мучает, я виноват перед тобой.
— Да что случилось, господи! — Ира недоумевала, что может мучить ее отца.
— Ира, когда ты выросла и превратилась в девушку, то я…то у меня…ну понимаешь!
Коле было очень трудно высказать то, что у него было в воспоминаниях. — Ира, в общем, дурь ту война выбила, что бы это ни было. Теперь все по-другому. Я уверен.
— Пап, я ничего не поняла! Но тебе сейчас хорошо?
— Да, Ира, мне очень хорошо. Ты моя дочь! А я твой отец, и ничего больше.
Ира не понимала, о чем он говорит, но на всякий случай похвалила себя за то, что она скрыла от Коли правду.
— Ира, я, наверное, и слепым потому стал, что неправильно глазами перед войной пользовался! Прости меня, дочка, — Коля плакал.
— Папа, мне не за что тебя прощать, но я прощаю, — быстро сказала Ира и обняла отца, — все хорошо! Главное, что ты живой! И я тебя люблю! — Ира провела по щеке отца.
— И еще, Ира, я посоветоваться с тобой хочу. Шурка уверен, что я женюсь на его маме, но Вася мне сказал, что влюблен в нее. И вроде, как и она благоволит ему. Как же Шурка-то? Что делать?
—Папа, да уже все знают, что дядя Вася и тетя Аксинья — пара. Только вы с Шуркой не видите. Шурка — потому что не хочет видеть, а ты, — Ира помедлила, — потому что незрячий. Не обижайся, пап.
— Ириша, я же рад за них. Мне Шурку жалко, он готов меня отцом называть, а мать за Василия хочет выйти.
— Пап, но отец это же не тот, кто живет с матерью? Звание отца не связано с местом проживания, оно связано с любовью. Если он тебя любит как отца, какая разница, где и с кем будет жить его мать? Я поговорю с ним! Хочешь?
— Ириша! Ты очень мудрая, я горжусь тобой. Поговори, дочка. Я хочу, чтобы они были счастливы. Если сложилось у них уже, пусть живут, — Коля немного помолчал, улыбнулся, — ну Васька — партизан! Ни словом не обмолвился.
— Папа, он тебе друг! Настоящий.
Через месяц Вася и Аксинья сыграли свадьбу.
Людмила была старше Аксиньи на два года, но замуж вышла гораздо позже. У Аксиньи уже Шурка родился, а Люда все в девках. И вот как-то почти всем заводом, на котором работала Люда, отправились в колхоз. Знатный урожай картошки уродился, ну и решили помочь подшефным. И вот там-то и познакомилась Люда с веселым парнем, влюбилась в него, а он на нее, к сожалению, особого внимания не обратил. Вернулась домой, пострадала неделю да и уволилась с завода. Как ни отговаривала ее Аксинья, уехала в тот колхоз поближе к своей любви — веселому парню Володе. И добилась-таки своего! Стали они с Володей парой, а вскоре и ребеночка родили.
22 июня Люда со своим мужем и малышом отдыхали на берегу небольшого озера. Когда бомба разбила ее жизнь на мелкие осколки, Люда купалась в озере, а потому осталась цела и невредима. В Гродно она пробиралась целую неделю. Грязная, голодная, безумная она добралась до сестры.
С тех пор она была неразлучна с Аксиньей и с племянником Шурой. А в сорок третьем они Шуру потеряли. Потом долгие мытарства, голод, холод, болезни и даже ранения. Где только ни жили, и все время искали Шуру. И вот слава Богу, нашли. Людмила очень радовалась за свою сестру, что та нашла сына и обрела новую любовь — Василия.
Сама Людмила, с тех пор как потеряла мужа и сына, не смотрела на мужчин как на возможных партнеров в жизни, но когда она впервые увидела Николая, ее сердце дрогнуло. Было в Коле что-то неуловимо-похожее на ее погибшего мужа. То ли такой же светлый чуб, то ли его доброта и спокойствие, и в то же время какой-то жизненный задор. Но Люда впервые за долгое время почувствовала влечение к мужчине. Но как понравиться незрячему? Как начать отношения?
И вот на свадьбе Василия и Аксиньи Люда решилась на серьезный шаг.
— Коль, а пойдем потанцуем?
— Да ты что? Я ж тебе все ноги отдавлю! Я и до войны медведем был, а сейчас еще и без глаз остался! — смеясь, ответил Николай.
— Пойдем! Я помогу. Буду твоими глазами!
Коля вздрогнул. На днях ему приснилась Шура, она была молодая и красивая, без очков! Шура помахала ему рукой и сказала:
— Коль! Меня тут вылечили! Теперь я вижу за двоих, буду твоими глазами!
И вот теперь то же самое говорит и Люда! Какая-то сила заставила Колю подняться и пойти танцевать. С Людой ему было хорошо и комфортно, она была легкая как пушинка, и Коля, действительно, словно бы видел! Он представил себе, какая Люда тоненькая, какие у нее пушистые волосы цвета спелого каштана, как все радуются, какая красивая невеста, и какой Васька чисто выбритый, в белой рубашке. После танца Люда выпалила фразу, которую вынашивала и заучивала целую неделю:
— Коль, люблю я тебя! Как только увидела, так и полюбила!
Коля опешил. Он никогда толком не общался с Людой, и никогда ничего к ней не чувствовал. Вообще ни к одной женщине ничего не чувствовал, хотя на заводе было очень много женщин. И, несмотря на то, что Коля был незрячим, многие из них готовы были связать свои жизни с молодым еще мужчиной. Истосковались женщины по мужской ласке. Мужчин было мало. Война!
Но после таких откровенных признаний и после прекрасных ощущений от танца что-то проснулась внутри Николая! Словно бы льдинка выпала из сердца. С болью выпала, уколов в самое нежное место — в воспоминания. Он закрыл глаза, хотя в этом не было никакой необходимости, и увидел Шуру. Она улыбалась и кивала головой. Николай взял руку Люды, поднес к губам.
— Давай попробуем, — прошептал он.
Эпилог
Через год большая семья пополнилась еще на двух маленьких жителей. У Васи и Аксиньи родилась дочь, а у Люды и Коли родился сынок. Детей нянчили и растили всем миром. Бабушка прожила до девяноста семи лет. Она до последнего была активной и бодрой.
Ира вышла замуж за однокурсника и тоже привела его в коммуналку. Впрочем, та квартира давно перестала быть коммунальной, а стала большим, теплым и родным домом для многих людей, даже не объединенных родной кровью.
Война принесла много горя и страданий, но и она же принесла то, чего в мирное время никогда бы не случилось.
Татьяна Алимова
здесь подборка всех рассказов о войне