Смысл лишь душу насыщает, Смысл лишь утоляет голод,
И не важно, ктó в объятьях: тот, кто стар иль тот, кто молод.
Пусть на зависть идиотам в жёны мне дадут девицу,
Буду рад я юной деве, если Смысл в ней таится:
Если в ней горит желанье не утехам предаваться,
А отдать себя потомкам, в доброй памяти остаться.
Пусть она млада летами, пусть несведуща во многом,
Только б чистыми стопами шла за Совестью и Богом,
Только б юные мечтанья приносила в жертву ближним
И жила необходимым и не думала о лишнем.
Если ж нет, то пусть старуха ветхие откроет дверцы,
Только б Божескому Духу покорялось её сердце,
Только б в радости и в горе, сил последних не считая,
Беспокоилась о детях, всю себя им отдавая.
Нету в молодости Смысла, только сил и спеси много,
Обретает юность Смысл, если обретает Бога.
Да, конечно, молодое — что не тронуто, не смято —
Нам приятнее, чем то, что испытало все утраты:
Блеск волос, лицо без грима, взгляд, исполненный надеждой —
Это разве что сравнимо с новой, чистою одеждой.
Но в проклятом мире этом, где калечат всё живое,
Искорёжено с рожденья, друг мой, даже молодое.
Все оторваны от Бога, от Природы, от Единства,
Все повержены в болото отчуждения и свинства.
С юных лет младые девы все готовятся в блудницы,
И хоть тело молодое, в душах смрад и мрак темницы:
Невоспитанны, лукавы, в мыслях лишь своекорыстье,
На растении душевном нет плодов — одни лишь листья.
Чтó их, бедненьких, волнует: деньги, тряпки, вещи, краски
И чтоб тайные страстишки не подвергнулись огласке.
Чтó им Вечность, дружба, братство и святой любви безбрежность,
Сострадание к несчастным, к детям ласковая нежность,
Отречение навеки от гнилого своеволья,
Очищенье до соринки их душевного подполья ?
Разве это юность, свежесть — жить, не думая о Духе
И трястись над бренным телом, как над утварью — старухи !
Так и старость бесполезна, коль, лишь сетуя да плача,
В разговорах о болячках видит всю свою задачу.
Нету в старости значенья, хотя опыт долгий нажит,
Если плод Боговоленья не украсит её пажить.
Боже, сжалься надо мною ! Дай мне истинную юность,
Что Тебе препоручает свою солнечность и лунность,
Что Тебя зовёт надеждой и любовию и верой,
Измеряя каждый шаг свой лишь Твоей высокой мерой,
Что несчастным сострадая, умереть для них готова
И вовеки не нарушит Твоего святого слова;
Что боится не тлетворных и трусливых бабьих мнений,
А лишь Совести, грозящей адом истинных мучений.
Так даруй же мне, мой Боже, душу близкую, родную,
А не хитрую старуху или дуру молодую.
Пусть не плоть, что тленье любит, а лишь Дух, что вечно молод,
Насыщает мою душу, утоляя сердца голод.