Кристофер Куртис впервые столкнулся с айкидо во время встречи с Ёсимицу Ямада в составе театральной труппы. Позже, участвуя в трехлетнем ретрите по медитации, он нашел своего инструктора Синити Судзуки и быстро присоединился к Додзё Айкидо на Мауи. Оставаясь с Судзуки, Куртис имел возможность тренироваться в Японии в Ки-Айкидо/ Хомбу Общества Ки с Коити Тохэем и Ивао Тамурой. В 1998 году Тохэй назначил его главным инструктором Гавайской федерации Ки. Сегодня Куртис уделил немного времени, чтобы рассказать о своем невероятном путешествии по айкидо, встречах с Коити Тохэй, личных отношениях с Судзуки и истории айкидо на Гавайских островах. Все изображения предоставлены Кристофером Куртисом.
«Боевые искусства вчера, сегодня и завтра» (далее «БИВСЗ»: Здравствуйте и добро пожаловать, Сэнсэй Куртис! Спасибо, что присоединились к нам, чтобы поговорить о гавайском айкидо!
Кристофер Куртис: Спасибо, что пригласили меня. Жду нашего разговора!
БИВСЗ: Впервые вы познакомились с айкидо во время случайной встречи с Ёсимицу Ямада. Как и когда вы нашли Ямаду и какова была ваша первая реакция на айкидо?
К.К.: Эта встреча произошла весной 1969 года. В то время я был профессиональным актером и работал в «Открытом театре» Джозефа Чайкина в Нью-Йорке. Мы работали над оригинальной постановкой пьесы Жана-Клода ван Итали, и она включала в себя несколько очень сложных последовательностей движений. Мистеру Чайкину пришла в голову идея пригласить Сенсея Ёсимицу Ямаду. чтобы помочь нам с этими движениями. В то время Сэнсэй Коити Тохэй был главным инструктором Айкикай Хомбу в Японии, поэтому Сэнсэй Ямада был его непосредственным учеником. В тот день Сэнсэй Ямада поделился с нами многими принципами объединения и расслабления в движении Сэнсэя Тохэй. Это учение было уникальным, совершенно новым для меня и чрезвычайно полезным. Я был одним из основателей Калифорнийского Шекспировского Фестиваля и, помимо актерского мастерства, был главным хореографом на рапирах, шпаге, рапире и кинжале, мече и баклере, а также последовательности с палашом, требуемых в пьесах Шекспира. Я научился пользоваться этим оружием в Университете Карнеги-Меллона, а также танцам, общему сценическому движению и присутствию, поэтому эта идея полного расслабления в движении произвела на меня глубокое впечатление. Помню, в то время я недоумевал, как это возможно, что это понимание не было частью обычной учебной программы ни в одном университете.
БИВСЗ: Позже вы отправились на трехлетний медитативное затворничество, которое, казалось, послужило катализатором для вас, чтобы в конечном итоге встретиться с Синити Судзуки и переехать на Мауи. Не могли бы вы рассказать нам, как вы встретились с Синити Судзуки и переехали на Мауи?
К.К.: Что изначально побудило меня стать профессиональным актером, так это мое стремление с юных лет понять более глубокие мотивы человека как такового. Почему мы позволяем предпочтениям и отвращениям так тотально господствовать в нашей жизни, которые являются источником всех страданий, если мы не любим страданий? Мое время в медитативном ретрите, естественно, затронуло этот вопрос. Однако, если мне не суждено было провести остаток своей жизни монахом, мне нужно было найти способ практиковать то, чему я научился, гораздо более практичным, повседневным способом. В то время я спросил своего учителя медитации, и он посоветовал мне найти какое-нибудь «боевое искусство, основанное на дзен», чтобы практиковать его.
К 1974 году я женился и переехал на остров Мауи. Однажды вечером я пошел в местный буддийский храм Хунванджи, чтобы послушать речь тибетского учителя. После этого я пошел за кулисы, чтобы поблагодарить его. Местный буддийский священник заговорил со мной, спросив, интересуюсь ли я практикой буддизма. Я ответил утвердительно, но на самом деле я искал «боевое искусство, основанное на дзэн». В этот момент я все еще не связывал это каким-либо образом с тем, что я узнал об учении Сэнсэя Тохея через Сэнсэя Ямада. Священник сразу сказал мне: «Тогда ты в правильном месте. Чуть дальше по улице в городе Вайлуку находится Додзё Айкидо Мауи, и инструктор там, Сэнсэй Синити Судзуки, оказался лучшим парнем в мире за пределами Японии.
На следующий день я записался. Сэнсэй Судзуки тогда все еще тренировался с Сэнсэем Тохэем в Японии, поэтому первые шесть месяцев моего обучения айкидо я тренировался с одним из помощников сэнсэя. Осенью 1974 года Сэнсэй Судзуки вернулся в Додзё Айкидо Мауи. Мое первое занятие с Синити Судзуки было совершенно неожиданным. К тому времени я уже кое-что читал об этом относительно малоизвестном искусстве айкидо и представлял себе, что моим учителем будет довольно тихий человек небольшого роста, уединенный и очень «одухотворенный», с любящим взглядом, который пробудит меня к тайнам вселенной. Вместо этого Сэнсэй ступил на коврик с громким «Привет, ребята!» и схватил боккэн и загнал нас в угол, крича на нас, что мы недостаточно серьезно относимся к жизни. «Это синкэн сёбу, обучение жизни и смерти! Вы должны полностью присутствовать в каждый момент!» Неудивительно, что прозвище Сэнсэя в штаб-квартире в Японии было «Громовые Губы».
Я был с Сэнсэем Судзуки с 1974 года до его ухода из жизни в 2009 году. Большую часть этих лет я активно был его отомо – скромным помощником. Конечно, можно рассказать много сказок. Если кому-то интересно, многие из этих историй и многое другое о характере этого великого учителя включены в одну из моих книг, доступных на Amazon «Отомо: путешествие».
БИВСЗ: Интересное начало! Как бы вы описали тренировки, которые вы прошли, когда впервые начали заниматься Ки-Айкидо? Как вы видите изменение и развитие Ки-Айкидо до сегодняшнего дня?
КК: По моему личному опыту, наиболее заметным изменением стал отказ от веры в то, что если мы хотим пробудиться к тайнам, которые эта вселенная может нам предложить, мы должны страдать. В то время, когда айкидо становилось боевым искусством в Японии, до, во время и после Второй мировой войны, такое понимание все еще было широко распространено во всем мире. В некоторых странах мы медленно выходим за рамки этого, хотя во многих эта местническая идея сохраняется. К сожалению, в основном в мире боевых искусств и даже в большей части айкидо, как его преподают и практикуют сегодня, такое отношение преобладает.
Вдоль этой линии, в последние годы обучения как Сэнсэя Тохэя, так и Сэнсэя Судзуки, произошла четкая эволюция от довольно жесткого и требовательного подхода к практике к гораздо более мягкому, более расслабленному и гораздо более глубокому подходу. Часть этого изменения была необходима просто для того, чтобы соответствовать изменениям, происходящим в окружающем нас мире. Если бы мы попытались управлять додзё сегодня так же, как это было в первые дни айкидо, никто бы не пришел тренироваться с нами. Тем не менее, в мы Додзё Сюнсинкан на Мауи придерживаемся очень традиционного подхода к обучению.
БИВСЗ: Вы также работали в театре, отвечая за постановку боев на мечах. Как этот опыт помог вам в обучении Ки-Айкидо и наоборот?
К.К.: Честно говоря, когда я впервые пришел заниматься айкидо, мне казалось, что у меня есть четкое представление об использовании холодного оружия и обращении с ним. Потребовалось всего несколько месяцев занятий боккэном, танто и дзё с Сэнсэем Судзуки и Сэнсэем Тохэем, чтобы понять, насколько я был не осведомлён о какой-либо реальной связи с такого рода практикой.
Основополагающим принципом, которому учил Сэнсэй Коити Тохэй, всегда было «разум ведет тело». В одном из прошлых интервью кто-то однажды спросил меня: «Изменилось ли ваше восприятие айкидо за те годы, что вы занимаетесь айкидо?» Я ответил: «Конечно. Сначала я думал, что речь идет о движении тела. Тогда я увидел это как движение ума. Теперь я не могу обнаружить разницу».
БИВСЗ: Имея это в виду, насколько ваше понимание западного оружия и его механики отличалось от того, чему Судзуки и Тохэй учили вас о японском оружии? Действительно ли не было совпадения между двумя наборами культурного оружия, которое в конечном итоге заставило вас заново учиться пользоваться оружием?
КК: Это очень хороший вопрос. В моих тренировках с Сэнсэем Судзуки я не обнаружил принципиальной разницы между использованием западного оружия и восточного оружия. В тренировке с любым оружием, как и с любым другим навыком, мы начинаем с изучения формы. Как только мы постигаем и совершенствуем, мы часто думаем, что достигли мастерства. Однако ничто не может быть дальше от истины. На самом деле думать о себе таким образом — своего рода барьер на пути к мастерству. В качестве примера позвольте мне рассказать историю из моей книги «Отомо: путешествие», которая, как мне кажется, иллюстрирует этот момент.
В середине моих тренировок с Сэнсэем Судзуки мы встречались в додзё каждый день в 17:00. Обычные занятия начинались в 19:00, что давало нам больше часа, чтобы попрактиковаться вместе до того, как пришли другие. В течение этих лет Сэнсэй Судзуки практиковал со мной удары боккэном (деревянный тренировочный меч) каждый день перед зеркалом в старом додзё. Это был всего лишь один очень простой прямой удар из положения «дзёдан» в положение «тюдан». Ничего особенного. Сначала он рубил, потом я рубил, и по мере того, как это прогрессировало, уровень моего мастерства, естественно, становился все лучше и лучше, и лучше в ударах. Всего через пару лет я почувствовал, что понимаю, что на самом деле означает легко держать боккэн, как будто держишь всю вселенную в своих руках. Я упорно работал над тем, чтобы найти центральную точку на шкале рубки с какой-то дикой силой, а затем рубки с точным контролем. Мне казалось, что я все ближе и ближе подхожу к этому центру, к этому идеально сбалансированному удару, и, казалось бы, бесконечные повторения должны были приблизить меня к иллюзорной точке совершенства, сколько бы лет на это ни ушло. Тем не менее, он постоянно говорил мне: «Нет, это все еще неправильный удар. Ты должен отказаться от желания рубить правильно». Несмотря на эту инструкцию, «правильный удар» оставался моей навязчивой идеей, и я был убежден, что правильный удар должен лежать прямо в этой средней точке на шкале слишком большой свободы на одном конце и слишком большого контроля на другом. Я безжалостно цеплялся за эту мысль, как утопающий за спасательный плот.
Когда другие видели, как я рубил в те дни, они часто отмечали, насколько я стал хорошим экспертом. Это меня, конечно, очень порадовало. Но мой учитель только продолжал говорить: «Нет, это не так!» Я начал немного смущаться. Я не мог понять, что, черт возьми, происходит, потому что, насколько я мог судить, у меня получалось очень хорошо рубить боккэном, все ближе и ближе приближаясь к совершенству. И все же Сэнсэй Судзуки сказал: «Нет! Вы ВООБЩЕ не понимаете!» Это совсем не: «Вы почти у цели! У тебя почти получилось. Продолжать идти." Вы знаете, поощрение. Ничего подобного не было. Он сказал, что я «совсем не понял», что я совершенно не понял сути. Можешь представить? Это было для меня большой загадкой.
Этот процесс, всегда включающий дневные занятия в додзё с Сэнсэем, продолжался примерно пятнадцать лет. И он постоянно повторял после каждой моей специализированной практики одиночного удара: «Нет, это не то. Пожалуйста, откажись от желания рубить. Руби снова». Как вы можете себе представить, после этого длительного периода времени я начал чувствовать себя немного обескураженным. Что он имел в виду? «Откажитесь от желания рубить». Конечно, я мог слышать, что он как бы говорил мне, что я должен как-то отказаться от акта выполнения удара правильно, но разве не этим мы так навязчиво занимались, правильно рубя?! Да ладно, чувак, невозможно желать и то и другое одновременно! Или возможно?
Наконец, я помню, как однажды утром в среду я проснулся, чувствуя себя очень подавленным из-за того, что все это упражнение, как мне казалось, было бесполезным. Некоторое время были какие-то проскальзывания. Моя цель достичь этого «одного верного удара» становилась немного расплывчатой, более четко не обозначенной как определенная цель.
В тот день, когда я сидя исполнял свою раннюю утреннюю медитацию, я начал все больше и больше злиться на своего учителя. Почему он не видел, как сильно я нуждался в поддержке, которую он, казалось, так свободно изливал на всех своих учеников? По мере того, как день шел, я обнаружил, что мой гнев растет, и мне казалось, что его невозможно отпустить. В какой-то момент я даже решил просто остаться дома в тот день и забыть обо всем этом. Конечно, после всех этих лет упорных усилий, вместе с присущим мне глубоким уважением к моему учителю, я не мог заставить себя сделать это. Итак, я отправился в додзё в назначенный час. Когда я ехал в додзё в тот день, я начал замечать изменения в своих эмоциях. Чем ближе я подходил к додзе, тем больше я начинал чувствовать, что вся эта затея с рубкой просто безнадежна, и что мне действительно больше нечего было узнать об ударах боккэном. Это осознание как-то дало мне лишь мимолетный взгляд на таинственное чувство или осознание чего-то внутри где-то, рвущегося наружу. Я не знал, что это было, но это было во мне, оно было живым и сильным.
Я прибыл в додзё в состоянии ума, полностью лишенном надежды или обещания любого рода. Я знал, что отказался от своей цели. Знание этого не угнетало меня, не вызывало у меня каких-либо особых чувств. Это было похоже на то, что я был в своего рода «между» эмоциональным состоянием.
Я переоделась в свое тренировочное ги и, совершенно лишенный каких-либо особых чувств, встретил Сэнсэя Судзуки на татами, поклонился в знак приветствия и взял боккэн. Повернувшись к зеркалу вместо того, чтобы ждать, пока он задаст темп, рубя первым, я просто ударил полностью, всего один раз. Сэнсэй Судзуки воскликнул: «Это он! Теперь ударь так снова». Самодовольно, я ударил снова, повторяя то, что, как мне казалось, было точно таким же ударом. — «Нет! Не то». Шок от его положительного ответа на первую версию вызвал во мне такую самодовольную эмоциональную загрузку, что вторая версия была переполнена моей гордостью за достижения. Во мне вдруг чудесным образом возродилось навязчиво-отчаянное желание добиться! Таким образом, естественно, это было не «это».
После этого уникального события в моей тренировочной жизни мы продолжали еще примерно четыре или пять лет таких встреч, как и прежде. Однако теперь, когда истинное понимание и оценка того, что пробудил во мне мой учитель, все глубже и глубже погружались в мой разум и тело, он все чаще и чаще говорил: «Да, конечно. Вы понимаете». Затем, наконец, однажды Сэнсэй Судзуки просто кивнул и сказал мне: «Хорошо, теперь вы знаете. Теперь с моего благословения ты можешь преподавать боккэн в любое время любому».
Мастерству обращения с оружием нельзя научить. Это полностью зависит от ученика. Конечно, этому помогает наличие учителя с большим терпением!
Продолжение следует!
По вопросам сотрудничества и занятий обращайтесь:
E-mail: kiaikidoeurope@gmail.com
Тел./ WhatsApp: +79913879291
kiaikido.life/
vk.com/eerkaf и vk.com/kiaikidodojo
Телеграм: t.me/EERKAF
