В 1722 году в Москве появилась должность обер-полицмейстера, который должен был отвечать за закон и порядок во всем городе, а также за борьбу с пожарами. До революции эту должность занимало полсотни человек. Большая часть была ничем не примечательна, имена некоторых (как, например, в случае с Архаровым или одиозным Берингом) стали нарицательными). Обер-полицмейстер Шульгин запомнился не только своей работой, но и тем, что стало с ним после увольнения.
Александр Сергеевич Шульгин родился в дворянской семье 1775 году, о месте его рождения информации не сохранилось. Он учился в столице в Артиллерийском и Инженерном шляхетском корпусе, в 1795 году был выпущен корнетом в Сумской легкоконный полк. Он участвовал в Аустерлицком сражении, затем в Битве при Гутштадте, Бородинском сражении, сражении при Фер-Шампенуазе, заграничных походах, имел боевые награды. В качестве стража закона и порядка он впервые попробовал себя в 1812 году, когда при генерале-полицмейстере армии М. И. Левицком занимался поиском и задержанием мародеров и дезертиров. В 1816 году генерал-майор Шульгин стал московским обер-полицмейстером.
Хорошим ли был Шульгин главой полиции, мнения сильно разнились. Одни отмечали его профессионализм, умение организовать работу в кризисных ситуациях, особенно при пожарах (в то время за работу пожарных отвечала полиция). Бывший подчиненный Л. И. Халютин писал о нем: "Он оставил после себя хорошую память очень во многом. Он сделал по своему ведомству множество полезных преобразований и учредил такие порядки по управлению, из которых многие остаются без изменения до сего времени, по доказанному долголетними опытами их удобству. […] Александр Сергеевич пользовался почти всеобщею любовью среднего и низшего сословия столицы и особенно купечества, не из раскольников; но все очень его боялись, потому что могучая рука его, сжатая в кулак и распростертая, была для многих грозна и тяжела". А. Я. Булгаков охарактеризовал его иначе: "Человек без воспитания, хвастун, лжец, любил пить, гулять и не пренебрегал выгодами своего места, но проворен, умел обращаться с народом и говорить ему его языком". В другой раз его оценка была чуть более лестная: "проворен, деятелен, устроил удивительно тюремный замок и пожарную команду, но деспот страшный, баламут; привязывает, а там отпирается от своих слов".
В качестве примера организаторских способностей Шульгина вспоминали примечательную историю. Во время подъема колокола на колокольню Ивана Великого на Соборной площади Кремля собралась многотысячная толпа. Колокол поднимали с помощью огромной каланчи. Неожиданно кто-то закричал, что каланча накренилась и сейчас упадет. Началась паника, которая вот-вот переросла бы в давку, которая могла бы привести к множеству жертв. Тогда Шульгин сам встал под каланчой и кричал, что все в порядке, а люди не должны верить мошенникам и паникерам. Народ в итоге успокоился, и дальше все прошло без происшествий.
Человеком Шульгин был состоятельным. В Москве он построил себе роскошный дом. А вот откуда он взял деньги, версии были разные. Л. И. Халютин вспоминал: "Эта чистота и блеск проявлялись во всем житейском быту Александра Сергеевича и на всем, что хоть несколько подлежало непосредственному его влиянию. Не знаю, имел ли он собственное свое состояние, но за женою он получил в приданое значительный капитал". Но основные источники богатств обер-полицмейстеров были современникам хорошо известны.
Полицейское ведомство имело неоднозначную репутацию, а стражи правопорядка часто пользовались служебным положением. Возможностей было много, а официальные зарплаты были маленькие. Нижние чины часто облагали поборами лавочников или могли за взятку закрыть глаза на нарушения домовладельцев. Руководители более высокого уровня принимали подношения от более состоятельных купцов. А еще часто зарабатывали на заготовке фуража. Иногда на заготовку сена отправляли даже самих полицейских, возили его на лошадях пожарных, а не нанятых за деньги. Да и разница между реальной закупочной ценой и фактической при закупках на нужды полиции часто была существенной.
Началом конца всесильного Шульгина стало его назначение обер-полицмейстером в столице в роковом 1825 году. Вскоре после этого случилось восстание декабристов. Хотя недавно назначенный обер-полицмейстер к нему отношения не имел, чистка кадров затронула и его. Он был отправлен в отставку с пенсионом, соответствовавшим его официальной зарплате. Шульгин вернулся в Москву. Привычный образ жизни оказался ему не по карману. К тому же оказалось, что при строительстве дома он многое брал в долг. По воспоминаниям А. Я. Булгакова, бывший обер-полицмейстер, имея официальную жену и детей, стал сожительствовать "с актрисою Медведевою, купил ей дом, нажил с нею детей и, наконец, разорился вконец".
Платить по счетам Шульгину было нечем, а тем временем его осаждали кредиторы. В итоге его имущество пустили с молотка, но даже это не покрыло все долги (а возможно, и продавали на аукционе вещи "кому надо" и по заниженной стоимости). Семья Шульгиных переехала в небольшой деревянный дом, где снимала три комнаты". К тому же Шульгин начал пить. Вести о его поведении дошли до императора. В январе 1835 году московский генерал-губернатор князь Д. В. Голицын получил от шефа Бенкендорфа письмо:
"Князь Дмитрий Владимирович!
Дошло до сведения Государя Императора, что бывший Московский и потом Санкт-Петербургский обер-полицмейстер Шульгин ведет весьма нетрезвую жизнь, и, привязавшись к некой Страховой, передал уже ей почти все имение. В таковом положении Шульгина, дети его, с коими он обращается весьма грубо, и, в особенности, дочери, достигшие уже совершенного возраста, претерпевают недостаток как в воспитании, так и содержании их. Его Величество Высочайше повелел мне о вышеизложенном сообщить Вашему Сиятельству с тем, чтобы Вы, Милостивый Государь, обратили особенное Ваше внимание на несчастное положение детей генерал-майора Шульгина, сделавшихся от развратной жизни отца предметом всеобщего сожаления московской публики".
Дочери были сначала отправлены в Екатерининский институт. А. Я. Булгаков вспоминал: "Прекрасный его дом на Тверской был продан с публичного торга, дети законные остались без пропитания, дочь его старшая Александра, во всех отношениях достойная почтения, определилась в смотрительницы в Дом трудолюбия и содержала своих братьев и сестер. Сам Шульгин скитался здесь по улицам в нищете". Его даже предлагали выселить из Москвы в какой-нибудь провинциальный город, чтобы не смущал горожан своим видом и не позорил мундир, но в итоге от этой идеи отказались. В 1841 году он умер. Историю успеха и падения Шульгина вспоминали еще долго. Для многих она стала назиданием, но коррупцию в ведомстве, естественно, не искоренила.
О мрачной истории другого обер-полицмейстера рассказ тут
#история #историяроссии #российскаяимперия #полиция #биография