«Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных»
(Осип Мандельштам. «Ленинград»)
Перед тем, как начать разговор о знаменитом романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», приведу финал заявления на имя Вячеслава Молотова от Всеволода Мейерхольда. Доведённый до отчаяния знаменитый режиссёр 13 января 1940 года писал в Бутырской тюрьме:
«… надо мной повис дамоклов меч: следователь всё время твердил, угрожая: „Не будешь писать (то есть — сочинять, значит?), будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного искромсанного тела“.
И я всё подписывал до 16 ноября 1939 г. Я отказываюсь от своих показаний, так выбитых из меня, и умоляю Вас, главу Правительства, спасите меня, верните мне свободу.
Я люблю мою Родину и отдам ей все мои силы последних годов моей жизни».
Впервые это заявление было опубликовано 16 февраля 1989 в «Советской культуре».
Почему об этом пишу?
Дело в том, что в начале 1940 года, когда Мейерхольд писал свои последние в жизни строки, в это же самое время Михаил Афанасьевич изо всех сил, которые таяли с каждым днём, пытался дописать свой великий роман «Мастер и Маргарита»...
И тема ОГПУ-НКВД, мотив страха перед органами безопасности проходили «красной нитью» по тексту романа…
В те времена, которые описываются в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) объединял милицию и органы государственной безопасности. Но в романе Булгакова «образ» НКВД не раскрывается прямо. Слово «НКВД» в романе не произносится нигде. Слово «милиция» в романе встречается, а вот «НКВД», «органы госбезопасности» или что-то в этом духе не поминаются всуе. Этот образ присутствует в романе как бы потусторонне. В сознании людей. И в это сознание внедрена шпиономания...
К примеру, с первых же страниц романа, когда Михаил Александрович Берлиоз, председатель МАССОЛИТа, вместе с поэтом Иваном Николаевичем Бездомным встречаются с Воландом, у Ивана Николаевича возникает мысль, что профессор - шпион.
Как более интеллигентный человек Берлиоз эту мысль вначале не воспринимает, а вот у Ивана Николаевича она возникла сразу. Потом это всё время проявляется в его дальнейшем поведении, когда он кричит «караул» вместе с Коровьевым, ну, и в других эпизодах. Бездомный смотрит на иностранца как на шпиона, именно как шпиона и прежде всего как шпиона. И в конечном счете у Берлиоза эта мысль тоже проскакивает: а не прав ли Иванушка, может, это действительно шпион? «Его нужно разъяснить», - говорит себе Берлиоз. «Там его быстро разъяснят», - есть такие слова в романе Булгакова.
А где «там»? Да это всем понятно. Там - это именно «там», то есть в НКВД. Этого нигде не сказано, но достаточно сказать «там» и читатель уже понимает где. И Берлиоз бежит позвонить «туда», то есть опять же в органы. У него ведь есть номер телефона, по которому надо звонить.
Об этом также нигде в романе не говорится, но об этом и не надо специально говорить. И так ясно. У каждого, кто занимал в те времена какой-то пост в организации, есть эта связь и он, не задумываясь ни о чём, должен немедленно сообщать «туда» о всяких подобных происшествиях. Так что это «свойство» людей того времени проявляется в «Мастере и Маргарите» с первых же страниц.
Причём, насколько это «свойство» внедрено в сознание людей, показано Михаилом Булгаковым в романе тоже очень тонко. Вспомните, когда Степан Богданович Лиходеев увидел сургучную печать на двери комнаты Берлиоза, ему не пришло в голову, что Берлиоз погиб или случилось что-то подобное.
Он тотчас же подумал, что Берлиоза арестовали. Причём, У Булгакова о том, что Лиходеев подумал именно об аресте, не сказано ни слова. А сказано, что Стёпа стал соображать, что такого мог натворить Берлиоз и не сказал ли он сам что-нибудь такого Берлиозу, что могло бы вызвать сомнения относительно него — Стёпы Лиходеева. Иначе говоря, в его голове, ещё мутной от недавней попойки, проносятся такого сорта мысли: а вдруг он что-то говорил Берлиозу, вдруг у них был какой-то разговор, может быть, не совсем лояльный, хотя на нелояльный разговор Стёпа, конечно же, не пошёл бы, но лучше, чтобы этого разговора не было…
Стёпа думал, что Берлиоз, после того как его арестовали, конечно, передаст, возможно с преувеличениями, этот несущественный разговор…
И по тексту романа читатель чувствует, что такие мысли были повседневны, обыденны, естественны. Этот страх был настолько внедрён в сознание каждого человека, мозги каждого так «настроены на эту ноту», что это уже превратилось в некую потустороннюю «движущую силу» общества, его дух.
Это те еле видимые нити, которые проходили не только через роман Булгакова, но и через всё общество…
Мистический характер этого «духа» неуклонно, зачастую с иронией, подчеркивается на многих страницах романа. Исчезновения в квартире № 50, «чёртовой квартире», очевидным образом связанные с арестами, иронически (но подчеркнуто!) подаются как мистические, как бы предваряющие те действительно фантастические метаморфозы, которые происходили в этой квартире после того, как там поселился Воланд с подручными.
Напомню, что Тимофея Квасцова, от имени которого Коровьев донёс на председателя жилтоварищества Никанора Ивановича Босого, некто поманил пальцем, после чего Тимофей «исчез».
Аналогичная сцена была с членом правления жилтоварищества Приходько.
При этом слово «арест» не произносится в романе. «Как это их так всех сразу?» — думает умный Поплавский. Что сразу? Разумеется, арестовали. Но такого слова не было в том обществе. В те времена говорили иначе, мягче: «забрали». Помните в романе: «черти взяли»?
Но даже слово «забрали» не произносит Булгаков. Когда появляются «они» (в штатском, разумеется), «их» мгновенно распознают, а распознав мгновенно на лицо бледнеют. Даже «дура» Пелагея Ивановна или по телефону, например, жена Семплеярова.
То, что присуще человеку и труднее всего даётся компьютеру — «распознавание образа»,— в романе выступает чётко и постоянно. «Их» мгновенно распознают все…
Вот Маргарита Николаевна подозревает самого Азазелло: «Вы меня хотите арестовать? Из какого Вы учреждения?» — «Ни из какого я не из учреждения».
О каком учреждении идет речь? Читатель, конечно, распознаёт. «Они» — пришельцы из другого мира. Как Воланд и компания.
Всего лишь «послышался» тихий и вежливый голос над ухом Ивана Николаевича: «Кто убил?» — «Профессор и шпион».— «А как его фамилия?» — тихо спросили на ухо. Надоевшую Аннушку «выпроводили», Никанору Ивановичу «намекнули». Безличные фразы, безликие образы, настолько собирательные, что они расплываются, обобщаются и превращаются в какое-то «современное» полотно, на котором только намёки.
Всё остальное дополняет воображение, от чего у Булгакова картина становится ещё более впечатляющей. И эта картина также далека от фотографии, как алгебраическая формула от реальной жизни…
Наше повседневное: «Тсс, он из органов». Каких органов?
Такой вопрос могут задавать лишь представители будущих поколений. А поймут ли они роман Булгакова?
Булгаков уверен, что поймут, потому что «так было, так будет». Придёт, придёт человек с лицом, закрытым капюшоном, к будущему правителю, поймёт его намёк, прикажет агенту-любовнице выманить жертву в загородный сад, чтобы его там зарезать. И что надо и куда надо подбросить...
Это профессионализм, перед которым преклоняется Понтий Пилат, а с ним и Булгаков. Да и у Маргариты «была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно». Даже когда совершают убийство. Но оно ведь и возмездие! Да, страшное, бесчеловечное, антихристианское, но возмездие.
Красавец Иуда из Кириафа сам был доносчиком. Но, так сказать, доносчиком-любителем, доносчиком «на договоре», получившим свои 30 сребреников за однократное действие, не как постоянное жалование. Он-то, доносчик «на договоре», как раз описан жизненно, фотографично, так же, как и его аналог сексот «на договоре» — барон Майгель.
Как то, так и другое возмездие (с бароном Майгелем) мы, читатели воспринимаем с удовлетворением, несмотря на весь кровавый ужас и того, и другого. Воспринимаем легко потому, что Булгаков придаёт этому налёт сказочности, налёт «сна в летнюю ночь» …
Разве не было у нас такого в детстве, когда, меряя шагами комнату из угла в угол, мы сочиняли "кровавые сцены" мщения для своих недругов и обидчиков? Точно так же сцена прыгающей по мостовой головы Берлиоза, которую отрезала комсомолка-вагоновожатая, носит такого же рода характер мечты человека, который думает о возмездии не злобно, а просто так, мечтательно…
Отметим, что прототип Берлиоза, реальный председатель РАППа АверБАХ (фамилия, созвучная с именем другого знаменитого композитора) много крови испортил самому Булгакову.
И над Леопольдом Авербахом свершилось возмездие также, если угодно, силами зла, дьявольскими, мефистофельскими силами. Он был расстрелян в 1937 году.
Здесь возникает ещё одна ассоциация: взаимоотношения Пилата и Христа, с одной стороны, Сталина и Булгакова — с другой.
Обыватель понимает «культ Сталина» как безраздельную власть вождя. Капризы Сталина, его малейшие намёки все бросались немедленно выполнять, подобно тому, например, как Владимир Войнович, после того как Хрущёв случайно процитировал слова его песни о космонавтах, немедленно попал в «фавор».
С «культом Сталина» дело обстояло не так просто. Более всего заботился о своем имидже сам Иосиф Виссарионович, даже говоря о себе как о товарище Сталине, чьи «слова как пудовые гири верны», в третьем лице.
Товарищ Сталин не мог ошибаться. Поэтому он должен был поступать как «высший судия» независимо от того, какие личные чувства испытывал человек, находящийся, так сказать, в его шкуре,— Иосиф Виссарионович Джугашвили.
Подобно Пилату, испытывающему симпатию к Иешуа, Иосиф Виссарионович явно испытывал симпатию если не к самому Булгакову, то к его огромному таланту. Он неоднократно ходил на спектакль «Дни Турбиных», лично звонил Булгакову. Но это в те времена не было сигналом для РАППовцев немедленно начать восхвалять Булгакова.
Возможно, Сталин, который никогда не плыл против течения, не решился, подобно игемону, прямо препятствовать травле Булгакова. Может быть в самый критический момент в жизни Булгакова он сделал еле заметный "милосердный жест", как Пилат, когда тот велел дать попить распятому Христу? Чтобы Булгаков мог воспринимать казнь Авербаха как возмездие за то зло, которое тот ему причинил? На расстрельном списке из 25 человек от 14 августа 1937 года, где под номером 1 фамилия Авербаха, красным карандашом стоит личная подпись Сталина, черным - Молотова...
Крамольная идея Булгакова, что «силы зла» (в лице дьявола Воланда и его компании) способны совершать добро и особенно справедливое возмездие, иногда, правда, очень жестокое (вспомним хотя бы бедных женщин, польстившихся на наряды фирмы «поганого Фагота»), но всегда сказочно лёгкое, а иногда очень смешное, переносится и на другие «силы зла», реальные, не фантастические.
Страх перед этими последними силами, перед их могуществом Булгаков даже утрирует. Вспомним, что когда Варенуха сообщил, что Стёпа пытался оказать сопротивление «тем, кто приехал за ним», фининспектор «уже твердо знал», что всё, что рассказывал ему Варенуха,— ложь. Это сопротивление не укладывалось, подчеркивает Булгаков, уже ни в какие рамки даже для абсолютно пьяного человека.
Самое интересное, что и дьявольские силы сами опасаются «их». Почему, как только милиция вошла в кабинет Прохора Петровича, черти немедленно вернули его в свой костюм? Разве не могли наши герои и милицию вынуть из костюмов? Значит, не могли.
Разделались с Берлиозом, когда он пошёл звонить «туда». Разделались с Варенухой, когда он понёс «туда» документы. Пригрозили Римскому, когда тот хотел позвонить «туда». Значит, подручные Воланда опасались тех, кто придёт «оттуда» …
И наконец, в финале при непосредственном уже «лобовом» столкновении Воланд и его компания отступили. Без потерь («никто не оказался не только убит, но даже ранен»), но всё же, «сжигая мосты», отступили.
Вряд ли можно назвать простым совпадением время отъезда Воланда с моментом, когда силы безопасности были по-настоящему приведены в движение. Иначе чего ради «шайка Воланда» стала бы препятствовать тому, чтобы органы были вовремя информированы о событиях?
Безусловно, сила, приписанная в романе Булгакова этой госструктуре, громадная. Но распространяется ли эта сила на все времена по формуле «так было, так будет»?
На мой взгляд, на этот вопрос в романе есть отрицательный ответ. Ибо эта сила в то время в стране была основана на тех нитях, которыми было пронизано общество. Они произрастали в конечном счете из чёткой, почти религиозной идеологии, которую постреволюционное общество впитало в себя.
У Булгакова в эпилоге показано с большой долей иронии, как общество бросилось помогать вылавливать котов, Коровьевых, как оно стало приспосабливать произошедшие фантастические события к собственному мировоззрению.
В Иудее — другое дело. Там без труда угадывается связь тайной стражи (полиции) с уголовными элементами. Та связь, без которой, как мы знаем, невозможно было управлять, например, концлагерями. Начальник концлагеря согласовывал свои действия с внутренним хозяином концлагеря — паханом. Только при этих условиях они совместно поддерживали порядок в лагере.
При такой структуре нетрудно было выполнить и полууголовное задание высшего руководства. Именно такое впечатление, как бы «за кадром», оставляет операция Афрания. Только такая связь может в какой-то мере заменить силы госбезопасности, основанные на идеологии и революционном терроре.
Возникает альтернатива: либо сила, основанная на обществе, поляризованном идеологией, либо, в противном случае, — на тайной связи полиции с пронизывающими общество уголовными структурами.
А если представить себе, что обыватель потребует, подобно Семплеярову, немедленного и страстного разоблачения роли «органов» в романе?
Думаю, что этого он не получит. А получит, как Семплеяров, пример разоблачения его самого. Кем он сам был в это время? И как он или его родня вписывались в то общество, которое запечатлел Булгаков с такой иронией, мягкостью и жалостью?
Ну, это, конечно, моё мнение и его никому не навязываю …
Но о судьбах не выдуманных персонажей Михаила Булгакова, хотя и имеющих своих прототипов, но и судьбе реального Мейерхольда, а также судьбах Гумилёва, Мандельштама, Бабеля, Клюева, Флоренского и других, не стоит забывать …
Ведь какая бы ни была история, она - наша ...
И в заключение вернусь к тому, с чего была начата эта заметка. К заявлению Всеволода Мейерхольда на имя Вячеслава Молотова.
Точнее, к последней записи, которую сделал режиссёр в январе 1940 года своей рукой в этом послании:
«Меня здесь били - больного шестидесятишестилетнего старика. Клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам (сверху, с большой силой) и по местам от колен до верхних частей ног.
И в следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-сине-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом, и боль была такая, что, казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли).
Меня били по спине этой резиной, меня били по лицу размахами с высоты...»
(«Советская культура». 1989. 16 февраля)
1 февраля 1940 года в одном из помещений Бутырской тюрьмы Мейерхольду было зачитано обвинительное заключение и объявлен приговор – ВМН. На следующий день, 2 февраля 1940 года Мейерхольда расстреляли…
Только в 1987 году родственникам режиссёра стало известно подлинное место захоронения Мейерхольда — „Общая могила № 1. Захоронение невостребованных прахов с 1930 г. — 1942 г. включ.“ на кладбище московского крематория у Донского монастыря.
По решению Политбюро от 17 января 1940 года № II 11/208, подписанного лично Сталиным, было расстреляно 346 человек.
Их тела были кремированы в Донском крематории, а пепел выброшен в общую яму на окраине Донского кладбища. Прах Мейерхольда был смешан с прахом писателя Бабеля, маршалов Егорова, Тухачевского и многих других жертв…
Все иллюстрации для публикации взяты из свободного доступа в сети Интернет.
Предыдущие публикации, связанные с творчеством Михаила Булгакова, а также иллюстрации к роману «Мастер и Маргарита» различных художников, можно почитать/посмотреть в тематической подборке публикаций «Мой любимый Михаил Булгаков» (перейти по этой ссылке https://dzen.ru/suite/40dc7f34-ad2a-4548-8490-c33d424f3947).
Посмотреть тематические подборки, полистать другие статьи и подписаться на канал «Московский летописец» можно здесь (переход по этой ссылке https://dzen.ru/id/5fea6a1ac0060a2f292e44f9).
Источники:
1. Материалы с сайта bulgakov.lit-info.ru
2. М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита» в кн.: М.А. Булгаков. Романы. Белая Гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. Москва, 1973
3. Материалы с сайта bulgakov.literature-archive.ru
4. Головкова Л. А. Спецобъект НКВД «Коммунарка» (1937—1941): Альбом-монография. — М.: Изд. агентство «BE-ART Group», 2009.