Съемочная группа телекомпании ТНВ вернулась из второй командировки в зону СВО. Проехав ЛНР, ДНР, Херсонскую и Запорожскую области, они рассказали, как возвращается жизнь в города и поселки, о том, в каких условиях служат мобилизованные татарстанцы. Подробности о жизни на новых территориях России – в репортаже «Татар-информа».
Навестили батальоны «Алга», «Тимер» и мобилизованных
Съемочная группа ТНВ: корреспондент Зуфар Давлетшин, видеооператор Андрей Ключников и водитель Эмиль Бегов – на днях снова вернулась с Донбасса.
В первый раз они были там в декабре. После этого в программе «Семь дней» вышел цикл сюжетов, и по просьбе депутата Госдумы РФ Татьяны Ларионовой был создан полнометражный фильм о татарстанских врачах, которые на Донбассе помогают мирному населению.
«В свою прошлую поездку мы посещали наших бойцов из батальонов “Алга” и “Тимер”. А в этот раз навестили еще и два отряда мобилизованных. Пообщались с мирными жителями. Поехали туда мы вместе с гуманитарным конвоем от ДОСААФ и профсоюзов, а затем уже сами, одной машиной, поехали дальше», – рассказывает Зуфар Давлетшин.
Съемочной группе дали сопровождающего, а телекомпания еще с прошлой поездки специально для командировки купила «УАЗ Патриот». Его усилили и оборудовали багажником-капсулой на крыше. Команду обеспечили всем, что может понадобиться в поездке: спальные мешки, газовая плита, сапоги и прочее. Участники съемочной группы и сами заранее подготовились – прошли курс оказания первой помощи. Обработать рану и наложить жгут в случае необходимости точно смогут и в экстремальной ситуации не растеряются.
Журналисты признались, что самым страшным в этой поездке было не попасть под обстрел, а заблудиться.
«Там потеряться ничего не стоит, проще простого. И обратно выйти сложно. Если ты потеряешься, тебя уже вряд ли найдут», – делится оператор.
Через каждые пять-шесть километров приходилось останавливаться на блокпостах, пройти которые задача не из простых.
«С нами был человек от правительства, с которым нас еще более-менее пропускали. Но один раз мы ехали ночью, ехали очень долго. Нас останавливали на каждом блокпосту. После этого с нами поделились одним секретным сигналом, с которым нас больше не останавливали», – вспоминает Давлетшин.
А еще надо было постоянно помнить, что вокруг каждого поста мины – не дай Бог, решишь проскочить. Адреналин во время командировки подскакивал часто, особенно когда начинали бомбить.
«Родные некоторых бойцов думают, что они в командировке»
Андрею Ключникову как оператору приходилось непросто – снять видео надо было так, чтобы его пропустили в эфир, ведь ограничений было очень много.
«Нам нельзя было делать привязку к местности, снимать надо было так, чтобы было непонятно, где мы находимся. Сейчас Минобороны РФ ввело правило, что нельзя показывать технику, ее количество, какие-то опознавательные знаки машин. Нельзя показывать лица – картинку подбирали так, чтобы не приходилось скрывать что-то на монтаже. Заранее спрашивали у бойцов, можно ли их снимать. Те, кто не хотел, надевали балаклавы», – поделился Андрей.
А «светить» свое лицо в кадре не хотели многие. Кому-то запрещено по роду войск, кому-то не хотелось этого делать по своим личным причинам.
«Больше бойцы переживают за близких, потому что у некоторых родные думают, что они в командировке. Кто-то якобы нефтяник, кто-то промышленным альпинизмом занимается. Мы, когда в первый раз поехали, тоже сказали своим, что поехали в Крым», – рассказывает водитель Эмиль Бегов.
Быть водителем в такой поездке тоже задача не из простых. Эмиль признается, что сначала согласился из интереса, хотел увидеть, что творится на той стороне. Но уже в пути понял, что был не готов к реалиям – не ожидал, что придется столкнуться с некоторыми обстоятельствами.
«Дороги там хорошие, некоторые даже лучше, чем у нас. Но навигатор часто указывал неверный путь. Пишет, что ехать, к примеру, сто километров, но проходит уже шесть часов и думаешь: «Что за ерунда?» Выезжаешь, а там просто дальше нет дороги. И ты едешь по жирному чернозему, колеса покрываются слоем грязи. Но нам повезло, мы ни разу не застряли», – говорит водитель.
В какой-то из дней съемочная группа заблудилась и оказалась в полукилометре от линии боевых действий, вспоминает Эмиль. Признается, тогда, в первый раз за поездку, ему стало действительно страшно.
Это случилось по дороге из Донецка в Луганск. Уже на окраине Донецка стало появляться все больше разбитых домов, потом нормальная асфальтированная дорога превратилась в сплошную колею, по пути попался разорванный танк, вспоминает водитель.
«В этот момент стало не по себе, причем все молчали. Никто ничего не говорил. Хотя все понимали, что здесь что-то не то», – вспоминает Эмиль.
На ближайшем блокпосту спросили дорогу у военного. Он ответил: «Вы едете правильно, но там боевые действия. Лучше объехать». Сейчас сотрудники телеканала смеются, вспоминая об этом. Но это была не единственная ситуация, когда они испугались за свою жизнь.
«Впереди нас ехал BMW, он внезапно остановился, и из окна появилось дуло автомата»
«Мы ехали из Херсонской области, ребята спали на заднем сиденье. Впереди нас ехал BMW, он внезапно остановился, потом дал задний ход, и из окна появилось дуло автомата. С нами был сопровождающий, он тоже испугался в этот момент. Когда мы проезжали мимо, я по инерции пригнулся, уворачиваясь от возможного обстрела. Но оказалось, что справа от нас была стая фазанов, они хотели поохотиться и ждали, когда мы проедем», – смеется Эмиль Бегов.
Несмотря на все риски, съемочная группа передвигалась без какого-либо оружия и обмундирования. Только в тех местах, где вероятность обстрела составляла уже процентов 70, журналистам давали бронежилеты и каски.
«При этом риск, что в тебя прилетит снаряд или ты подорвешься на снаряде, был постоянно. Ходить приходилось ровно по асфальту – где-нибудь на зеленой зоне можно было наступить на мину или зацепить растяжку. Как-то мы снимали на рынке в Донецке и через полтора часа узнали, что когда уехали, там был прилет. А мы даже ничего не слышали. В Новой Каховке только отработали, уехали, был прилет. На вопрос, страшно ли, задумываешься. Там ведь живут люди и наши бойцы. Думаешь о том, что им-то страшнее. Мы приехали и уехали, а они там постоянно», – говорит Ключников.
Андрей Ключников вспоминает, что при первом запуске квадрокоптера понял, что затея эта не безопасная.
«Мы запустили его не так высоко, чтобы не привлекать внимания. Минут тридцать я полетал, а когда уже на посадку пошел, начались какие-то взрывы. Примерно в 150 метрах от нас. Не знаю, по нам это пытались ударить или нет. Но мы постарались быстрее уехать», – рассказывает Ключников.
Жили журналисты в основном в гостинице. Кстати, найти там свободный номер оказалось задачей не из легких.
«В Мариуполе, Донецке и Луганске в гостиницах мест нет. В Донецке мы проехали восемь гостиниц и только поздно вечером нашли место. Как-то мы ночевали у бойцов. Нам приходилось спать в окопах и блиндажах, в спальных мешках. В целом там тепло и сухо, чисто, они поддерживают там чистоту. Правда, иногда мыши прям по тебе бегают», – рассказывает Зуфар.
«Попросил бойца передать привет семье, а тот расплакался»
Журналисты рассказывают, что поехали туда в первую очередь, чтобы поддержать наших бойцов.
«Когда мы приехали в первый раз, они очень удивились: “Тут все рушится и горит, и вдруг приезжает ТНВ, как это так?” Для них это был шок. С другой стороны, мы хотели показать их родным и близким, что их мужья, сыновья и братья сытые, одетые, в тепле и даже в баньку могут сходить. То есть это некая двусторонняя поддержка, такая связка между бойцами и их родными», – поделился Зуфар Давлетшин.
Многие бойцы просили снять видеоприветы своим родным, желали удачи детям на экзаменах. Но некоторым такие видеобращения давались с трудом.
«Один из бойцов батальона “Тимер” в мирной жизни работал врачом на скорой, ушел он добровольцем, причем именно военным. Сейчас он стал начальником медицинского взвода. Я попросил его передать семье привет, он задумался, у него слезы потекли. Он сказал: “Не смогу, стыдно, если меня такого увидят”», – вспоминает Зуфар.
Еще один трогательный момент – письма от школьников, которые съемочная группа привезла с собой, чтобы передать бойцам.
«Нам очень приятно было передавать письма и рисунки от школьников, так что, дети, пишите! В окопах и блиндажах все увешано этими письмами и картинками. Они хранят их при себе, нам читали. Один боец еще написал ответ девочке, мы скоро поедем к ней, чтобы передать это письмо», – рассказывает Зуфар Давлетшин.
Журналист отметил, что ответы приходят не всем детям только потому, что они часто не пишут свой адрес и фамилию.
Журналисты признаются, что в первую свою поездку ехали со страхом неизвестности. Родным сказали, что отправились на съемки в Крым, чтобы не переживали.
«Это можно сравнить с “красной зоной”, когда началась пандемия. Вообще непонятно было, что это такое, а тебя отправляют туда снимать. То же самое здесь, почти такая же параллель», – делится оператор Андрей Ключников.
Страх никого не остановил – всем хотелось увидеть своими глазами, что происходит «по ту сторону» на самом деле. Развеять фейки и слухи и рассказать правду зрителям.
«Многие рассказывали, что они там якобы голодают, что у них там гуманитарку растаскивают. Хотелось и с бытом, и с их настроением познакомиться. Мы увидели, что за эти четыре месяца они настолько приспособились, настолько обустроили свой быт, что даже завели там себе коз и кур», – рассказывает корреспондент.
Журналист поделился, что солдаты живут в так называемых евроокопах протяженностью в несколько километров – там они обустраивают себе бани, туалеты и другие помещения. Там же проведен свет – тепло и чисто. Но при возможности солдаты могут поселиться в пустующих зданиях, рассказывают журналисты.
«Нет такого, что они просто приезжают и говорят, что будут здесь жить. С местными властями или с жителями они всегда договариваются. Спрашивают, свободен ли дом, можно ли там жить, даже коммуналку какую-то выплачивают. К этому вопросу они подходят очень аккуратно. Они ничего не ломают, даже потом оставляют продукты: тушенку, крупу», – рассказывает Андрей Ключников.
Если первое время к российским военным местное население относилось с недоверием, то теперь мнение о них кардинально изменилось
«Понятно, что местных запугивали, говорили, что придут российские войска и всем кранты. Но никакого мародерства и насилия не было и нет. Солдаты даже делятся с мирными жителями гуманитаркой. Они поняли, что российские бойцы – не звери. Все меняется, но потихоньку», – рассказывает Давлетшин.
«Раньше людей можно было увидеть только на пунктах выдачи воды и еды»
В свою вторую поездку журналисты увидели, что по сравнению с декабрем численность населения значительно выросла. Лисичанск уже выглядит «ожившим»: там заработал небольшой рынок, открылись маленькие магазины.
«Если раньше людей можно было увидеть только на пунктах выдачи воды и еды, то теперь они ходят по улицам. Дети бегают, катаются на качелях. Возвращаются те, кто уехал. Нам рассказали, что одна семья жила в лесу примерно полгода и сейчас тоже вернулась. Несмотря на то что в Лисичанске до сих пор прилеты, люди возвращаются», – делится Андрей Ключников.
В населенных пунктах появилось электричество и газ, правда, нет воды, но и этих минимальных условий для жизни уже оказалось достаточно для тех, кто уехал в самом начале СВО. А взрывы, которые раздаются периодически вдалеке, для людей уже давно стали привычными.
«Люди работают: у них открылся хлебозавод, часть людей работает там, другая часть в коммунальной сфере. На улицах у них очень чисто: ни листочка, ни мусора не валяется. Даже вокруг разрушенных домов порядок – они собирают кирпичи и осколки. Понятно, что дома эти будут восстанавливать», – поделился оператор.
Очень поразил съемочную группу Дом культуры в Лисичанске – говорят, здание настолько красивое, что даже превратившись в руины, выглядит как произведение искусства, словно в Афинах.
«Он весь разбитый, но стены стоят. Возможно, его будут восстанавливать, потому что, как я понял, здание это знаковое, оно стоит в центре города. Внутри там очень интересно: старинные лестницы, местами сохранилась лепнина, висят люстры. Но все это выжжено. Там был пожар, и все сгорело. Там очень красиво – без крыши, но красиво», – вспоминает Андрей Ключников.
«Без веры там нельзя, люди должны знать, что их охраняет Всевышний»
И даже духовная жизнь там не сошла на нет – службы продолжаются и в полуразрушенных храмах.
«Там есть церкви с пробитыми куполами, покосившимися крестами, но действующие. Службы там идут, какие-то требы исполняются. Священники, которые там служат, играют большую роль, как мне кажется, – они и поддержат, и слово свое скажут. Людям это помогает, с помощью религии они поддерживают в себе жизнь», – говорит Ключников.
По словам членов съемочной группы, большая часть храмов уцелела, а те, что повреждены, местные жители стараются восстанавливать своими силами.
«В Лисичанске была только одна разбитая церковь, остальные целые. Как нам рассказали, украинские военные, поняв, что оставляют город, просто подожгли ее», – рассказывает Зуфар Давлетшин.
В этом году совпали Великий пост и Ураза. Постились не только местные жители, но и бойцы.
«Несмотря на то что пост путникам и воинам можно не держать, они сами проявили инициативу. Штатных священника и муллы там нет, но те, кто более-менее знает, сами читают молитвы и учат других. Без веры там нельзя, люди должны знать, что их охраняет Всевышний», – поделился Давлетшин.
Журналисты рассказывают, что, попав в зону СВО, бойцы начинают верить в Бога, кто-то даже решает там креститься. И, несмотря на то что постоянных священников там нет, в одном из батальонов местные жители в этом году устроили праздник для солдат – принесли им огромную корзину с крашеными яйцами и куличами.
«Они знали, куда идут»
В эту поездку журналисты навестили мобилизованных.
«Не скажу, что сейчас есть отличия по условиям у добровольческих батальонов и мобилизованных. Все зависит от того, насколько близко они к передовой. На передовой меньше нормальных бытовых условий – это естественно, потому что там прилетает, надо прятаться. Живут они в основном в окопах – там есть электричество, работают генераторы. Они там постоянно тренируются, стреляют, то есть не лежат и ждут чего-то. Чтобы не терять боевой навык и еще больше его наращивать. Потому что в конце концов что-то будет, все ждут прорыва», – говорит Давлетшин.
Журналист рассказывает, что в основном среди бойцов встречал состоявшихся людей, которые оставили семью, работу, бизнес и отправились в зону СВО.
«Все они знали, куда идут. Может быть, кто-то ожидал одного, а получил другое. И вот за эти четыре месяца мы заметили, как изменилось их настроение: пооптимистичнее стали», – рассказывает он.
«Вот он – нацизм, который никто не прячет»
Очень удивили журналистов дома украинцев, в которые их приводили бойцы.
«Дома эти были заброшенные, хозяева уехали еще в 2014 году. Но было видно, что жили они более чем хорошо. В одном из таких домов мы увидели на потолке люстру, она была ручной работы, из дерева. Когда мы пригляделись, увидели, что вся она оформлена свастикой. Вот он – нацизм, который никто не прячет», – вспоминает Зуфар.
Все эти восемь лет людям рассказывали, что Россия – это враг, выпускали антироссийские учебники. Многие убежали в глубь Украины, потому что их запугали, что придет Россия и всех украинцев будут убивать, рассказывает журналист.
После всего того, с чем пришлось столкнуться, участники съемочной группы говорят, что им хочется вернуться.
«Нас тянет обратно, тем более мы там со многими подружились. Люди там настоящие. У них сознание меняется, и у меня тоже поменялось. Начинаешь ценить то, что есть. Здесь мы встали утром, пошли на работу, вечером вернулись. А там они не знают, проснутся ли утром. Это какой-то сюрреализм. Ты живешь в XXI веке и вдруг попадаешь в годы Великой Отечественной войны», – рассказывает Андрей Ключников.
Ближайший выпуск программы «Семь дней», в котором покажут сюжет из зоны СВО, можно будет увидеть уже в это воскресенье. К 9 Мая Зуфар Давлетшин подготовит полнометражный фильм о поездке, людях, которые живут на новых территориях, и бойцах из Татарстана.
Елена Фенина