"Не удерживай то, что уходит, и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдёт тебя." Омар Хайям.
Вот такая мудрость. Следуй ей и крах, со слезами и попытками дотянуться до локтя, закончится. Наступит время виктории с полными карманами счастья. Не иронизирую. Подтвердить хочу. Сегодняшняя история состоит из пасмурного и солнечного. Героиня - моя троюродная сестра Лидия.
Мы вчера весь день провели у неё, в Димитровграде. Пристраиваем веранду к дому, а у мужа Лиды своя лесопилка. Вот он нам сделал скидку, по-родственному. Заодно повидались. Посидели за расписным самоваром. Электрическим. Лида нам знатные пироги подавала.
Ей шестьдесят пять. Юрию семьдесят. Она занимается домом и дачей. Он занимается "деревянным" делом. Без прежнего размаха, по заказам, но рублики пополняют пенсионерский карман. Две дочки у них - сорока и сорока восьми лет. Обе замужем. Четыре внучки - школьницы.
Лидия не отпустила, а скорее сбежала от первой, неудачной части своей судьбы. Из-за неё она нахлебалась, по полной, горькой любви. И, кажется, ничего хорошего ей не светило. Жила под тяжёлым авторитетом матери, с чувством вины. Но вдруг ... Читайте, пожалуйста, историю Лидии.
Дарья Николаевна, после педагогического института, получила направление в деревенскую школу. Там вышла замуж за агронома и родила дочку Лиду. Учительствовала с пристрастием. Курируя избу - читальню, прививала народу интерес к книгам. Всё-таки она педагог русского языка и литературы!
Приехав городской девушкой - по моде причёсана и одета, Дарья Николаевна незаметно упростилась, утратив интерес к своей внешности. Хозяйство на неё слишком давило - корова, куры, огород. И никто не готовил, не наводил в доме порядок, кроме неё.
А деревня, того времени - печное отопление, вода из колодца, удобства на улице. Постирушки в бане. Муж, даром, что с председателем колхоза ручкался - выпивал скрытно. На работе себя покажет, а в своём подворье ни на что ни сил, ни охоты нет, тем более, после градусного расслабления.
Так лет двенадцать прошло. Пьющего агронома понизили в должности. На жену он покрикивать начал, до дочери дела нет. Да ещё, любвишка на стороне выплыла. Терпение Дарьи Николаевны лопнуло. Списалась она с бывшей однокурсницей из Волгограда и, по бабьи, поплакалась.
В институте они близко дружили. Случилось в гости поехать. И, каким-то замечательным образом, увлёкся Дарьей брат мужа подруги - мужчина простой, холостой и с квартирой. В тот же год, развелась с агрономом и на деревенской жизни поставила крест.
У десятилетней Лиды появился отчим, а по сути, отец. А жить им довелось в Камышине. Оттуда был новый муж Дарьи Николаевны. Школы везде есть, моментом устроилась. Заметив у девочки талант к рисованию, отчим отвёл её в кружок рисования и лепки. Позже им порекомендовали хорошую изостудию.
У Лиды сформировалась мечта стать художником-оформителем, например, в книжном издательстве. А пока оттачивала способности, в городских конкурсах и выставках участвовала. В школе почти на отлично училась и иначе быть не могло. Дарья Николаевна, там же преподававшая, не собиралась за дочку краснеть.
Была с ней строга и даже категорична. А Лида матери стала стесняться. Ну, право слово - не старая женщина, а ходит с гребёнкой в волосах, с серой проседью. Одевается без намёка на элегантность и носит, как бабка, клетчатый платок на плечах. Обувь без каблука, по виду, как тапки или мужские ботинки напоминающая..
Это близости матери и дочери не способствовало, хотя, будь жив А.С. Макаренко, Дарья Николаевна нашла бы с ним общий язык. Она, между прочим, имела медаль "За трудовое отличие," а Почётными грамотами можно было всю квартиру оклеить вместо обоев.
Мда. При всём при том, запомнилась она мне, как слишком категоричная и суровая женщина. Характер такой. А ещё отпечаток профессии, деревенских трудов, обидного брака. И даже второй муж - добряк и трезвенник, не мог ей добавить сиропа.
Перешагнув в десятый класс, Лида определилась с будущим поступлением. Не мелочась, московское художественное училище выбрала. Имелось условие - представить свои работы заранее. Только в случае одобрения, высылалось приглашение на экзамены.
Исполнив, Лида, наполненная надеждами, старательно училась и грезила, как ярко и замечательно сложится её жизнь.
Тут просится сказать о внешности Лидии. В ней всё было обыкновенно, кроме косы. Дарья Николаевна, сызмальства, приметив богатство дочкиных волос, понапрасну не стригла, приучив к крапивному отвару и прочим укрепляющим хитростям. Как результат - потрясающая коса - краса ниже пояса, двумя пальцами не обхватить.
Цвет пшеничный, золотистый на солнце. Бывало, идёт, и все вслед оборачиваются, языками цокают. И вот так же обернулся один, кому бы не надо, на Лиду семнадцати лет. Безмятежный шалопай Константин уже отслужил в армии. Работал ночным сторожем, а призванием своим считал творчество.
Оно, конечно, когда за плечами музыкалка по классу баяна, освоенная гитара и недурной голос. Сбив группу из подходящих парней, Костя объявил её ВИА. Самодеятельная, живая музыка оказалась желанна на свадьбах, позволяя быть "сытыми, пьяными и деньги на табачок" иметь.
Это не столь страшно, если есть ещё, какая-то цель. Например, расти в музыкальном мастерстве или задуматься о серьёзной профессии на случай, если "руки устанут от струн." Но в свои двадцать три, Константин желал жить одним днём. В кровать падал под утро, спал до обеда.
Не стесняясь, хлопал родительским холодильником, ничего туда не кладя. Водил дружбу с фарцовщиками - импортные сигареты, батники, джинсы. Давно открыл счёт девушкам - ярким мотылькам, не обременённых принципами. И вот такой - никакой Костя, ворвался в судьбу юной Лиды.
Костину группу пригласили оживить музыкой школьный Осенний бал. Лида, не большая охотница до дискотек, пришла, поскольку читала стихи в тематической части. Серое платьице в крапинку, наивное лицо без косметики. Пшеничная коса с белой ленточкой.
Лида, проникновенно читала со сцены стихи, а Костя стук своего ошалевшего сердца. "Тургеневская девушка, барышня - крестьянка,"- так он её называл, провожая до дома. Опытный глаз, мог угадать в смазливом музыканте повесу. Лида не сумела. Он виделся ей романтичным, талантливым и галантным.
Любовь? Любовь! Свидания со взрослым парнем открылись к Новому году. Мать - педагог, испробовав все методы вразумления от долгих бесед, до оплеухи, отправилась к родителям Кости, но те развели руками:
"Сын нам давно не подвластен. И что уж вы так против него восстаёте? Не дурак, не алкаш. Музыка - тоже работа. Женится - остепенится."
Женится?! Пока разница в возрасте имела значение, Дарья Николаевна обратилась в милицию - пусть отпугнут от несовершеннолетней! А "дело" передали представителю детской комнаты милиции. Пригласили Лиду и Константина. Он пришёл в костюме и белой рубашке. На вопросы отвечал чётко:
"Да, полюбил. Осознаю, что Лида - школьница. До её восемнадцати - исключительно дружба."
Лида вторила, но губы кусала и пылала щеками. Дома, пережитый позор, выплеснула на мать, вообразив себя Джульеттой, которой злые люди мешают любить:
"Осенью мне исполнится восемнадцать. Мы с Костей поженимся. Тебя я, заранее, не приглашаю. Ты не мать, а предательница!"
Отчим, слабой тенью, был на её стороне. Дарья Николаевна, чувствуя себя невзорвавшейся гранатой, но уже без чеки, ввела строгий режим, слежку, нравоучения на тему "береги честь смолоду." Лида смотрела мимо неё и даже головой не кивала.
В учёбе скатилась. Ставили "четвёрки с минусом," из уважения к Дарье Николаевне и прошлым успехам. Заказное письмо с допуском на экзамены в художественное училище, пылилось на полке. Лидия теперь иными чаяниями жила. Главное - любовь! Остальное второстепенно.
С виду всё оставалось прилично и дома всегда ночевала. Но утром, в день последнего экзамена в школе, девушку затошнило. На свадьбе, Дарья Николаевна с мужем, всё же присутствовали. И именно им пришлось оплачивать половину суммы за съёмное жильё молодых.
"Самостоятельный" зять не желал делить крышу ни с родителями, ни с тёщей, но считал справедливым, если та, материально в благополучии дочери поучаствует. Счастье Лиды длилось до родов и ещё чуть-чуть. Восхищение женой и дочкой быстро из Кости выветрилось.
В первой он разглядел "колхозницу и простушку," а вторая оказалась "вонючей крикуньей." Денег жене почти не давал. Продукты покупал сам и скупо. Упрекал едой. Чтобы, как-то держаться, Лида продала золотые серёжки, колечко, цепочку - подарки родителей.
Так сложилось, что к ним она не ходила, помня, как была груба с матерью. А Дарья Николаевна ей замужество с шалопаем не простила, да и в школе была занята постоянно. Поэтому Лиде не приходилось объяснять откуда у неё синяки и почему глаза постоянно заплаканные.
Но всё-таки, до года дочки прожили. Уж не помню причины (да и могла ли таковая быть?), Константин избил Лиду "по - настоящему." Соседи милицию вызвали. Хулиган получил несколько суток воспитательного ареста. А Лида, со следами "любви" и с дочкой в руках, вернулась в родительский дом.
Её поддержали, обласкали и всем обеспечили. Отчим дал в ухо Константину. Супруги развелись. Дарья Николаевна, потребовала, отказаться от алиментов: "Не унижай себя копейками, Лида!" И во всём, с дочерью, она стала такой - требовательной, диктующей, контролирующей.
В чём-то плюс. Сломленная Лида не знала куда направить себя. Профессии нет, с яслями проблема. И вообще, хотелось сидеть в уголке и реветь. Но мать ей раскисать не дала, постановив:
"Поступай в техникум, где попроще экзамены. Малышке няню возьмём. Но не для гулянок твоих, а для учёбы. Куда пошла, во сколько придёшь - я знать должна. Повторной глупости не допущу!"
Так всё решилось и пошло. Дарья Николаевна скажет - Лида подчиниться. Ничего дикого, только своей жизни нет. Однажды, уж сестрица моя троюродная, работала проявил к ней интерес коллега. Букетик преподнёс, до дома проводил.
Дарья Николаевна, в этот момент бельё вешавшая на балконе, прокричала: "Молодой человек, не затруднитесь подняться!" Едва вошёл, смущённый, не понимающий, спросила в лоб: "Вы просто так мою дочь кадрите или с серьёзным намерением? Я ЗАГС имею в виду."
Кто ж, вот так, сразу, решит? Честно ответив:"Не знаю," мужчина испарился. Муж Дарье Николаевне попенял, Лида поплакала, но женщина себя правой считала - от очередного шалопая свою глупышку спасла. И вот двадцать седьмой год потихоньку к Лидии подобрался. Дочка её уж школьницей стала.
А она технологом на хлопчатобумажном комбинате работала. Нежданно, выпала командировка на месяц - повышение квалификации. В Волгоград! А с учётом, что лето за окном цвело, в отпуск ехала Лида. Мать нахмурилась, всполошилась. Лично дочкин чемодан уложила, чтоб без "лишних" вещей.
Но на всякую хитрость, своя найдётся. Перед автовокзалом, Лидуня забежала к подруге и взяла напрокат кое-что подходящее - сарафанчик открытый, нарядное платье и, конечно, купальник. Они одной комплекции были. И косметичку подруга дала: "Подыши полной грудью, Лидка!"
Атмосфера нового, опьянила Лидию. Занятия проходили до обеда, а потом - шубись, скука! Сидели в кафешках, загорали на пляже, на поздний сеанс ходили в кино. Например, Лида давно от такого отвыкла. Смеялись, болтали. Впрочем, компанию "студентов" составляли, в основном, замужние женщины.
Из мужчин - два дяденьки, среднего возраста, сразу линявших на сторону. И ещё один - молодой, кажется, холостой, но совершенно невзрачный. И даже без хорошего роста. Он предпочитал почитать в номере книжку. "Комарик, а не мужчинка!" - так одна из женщин, о нём хохотнула.
Лиде нравились его глаза. Карие, умные. И имя "гагаринское" - Юрий. Инженер из Димитровграда. Видно, что постарше её. Для него рисовала стрелки, красила губы. Даже была мысль волосы обстричь до плеч и навить локонов. А Юрий, как почувствовав, произнёс мимоходом:
"Я бы такую роскошь, как ваша коса, в Красную книгу занёс!"
Осталась Лида с косой. А больше ничего не случалось, хотя было очень приятно вдали от матери находиться. Лида в Юрия не влюбилась. Разве можно в такого - невысокого, хилого, с намёком на скорую лысинку? Ну, да - глаза. Смотрит так, будто всё про неё, Лиду, понимает.
Глупость, конечно. Просто такая манера - умно смотреть. Этим и цеплял Лиду - недолюбленную, не обогретую. Подчинённую строгой маме и дочке любимой. До смерти, наверное.
За несколько дней до зачёта, Юрий пригласил Лиду в ресторан. На ужин. Пригодилось платье подруги! А косу свою Лидия распустила, чуток подвила и обвила длинными, "жемчужными" бусами. Перекинув "роскошь для Красной книги" на грудь, вышла навстречу Юрию.
Он аж пошатнулся - так Лидина красота его шибанула. И даже, кажется, роста прибавилось у него. Брюки отутюжены, рубашка к лицу. Ботинки почищены. Подставил локоть: "Осчастливите, Лидия?" Осчастливила! В ресторане Юрий вёл себя уверенно, как завсегдатай.
На цены не смотрел, желая наилучшим образом накормить - напоить Лиду стремился. Во время танца, вёл твёрдой рукой и пахло от него волнующе - морем, хорошим табаком. Парфюм такой, польский. Лида досадовала, на мужчину. Насмелился на последок, а могли бы не раз вот покружиться.
Вернулись за стол. Юрий взял Лиду за руку. Сказал, глядя в глаза:
"Я полюбил вас с первого взгляда, и с первого взгляда решил, что сделаю вам предложение. Если потребуется - уведу от мужа."
Она слушала и верила: такой уведёт! А Юра продолжил: "На удачу, вы оказались свободной. Лидия, будьте моей женой!" И опять верила: не болтает, действительно, любит. Попросила: "Расскажите, как всё будет, Юра?" Кивнул:
"Отсюда отправимся в Камышин, к вашим родителям. Попутно увольняетесь, поскольку жить мы будем в Димитровграде. В своём доме. От бабульки избушка осталась, я её отстроил. Удобства, как в квартире и сад за окном. Школа неподалёку. Сразу заявление подадим. Хочешь - белую свадьбу?"
И поцеловал кончики пальцев. "Не отталкивай то, что приходит." Лида эту мудрость не знала, но чутьё женское ей шепнуло равноценное: "Твой мужик, Лидка! Соглашайся давай!" Получается, из ресторана они вышли женихом и невестой.
Ну, Дарья Николаевна, мамка Лидуни побухтела, поволновалась, конечно и даже ножкой потопала. Например, моей маме, прямо кричала в трубку, не стесняясь, что на переговорном пункте находится:
"Я бы с таким на одном гектаре с-ть не села, а она - замуж! За тридцать мужику, никто не позарился. Моя подряд всех подбирает!"
Через годы-годы именно зять с гагаринским именем, оплатил Дарье Николаевне операцию. После смерти мужа, недолго, но пожила она в доме Юры и Лиды. Зятя она ... обожала. Но я поторопилась слегка.
От "белой свадьбы" Лида отказалась. Расписались, посидели близкой компанией. Дочку жены Юрий не удочерял, но дал ей свою фамилию. Не затягивая, родили общую. Не скажу сколько прошло, но стало понятно, что Лида, без Юры, жизни не представляет. Говорила, в виде очень серьёзной шутки:
"Я за своего двумя руками держусь. Зубы свободные, чтоб, если что - сопернице в горло вцепиться!"
В девяностые, Юрий надумал заниматься деревом - пилорамой, и тогда это широко, хорошо пошло. Дочерей помогло поднять, выучить, замуж выдать. И всё это, Юрий своей заботой считал. Мол, по статусу положено. А ещё любил Лидку жарко. Она, под рюмочку, любила намекнуть - похвастаться.
Но и сама Лида старалась так, что мне, например, не суметь - не поспеть. Расписывать не буду - кулинарка отменная, домашний дизайнер с золотыми руками... Одно опишу.
Помните - "ноги мыть и воду пить"? Ощутив чувства к любезному своему супругу, Лида завела правило, а вместе с ним скамеечку. Придёт Юра усталый, наломавшийся. Может, чуть хмурый. Лида, толкнёт его на скамеечку, а сама за тазом с водою спешит.
Ноженьки мужа поставит туда, сама на колени опустится и давай мочалочкой, нежно - нежно, туда-сюда... А Юра, привалившись к дивану, с закрытыми глазами балдеет. Потом чистая, из кувшина водичка идёт и полотенчико. Муж, неизменно, целует Лиде руку и говорит: "Спасибо, жена."
С Лидиных слов излагаю, её настроение передаю. В начальные годы, Юра это, как часть любовной игры принимал. Потом осознал - жена так уважение к нему выражает. Как к супругу, к мужчине. Отцу своих дочерей. Именно уважение, как в старину. На возможное недоумение, добавлю - это у них взаимно.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина