13
Состояние Иры ухудшалось. Она или надолго замолкала, погружалась в себя, или пускалась в длинные философские рассуждения, бессвязные и путаные. То часами сидела почти неподвижно, то впадала в состояние лихорадочной деятельности, от которой вреда всегда было больше, чем пользы.
Этим утром обнаружили, что Иры нет.
– Она босая ушла, – воскликнула Даша. – Вся ее обувь здесь.
Волков и девушки пошли ее искать. Юля была подавленной, задумчивой, неразговорчивой. Они с Волковым старались не смотреть друг на друга. Покричали. Никто не откликался. Вдруг услышали что-то вроде пения в стиле рэп. Пошли на голос и вскоре наткнулись на Иру. Она сидела под сосной, скрестив босые ноги, пятками упираясь в живот, закрыв глаза, и ритмично бормотала:
– Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе…
– Ага, харя, харя, – проворчала Оксана и стала ее бесцеремонно тормошить.
– Может, сейчас нельзя ее трогать, – предположила Даша.
Оксана, не обращая на нее внимания, потянула Иру за руку и подняла.
– Зачем вы мне помешали? – жалобно лепетала Ира. – Я только-только вошла в медитацию.
Ее отвели в избу.
Вскоре явились с удочками Гаврилыч и высокий жилистый старик.
– Пригодились таблетки. Спасибо, – сказал Гаврилыч. – Вот уловом хочу поделиться.
– Он положил на стол крупного окуня.
Старик остановил свои бледно-голубые глаза, добрые и умные, на Ане и размеренно заговорил:
– Утром, это, невестка из Сосновска приехала, рассказывает: вчера один климовскийтам шиканул. Все в городе об этом говорят. По всем приметам – отчим твой, Степка. Явился в самый дорогой ресторан. Под глазом фонарь уже был. Это ему Димка глаз подбил. Все самое дорогое заказал. Тут же к нему три проститутки, это, подсели. Денег не жалел.
– Он тот еще бабник, – ввернул Гаврилыч.
– А у него деньгами все карманы были набиты. Напился и, это, в банк засобирался. Мол, надо ему в банк успеть. Проститутки его за ручки вывели. Потом другие видели, как он уже без памяти на тротуаре валялся. С деньгами или уже обчистили – неизвестно. Менты, это, подъехали, увезли.
– Если не успели обчистить, так менты точно обчистили, – хмыкнула Оксана. – Они свое не упустят.
– И вот нет до сих пор, – добавил Гаврилыч.
На Аню нашло какое-то оцепенение. Она неподвижно сидела, подперев голову руками и глядя в одну точку.
Старик повернулся к Волкову.
– Говорят, Ленина, это, хотят из Мавзолея убрать. Это зачем?
– Действительно, незачем, – ответил тот. – Его не надо было бальзамировать. Даже с Крупской тогда не посчитались. Она была категорически против. А теперь пусть уж лежит. Он никому не мешает.
– И мы о том же: пусть, это, лежит. Хотел ведь человек, что б все были равными, счастливыми!
– Да, Ленин искренне желал счастья народу. Но… – Волков принял значительный вид, – от ликвидации богатых бедные богаче не становятся. Они становятся беднее.
– Это как это? Это если к примеру какого-нибудь миллионера, заставить с бедными поделиться, они, это, беднее станут? Не то ты что-то сказал, Профессор.
– Да уж, – поддержал старика Гаврилыч.
– Как люди становятся богатыми?.. – продолжал Волков.
– Да уж известно, как: народ простой обворовывают, – проворчал Гаврилыч.
–Честно миллион, это, не наживешь, – добавил старик.
– Большинство разбогатело честно. Искали и нашли идеи и решения, которые оказались для экономики, для общества очень полезными. И общество им за это заплатило.
Старик досадливо махнул рукой. Глаза стали сердитыми.
– Я думал, Профессор, ты, это, умнее.
Гаврилыч тоже насупился. Они ушли.
– Понятно, что ими руководила лишь жажда наживы, – продолжал рассуждать Волков. –Ну что ж, главное, что это для дела хорошо. Можно сказать, что сейчас, пока человек еще несовершенен, жажда наживы – главный двигатель экономики… Конечно, когда одни еле сводят концы с концами, а у других миллиарды, наше чувство справедливости восстает против такого порядка вещей. Но не давать людям богатеть, запрещать частную собственность, предпринимательство – это другая крайность, еще хуже. Здесь нужна золотая середина. Может, ее уже нашли в Швеции…
– Шведский социализм, – кивнула головой Даша.
– Да. Там чем выше доходы, тем выше процент налоговых отчислений. У них нет ни очень богатых, ни очень бедных.
– Вы считаете, что шведы построили совершенное общество?
– Нет.
– А какое общество вы считаете совершенным?
– Общество, целиком состоящее из интеллигентов. Из настоящих интеллигентов, то есть интеллигентов не по образованию, а по душевным качествам. Я встречал истинных интеллигентов, окончивших только 8 классов. – Он сделал паузу и веско произнес: – Прогресс – это увеличение доли культурных и порядочных людей.
Как только он замолчал, Юля, уже давно проявлявшая нетерпение, встала. Она заметно нервничала. «Неужели опять стих прочтет?» – подумала Даша.
– Я решила вернуться к Сереже, – выпалила Юля.
– Юля, он нехороший человек! – воскликнул Волков.
– Знаю, Учитель, что не хороший. Зато он меня любит!
– Ты уверена? – спросила Даша.
– Да… Он мне как-то признался, что ему нравятся только культурные девушки. «Некультурные, – говорит, – мне быстро надоедают». – Юля мельком взглянула на Аню.
– Ишь ты какой ценитель культуры!.. А ты-то его любишь? – допытывалась Даша.
– Не знаю. Может быть и люблю… Я должна перед уходом все сказать, – волнуясь, стараясь не глядеть на Аню, продолжала Юля. – Когда мы в тот день с дядей Леней за грибами пошли, то Аньку встретили. Она в руке совок держала. Тут же исчезла. А минут через пять мы вдалеке звон стекла услыхали. Дядя Леня встревожился. «Там же, – говорит, – Учитель банку с деньгами закопал. Я точно места не знаю, но где-то там». Схватил корзину и убежал.
Все посмотрели на Аню. Она молчала.
– Признавайся, ты типа бабки взяла? – жестко спросила Оксана.
– Я не брала. Мамой клянусь! – Аня расплакалась. Внезапно вскочила и выбежала из избы. И тут же показалась снова. Выкрикнула отчаянным голосом: – А Юлька с Семенычем тогда на поляне это… любовью занимались! – И убежала.
Теперь все взглянули на Юлю. Она покраснела.
– Я его пожалела.
Наступило молчание. Его прервала Оксана.
– Что же ты сразу про Аньку не сказала?
– Боялась, что она про нас с дядей Леней расскажет. Мы с ней обе молчали.
– Тогда уж и я скажу, – произнесла Даша. И она рассказала все, что видела и слышала, когда шла сюда первый раз.
– А ты-то почему молчала? – спросила Оксана.
– Просто… Просто вначале не придала этому большого значения.
– Ничего себе! Бежит окровавленная девка, за ней реально мужик гонится – и не придала значения. Ты что, типа каждый день это видишь?
Даша рассказала про совок, про разбитую банку.
– Банку вынимала – разбила. О стекло и порезалась, короче, – сообразила Оксана.
Волков подавленно молчал.
– Конкретно Анька взяла, Учитель! – решила Оксана.
– Не могу в это поверить, – покачал головой Волков.
– Ну все же сходится!
– Она ведь поклялась.
– Меньше всего верю, когда клянутся. Особенно мамой.
Юля собрала вещи, попрощалась, бросила напоследок на Волкова выразительный взгляд, в котором были и укор, и грусть, и насмешка, резко повернулась и ушла.
Когда Волков удалился в свою каморку, Оксана тихо, с осуждением сказала:
– Да просто Юлька одна долго не может. Сама мне проговорилась. Был Семеныч – убили. С Учителем не получилось. Вот и побежала к своему.
В три часа Волков вышел из кабинета задумчивый и хмурый. Надевать костюм и галстук он не стал.
– Тема сегодняшней лекции – месть. Если вам нанесено оскорбление, вы обязаны отомстить…
– Вам, Вадим Кириллович, – перебила Даша, – надо было в девятнадцатом веке жить.
Выражение его лица на миг смягчилось.
– Ты знаешь, Даша, я сам иногда так думаю… А вот если вам нанесли, пусть и сознательно, материальный ущерб, мстить за это, согласитесь, как-то неблагородно. И, конечно, нельзя мстить за непреднамеренное зло. Прежде всего вы должны уяснить, со злым умыслом вам причинили зло или нет. Это главный вопрос. Нет оправдания таким проявлениям мести, как убийство швейцарского авиадиспетчера. Преступно мстить хирургу, если ваш родственник умер на операционном столе. Или если смерть наступила из-за неправильно поставленного диагноза. И врачи могут ошибаться. За это их наказывать нельзя. Они имеют право на ошибку! А ведь у нас сейчас модно стало преследовать врачей, в суд на них подавать. Что за кровожадность! Не понимаю! И ведь если врача посадят, умерший родственник не возродится.
Ира слушала лекцию рассеяно, то и дело погружалась в свои мысли. Но тут вскочила и восторженно воскликнула:
– Учитель! Вы достигли третьего плана Атмы! Вы в сердце всего сущего!
Оксана фыркнула.
– Ну и прекрасно. Садись, Ира, – мягко сказал Волков.
Он говорил еще несколько минут, затем направился к себе. Вдруг остановился, повернулся и произнес каким-то особенно проникновенным голосом:
– Не забывайте о четырех вещах. Во-первых, будьте добры и справедливы. Следуйте библейской заповеди: не желайте другим того, что не желаете себе. Во-вторых, ничего не принимайте на веру. Кроме точных наук, конечно. Обо всем имейте свое собственное мнение. В-третьих, мыслите научно. Умейте отделять знание настоящее от всякой антинаучной и, что еще хуже, псевдонаучной ерунды. В-четвертых, постоянно духовно обогащайтесь. Не жалейте на это времени. Вы должны знать лучшие произведения великих писателей, композиторов, художников, режиссеров. Высокое искусство облагораживает человеческую натуру.
Он скрылся в каморке. Это прозвучало как последнее напутствие. Девушки долго молчали.
Ночью Даша спала плохо. Проснулась в час и никак не могла снова уснуть. Вышла из избы. У костра сидел Волков. Она села рядом. Он заговорил первый, стал расспрашивать о ее работе в школе. Она поспешила переменить тему.
– Вадим Кириллович, а вы женаты?
– С женой я развелся.
Даша ощутила радость.
– Почему?
– Отвечу банальной фразой. Мы разные люди.
– А когда женились, вы этого не знали? – Даша чувствовала, что Волкову не хочется говорить на эту тему, но ее мучило любопытство.
– Опять банальная фраза: ошибка молодости.
– Она была красива?
– Очень! Эту красоту я только и видел, ничего другого не замечал.
– Красивее Ани?
– Она мне казалась самой красивой женщиной на земле. Но если оценивать объективно, то Анюта все же красивее.
– И в чем вы оказались разными людьми?
– Она требовала, чтобы я все свое время тратил на добывание денег. Я не мог заниматься своими любимыми занятиями. Постоянно укоряла, что другие живут богаче.
– Даша почувствовала – в глубине своей женской души, – что Волков сейчас чуть-чуть упал в ее глазах. – Я с ней развелся в прошлом году.
– Дети с ней остались?
– Детей у нас нет…Квартиру оставил ей. Дачу продал. На эти деньги мы частично сейчас и живем. К деньгам Иры я не прикасался. Один лишь раз взял пятьсот долларов. На общие расходы. Она настояла. Ну и дарами тайги пользуемся. И приносят.
– Ваши деньги хоть не в стеклянной банке хранятся?
– Нет, в каменном банке, – слабо улыбнулся Волков.
– А когда деньги кончатся?
– К тому времени, может быть, труд свой издам. Гонорар получу.
– Не жалеете, что расстались?
– Люди не жалеют о том, что случилось в их жизни. Жалеют о том, что не случилось.
– Жена вас назад не зовет?
– Зовет. Даже обещает, что о деньгах больше не заикнется. Но я не вернусь. Если я рву с человеком, то навсегда.
– Может, вы ее по-настоящему никогда не любили?
– Нет, любил. Но для меня духовная свобода дороже любви, дороже всего.
– Несколько раз с надрывом прокричала какая-то птица. – Кедровка кричит. – Волков вдруг посмотрел на нее долгим взглядом. Даша сразу поняла этот взгляд. И любая женщина на ее месте поняла бы. Так мужчина смотрит на женщину, которая ему очень нравится. – Ну что ж, спать пора.
Они вошли в избу. Он прошел в свою комнатку. Даша залезла в спальный мешок и долго в нем ворочалась. Наконец заснула тревожным сном.
Часа через полтора она снова пробудилась. Даша увидела, что на печи никого нет. Дверь в каморку была приоткрыта. Неожиданно она почувствовала острую ревность. Ей нестерпимо захотелось заглянуть в каморку Волкова. Она не смогла побороть это желание. Презирая себя, вылезла из спального мешка, бесшумно подкралась к двери и осторожно заглянула вовнутрь. Каморка была пуста. За окном (перегородка делила его пополам) слышался негромкий разговор. Она прошла через каморку, приблизила лицо к стеклу. Волков сидел у костра, смотрел в огонь. Оксана с взволнованным и решительным лицом, накрашенным сильнее, чем обычно, стояла рядом сбоку. Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
– Скажите, Учитель, почему Наташка повесилась? Только честно.
Даша с чуткостью любящей женщины почувствовала, как напрягся Волков.
– Я видела вас с ней в тот вечер, – продолжала Оксана, не дождавшись ответа. Волков не отрывал глаз от пламени, бесцельно тыкая хворостиной в горящие дрова. – Видела, как вы из леса вышли, она вся зареванная. Вы стали ее типа утешать. Она вырвалась, убежала. Потом конкретно полчаса в хате ревела…
Он отбросил хворостину, встал.
– Не должен мужчина об этом говорить, но придется…Она мне тогда в любви объяснилась. Я сказал, что люблю другую…
Оксана помолчала, подумала.
– А почему она в ту ночь ночевать осталась? Раньше же типа того что не оставалась.
– Думаю, все ждала возможности объясниться. А после уже поздно было домой идти.
Девушка подступила вплотную к Волкову. Она почти касалась его.
– А если я вам в любви объяснюсь, вы тоже скажете, что типа другую любите?
Она произнесла это как будто задорно и шутливо, однако голос ее прерывался от волнения. Волков молчал, лишь вздохнул один раз. Даша перевела этот вздох так: «Как я устал от всех этих ваших объяснений!»
– Вы думаете, я здесь для того, чтобы проповеди слушать? – уже с отчаянием продолжала Оксана. – Я тут только из-за вас. Я реально вас люблю! Никого до вас не любила…Ну что вы молчите?.. Ну, скажите, что Нину из Сосновска любите!
– Да, Оксана, люблю.
– Да не заливайте! Вы реально на эту запали, на Дашку! Я же вижу.
– Не будем это обсуждать, Оксана! – воскликнул Волков и быстро зашагал к двери.
– Она же двуличная! Мы таким в детдоме темную делали… – Она пошла следом за ним.
Даша быстро вернулась к своему спальному мешку, залезла в него и притворилась спящей. Хлопнула входная дверь, раздались шаги. Потом словно что-то упало на пол. Даша открыла глаза.
Оксана сидела на полу, широко расставив ноги, и тихо плакала. Размазывала по лицу слезы, тушь, помаду. Вид у нее был сейчас отталкивающий. Плачущей Даша Оксану никогда не видела. И даже представить не могла ее плачущей.
– Успокойся, Оксана… Ну, успокойся, – ласково говорил Волков. Он остановился перед ней, не зная, как ее утешить. Хотел погладить ее по голове, но не решился. Наконец, он ладонями бережно сжал ее плечи.
– Я сейчас бы отсюда слиняла, – всхлипывая, пробормотала с детской обидой она. – Но некуда мне идти…
– И не надо никуда идти! Что ты, Оксана! Все остается по-прежнему. Вот платок. Тушь потекла.
– Это я конкретно для вас всегда мазалась…
Оксана понемногу успокоилась.
«Какой она еще ребенок», – подумала Даша. Ее сердце радостно колотилось.
– Ложись, Оксана, спать. Спокойной ночи! – Волков ушел к себе. Оксана залезла на печку.
Даша решила завтра объясниться Волкову в любви. «Его не шокирует, что я первая признаюсь. Для него это привычное дело», – усмехнулась она. Даша хотела уговорить его переехать к ней в Красноярск. Она жила там с матерью в двухкомнатной квартире.
14
После завтрака Даша с Оксаной пошли в деревню за продуктами. Дорогой почти не разговаривали. Но настроение у Даши было хорошее. Несмотря на гнетущую обстановку последних дней.
Даша лишь спросила:
– А почему ты из интерната сбежала? Не сбежала бы – квартиру могла получить.
– Да какая квартира! Сказки это, – махнула рукой Оксана. На вопрос она не ответила.
Недалеко от Усадьбы Киргиза увидели Анфиску. Она валялась на обочине мертвецки пьяная. На лице были кровоподтеки.
В магазине продавщица говорила единственному покупателю, тому самому красноносому, который звал Волкова выпить:
– Слышно, Сергей Юльку отлупил. Она к нему вернулась, а он ее отлупил и выгнал! В Красноярск вроде уехала.
– А нечего от мужа бегать!
– А что, менты Степку привезли?
– Ну. Прямо к дому доставили, как важную персону. Степку привезли, а Димку увезли. Семеныча, дескать, он замочил.
– Да ты что! – всплеснула руками продавщица.
– Ну… Видать, через Степку на Димку и вышли. – Красноносый ухмыльнулся.
–Степка-то: ушел в город с одним фонарем, от Димки, а вернулся с двумя. И без гроша в кармане. А жена третий поставит... А, отшельницы пришли!
Он начал балагурить. Они купили продукты. Даша попросила зарядить телефон. Еле дождались, когда он зарядится, и поспешили уйти. По дороге им навстречу энергичными короткими шажками шла старушка с добрыми выцветшими глазами. Даша узнала бабу Маню.
– Колян типа ваш внук? – обратилась к ней Оксана.
– Колька-то? Внучатый племянник, да.
– Уймите вы его! Он и его кореша реально всех достали.
– Ты думаешь, я не говорила, – вздохнула старушка. – Без толку! – Она засеменила дальше.
На обратном пути тоже молчали.
Перед обедом Даша пошла погулять. Дошла до реки, села на берегу, долго смотрела то на небо, то на воду. Она все никак не могла решиться объясниться Волкову в любви. «Вечером обязательно скажу!» – решила Даша.
В три часа Волков, сумрачный и печальный, вышел из кабинета и объявил, что лекция отменяется.
– А я типа баню решила организовать, – сказала Оксана после ужина. – Ирка который день не умывается. И ты, Даша, помойся. – Непривычные заботливые нотки зазвучали в ее голосе.
– В сарае?
– Там гнус реально заест. Здесь! Да ты не бойся, Учитель не выйдет, пока мы не разрешим.
Согрели воду. Закрыли входную дверь на крючок. Даша покосилась на дверь Волкова, плотно прикрытую. Разделись. Она намылила голову. Вдруг раздались быстрые шаги, затем скрип двери. Потом в комнатке Волкова послышался приглушенный голос Оксаны. После короткой паузы оттуда же донесся голос Волкова:
– Аскетизм – это выдумка больных умов. Кстати, аскеты редко бывают добрыми людьми. Как всегда и везде единственный выход – разумный компромисс. Усмирять надо только те желания, которые…
Даша торопливо смыла пену, открыла глаза. Ее одежды не было. Дверь в комнату Волкова была широко распахнута. Он стоял у стола. Ей бросилось в глаза трагическое выражение его лица. Рядом стояла Оксана в нижнем белье. В руке у нее был телефон Даши. На столе лежали Дашин блокнот, журналистское удостоверение, паспорт. На полу валялась ее одежда с вывернутыми карманами. Оксана выключила диктофон.
– Вот видите, Учитель, она вас на телефон записывала. Шпионила за вами. Я ее, короче, сразу заподозрила.
Волков, стараясь не глядеть на Дашу, мрачно изрек:
– Ложь унижает. И того, кому лгут, и того, кто лжет.
Даша хотела сказать: «Я ничего плохого не замышляла! Я к вам очень хорошо отношусь! Я вас люблю!» Но она не могла произнести ни слова. Язык ей не подчинялся.
Внезапно входная дверь распахнулась, и в избу влетела Маша. Она проговорила прерывисто:
– Аньку вашу хулиганы, с дядей Сергеем во главе, в Усадьбу затащили… Велят ей водку пить… Плачет очень. Просит отпустить…
Волков стремительно зашагал к входной двери. Ира взвизгнула.
– Да сдалась вам эта Анька! Не ходите, Учитель! – крикнула ему вслед Оксана. Волков не ответил. Выскочил из избы, даже не прикрыв за собой дверь.
Даша опустилась на скамью. По щекам потекли слезы. Ира тоже села на скамью с недоуменным видом, прикрываясь полотенцем.
Оксана затворила дверь, повернулась к Маше, сказала недовольно:
– Не наша она уже!.. А ты что вместе с Учителем не пошла?
– Не хочу, чтобы нас вместе видели: догадаются, что я сказала.
– Машка, а ты конкретно откуда знаешь? Ходишь типа туда?
Маша кивнула.
– Зачем?
– Иначе отлупят.
Оксана выругалась матом.
– Ее родным сказала?
– Пьяные они. На ногах не стоят. Дядя Степа как из города вернулся – в запой ушел.
– А твоя мать что?
– Тоже напилась. С горя. Завтра нас в интернат забирают.
Оксана сунула палец в ведро.
– Остывает. Домываемся!
Они начали мыться. Маша ушла. Даша все делала машинально. Когда они вымылись и оделись, Оксана встала перед Дашей. Красилась она не зря. Ее очень светлые брови и ресницы были почти незаметны.
– Я так понимаю: тебе здесь делать больше нечего. Типа вали отсюда. – Оксана подошла к Дашиному рюкзаку, потянула за лямку.
– Не трогай! – вскричала Даша. Как она сейчас ненавидела Оксану.
– Ну-ну, – хмыкнула Оксана и отошла. – Тебе же самой по любому лучше уйти. Типа стыдно будет, если тебя Учитель выгонит.
Оксана и Ира стали пить чай. Даша безучастно сидела в углу. Она чувствовала себя здесь чужой.
Время шло. Волков не возвращался. Наступила ночь. Мучительная тревога охватила ее. Оксана, кажется, тоже беспокоилась. Лишь Ира безмятежно сопела. Даша так и не смогла заснуть.
Продолжение следует...
Автор: Nolletoff
Источник: https://litclubbs.ru/articles/24118-uchitel-zhizni.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: