Алёна не хотела возвращаться в ненавистный ей дом. Подруги разбежались по домам, а она в полном одиночестве осталась на лавочке школьного двора. Заморосил холодный осенний дождь. Вглядываясь в потемневшее небо, девочка тяжело вздохнула и побрела по серой улице. Дождь усиливался, не жалея, с какой-то особой жестокостью хлестал по лицу. Если бы не он, то, пожалуй, редкие прохожие могли заметить стекающие слёзы по щекам высокой худой школьницы.
Впереди показался супермаркет. Зайдя внутрь, Алёна привычно прошлась вдоль прилавков. Более всего её внимание привлекала кондитерская витрина. Жадно вдыхая ароматы, девочка не сводила взгляда с рогаликов. Порыскав в своих пустых карманах и не найдя денег, как и всегда происходило в последнее время, Алёна почувствовала накатывающее на неё негодование и обиду.
Обзор витрины прикрыли появившиеся отец с дочерью лет десяти.
— Выбирай! Какое пирожное хочешь? Погляди ка, есть эклеры, есть бисквитное, — произнес отец.
Девочка указала пальчиком на оба пирожных.
— А ты права! Зачем выбирать, когда можно взять и то и то, — расплылся в улыбке отец, поглаживая её белокурые волосы.
— Пап, а давай еще рогалики купим! —попросила девочка, теребя руку отца. И, как показалось Алёне, свысока поглядывая на неё, злорадно хихикнула.
Всё в этой парочке раздражало Алёну. «Купим ещё рогалики!» —передразнивая, фыркнула Алёна и, показав растерянному отцу и дочери неприличный жест, гордо задрав нос, направилась к выходу.
Погода окончательно испортилась. Ветер сбрасывал оставшуюся листву с деревьев в серые лужи. Выбивал зонты из рук прохожих. Брызги из-под колес проезжающих машин омывали тротуары, заставляя пешеходов отскакивать в сторону. Промокшая и замерзшая девочка свернула к новому жилому микрорайону и вглядывалась в окна многоэтажных домов. В одном за другим возникал свет. Это возвращались домой люди.
Алёна представляла, как чья-то мама, зайдя в квартиру, стряхивает зонтик и обувает теплые тапочки. На пороге её встречает дочь, без умолку болтая о том, как провела очередной день в школе. И так за разговорами, они перемещаются на кухню, где разогревают ужин. В коридоре щелкает дверной замок и входит отец. Пройдя на кухню, он целует супругу, следом дочь. И проведя ладонью по её щекам, говорит, что она самая красивая девочка в мире. Вместе семья садится ужинать, рассказывая друг другу о том, как прошел их день. Они счастливы...
За высокими зданиями таился частный сектор. Здесь и располагался дом Алёны. Потоптавшись ещё некоторое время, девочка нерешительно достала ключи, открыла дверь ворот и вошла во двор. Вгляделась в темные окна низенького обветшалого дома. «Свет выключен! Возможно и дома никого?» — с надеждой подумала Алёна.
Дверь дома оказалась открытой.
«Мам! — окликнула она. — Дядя Вова?» Ответа не последовало. Нащупав в темноте выключатель, нажала и вздрогнула. Напротив, за столом, склонив голову, сидела мать.
«Ну вот, сейчас крик поднимет с воплями: где меня носило!» — подумала Алёна и сжала зубы.
Мать даже не взглянула на дочь. Не произнося ни слова, устремила опустошенный взгляд в окно. Бледная, с растрепанными волосам, она тяжело дышала. Алёна заметила свежие ссадины и синяки на её лице и руках. Впрочем, это не удивляло.
— Опять! Мама, сколько можно терпеть? Он урод, понимаешь ты это или нет? — говоря об отчиме злилась девочка.
Родной отец оставил мать еще до рождения девочки, а дядя Вова появился в их доме около пяти лет назад. До его появления Алёнка с мамой жили вдвоём. Пусть весьма бедно, но жили в любви и заботе друг о друге. Однажды, приведенный мамой, на пороге появился дядя Вова. Набил холодильник продуктами, купил новый телевизор, стиральную машину, дал денег на обновки для дочери. Мать вцепилась в него, как в спасителя. Но на этом всё хорошее закончилось, и спокойная жизнь полетела к чертям.
Отчим обладал скверным нравом. Деспотичный, наглый и жестокий. Ко всем этим неприятным качествам добавлялась неисправимая тяга к спиртному. Напившись, дядя Вова начинал учить жизни мать и дочь. Стоило им не согласиться или высказать недовольство, как в ход летели тумаки и пинки.
В последнее время отчим совсем меры не знал. С работы его уволили, новую не искал. Сидел на шее матери, отбирал последние деньги, пропивал и колотил без повода. А как Алёнка перешла в девятый класс, так дядя Вова на неё похотливо посматривать начал и недвусмысленные намеки бросать. Алёнке хотелось убежать, спрятаться, но куда? Крепко выпив, он приходил к ней в комнату, распуская руки, лапал её молодое тело. Теперь девочка еще более боялась оставаться с ним наедине. Отчего домой возвращалась лишь вечером, когда с работы приходила мать. Единственное, о чём она мечтала - окончить девятый класс, поступить в училище и съехать из этого ада в общежитие.
— Мам, ты вообще слышишь меня? —снова обратилась к ней Алёна.
Та продолжала молчать. Хлопнув дверкой пустого холодильника, девочка сгребла полбуханки хлеба и удалилась в свою комнату.
«Возможно, стоило её утешить» , — размышляла Алёна о матери. Однако уже давно она не испытывала к ней ни сочувствия, ни любви. Скорее это походило на чувство ненависти. Алёна не могла понять, почему мать позволяет такое отношение мужчины к себе? Не могла принять и то, что мать не защищает родную дочь! Как-то давно Алена прочитала в школьной библиотеке рассказ, в котором дедушка пообещал раздобыть внуку оленёнка. Старый охотник несколько суток выслеживал оленье семейство. Однако мать оленёнка оказалась готова рисковать своей жизнью, стараясь увести охотника от своего детёныша. Так Алёна узнала о материнском инстинкте, присущем даже животным. И она ощущала себя тем самым оленёнком, с одним отличием: её мать предала, бросила, оставила.
Выключив свет, Аленка легла в кровать. В доме было тихо. Очевидно, мать всё ещё сидела за столом. За окном бушевала непогода. Дождь стучал по крыше и стеклам. Слышалось завывание ветра. Алена, ворочаясь с боку на бок, не могла уснуть. Нахлынувшая тревога не давала покоя. Странное поведение матери и отсутствие отчима. Чтобы это могло значить? Погруженная в раздумья, девочка не сразу же заметила, как в одно мгновение исчезли звуку дождя и ветра. Встав с кровати и отдернув штору, она всмотрелась в темноту. Дождь по-прежнему лил, старая яблоня качалась на ветру. Изменилось лишь одно - всё вокруг поглотила тишина. Алёне подумалось: может, её постигла внезапная глухота? Медленно подведя палец к стеклу, девочка несколько раз стукнула ногтем. Раздался отчетливый звук. Следом зловещую тишину нарушил лай соседской собаки, переросший в испуганный визг. Алёна приложила ладони и снова всмотрелась через стекло во двор. Вдруг прямо перед ней прошел мужской силуэт. В нём она узнала отчима и поспешила в свою кровать.
«Явился, гад! — подумала падчерица, зная, чем грозит его возвращение. — Сейчас снова руки распускать будет». Забравшись под одеяло, чуть дыша, она прислушалась. Раздался тяжелый стук в дверь. За ним ещё и ещё. Мать не откликалась и не открывала. Отчим окончательно рассвирепел, матерился и сыпал проклятиями. Алёне показалось, что дверь вот-вот слетит с петель, и тогда уж им несдобровать. Не выдержав его брани, она направилась на кухню, громко крича матери: «Лучше отрыть, иначе только хуже будет!»
На пол пути мать остановила её:
— Не вздумай открывать! Это не Вова! — прошептала та, цепляясь трясущимися руками за Алёну. Выглядела она обезумевшей. Вытаращенные, наполненные ужасом глаза смотрели на сотрясающийся от ударов железный засов двери.
— Каланча, открывай! — обращаясь уже к Алёне, приказал отчим. Так он обзывал её из-за высокого роста и тощих костей. — Не слушай мать! Сейчас же отвори дверь!
И снова из уст дяди Вовы понеслась нецензурная брань.
– Это не он! Я... Я... - заикалась мать, не выпуская рук дочери.
— Что ты? Мама! — раздраженно поторопила Алёна.
— Убила его! — пугаясь собственного признания, прошептала она.
Откинув от себя руки матери, Алёна попятилась назад и на подкошенных ногах сползла по стене.
— Я убила его! — повторила мать и присела рядом. — Он пришел пьяный и чертовски злой. Беспощадно таскал за волосы, пинал меня ногами. Унижал, обзывал. А потом он сказал, что тебе пора взрослеть. И он готов сделать из тебя настоящую женщину. В тот момент я всё поняла! Вова ушел в баню, сказав мне ждать смерти, ибо он скоро придет и убьет меня, а после овладеет тобой. В пьяном угаре он задремал на полке. Я взяла топор и сделала то, что должна была. Он не оставил мне выбора! Я видела своими глазами его смерть.
Не веря словам матери, Алёна бросилась к окну, откуда можно было разглядеть территорию у входной двери. В свете уличного фонаря рассмотрела отчима, стоящего к ней спиной.
— Эй! — крикнула Алёна, считая, что дядя Вове чудом удалось выжить. Силуэт не шелохнулся. — Эй, ты! — ещё громче окликнула она.
Послышался хруст костей. Медленно тело обернулось. Лицо отчима казалось застывшим, не живым. Выглядело оно так, будто вылито из воска. Его перекосила странная бесчувственная улыбка.
— Открой дверь, деточка! Отца надо слушаться! — прохрипел он, при этом его губы остались без движения.
— Отправляйся в ад, сволочь! Там твоё место! — закричала Алёна, отпрянув от окна. Раздался хриплый, омерзительный смех, и все стихло. В следующее мгновение послышались звуки ударяющихся о крышу капель дождя. Вихри осеннего ветра завывали за окном.
— Он в аду, мама. Жариться ему в чертовом котле! — проговорила Алёнка, впервые за долгое время обнимая мать.
На утро мать написала явку с повинной. В бане милиция обнаружила тело отчима. Следствие показало, что он мертв около суток. О ночном визите покойника хозяйка дома и её дочь умолчали. Да и разве кто поверит в подобное? Сочли бы сумасшедшими. В то утро у дома собрались любопытные соседи. И ни один из них не жалел о смерти Владимира, но и убийцу не оправдывали.
Мать до суда не дожила, умерла от сердечного приступа. Перед смертью говорила она, мол, приходит к ней убиенный муж. Не давал покоя при жизни и с того света достал. По всему видать, забрал её с собой.
Эту историю мне рассказала сама Алёна. Она давно выросла и превратилась в приятную симпатичную женщину. Наверное, вам интересно узнать: как живется ей после всего пережитого?
Того самого старого дома уже нет. Снесли, как и весь частный сектор. Взамен выдали новое жилье. Алёна живет со мной на одной лестничной площадке. В новом красивом микрорайоне, как и когда-то мечтала. У нее двое детей, ради которых она готова пожертвовать чем угодно, даже своей жизнью. Подобно той оленихе, которая еще в далеком детстве стала для нее символом материнства.
