Я могу рассказать вам о корпусе SR-71 Blackbird, его двигателях Pratt & Whitney J58-P4 и его создании. Однако я предпочитаю рассказывать вам об эмоциях, которые возникают от полета на нем во время опасных миссий, — вспоминает майор армии США Брайан Шул.
В апреле 1986 года, после нападения на американских солдат на берлинской дискотеке, президент США Рональд Рейган отдал приказ о бомбардировке лагерей террористов Муаммара Каддафи в Ливии. Моей задачей было сфотографировать с воздуха повреждения, нанесенные нашими бомбардировщиками F-111. Однако Каддафи пообещал сбивать любой самолет, который появится над его страной. Утром 15 апреля я летел над Ливией со скоростью 3,4 тысячи километров в час.
Я был за штурвалом самолета-разведчика SR-71, самого быстрого в мире. Меня сопровождал оператор разведывательного оборудования (RSO) майор Уолтер Уотсон. Оказавшись над Ливией, Уолтер сказал, что в нашу сторону летят ракеты класса «земля-воздух». Я подсчитал, сколько потребуется ракет SA-2 и SA-4 со скоростью 5 Маха, чтобы достичь потолка нашего самолета. Я не отклонялся от своего курса, рискуя верой в возможности самолета собственной жизнью.
Через несколько секунд, которые, казалось, длились целую вечность, мы направили машину в сторону Средиземного моря. «Теперь ты можешь притормозить, — сказал мне Уолтер. Я понял, что мы преодолели скорость 3,2 Маха. Я сбросил скорость над Сицилией, но у нас не хватило времени, чтобы сбросить скорость и приземлиться в Гибралтаре, где нас ждало топливо.
С тех пор, как братья Райт поднялись в воздух, было выпущено много замечательных самолетов, в том числе Boeing 707, F-86 Sabre Jet, P-51 Mustang. Однако именно SR-71, известный как «Черный дрозд», сыграл наибольшую роль в «холодной войне» и вошел в историю мировой авиации.
Мой первый контакт с SR-71 был, когда мне было десять. Сборка модели самолета из модельного набора оказалась для меня слишком сложной. Поэтому я выбросил липкую палочку в мусорное ведро.
29 лет спустя я с трепетом смотрел на настоящий SR-71 на базе ВВС Бил. У меня уже был 13-летний опыт управления военными самолетами, но я никогда не видел такой мощной и одновременно элегантной машины.
Самолет протекал, как из моей модели вытекало топливо. Все потому, что на 3 Маха машина расширилась под воздействием температуры и, несмотря на встроенные шарниры, потеряла герметичность.
Начало
Отцом SR-71 был Келли Джонсон, известный конструктор Lockheed, создавший P-38, F-104 Starfighter и U-2. Когда в 1960 году русские сбили Гэри Пауэрса на U-2, Джонсон начал работу над еще более быстрой машиной. Проблема заключалась в том, что на скорости 3000 км/ч машина подвергалась таким экстремальным температурам, что для изготовления фюзеляжа самолета приходилось использовать чрезвычайно прочный титановый сплав. Также была потребность в специальном топливе и масле, чтобы выдерживать такие высокие и низкие температуры.
Blackbird впервые поднялся в воздух в 1962 году, а разведывательные полеты начались в 1966 году. В 1983 году, благодаря хорошему мнению начальства, я смог сесть за штурвал SR-71. Именно тогда я встретил Уолтера, который должен был сопровождать меня следующие 4 года. Я пошутил, что он шпион, а я его водитель.
Наше обучение длилось год на базе в Бил, Калифорния, на базе Кадена на Окинаве и в Милденхолле, Великобритания. В тренировочном полете мы пролетели половину США туда и обратно менее чем за 3 часа. С перерывом на дозаправку.
Восхищение
Блэкберд удивлял нас время от времени. Когда мы вывели его из ангара, все обратили на него внимание и машины остановились перед базой. Всем хотелось полюбоваться национальным достоянием.
Однажды ночью, пролетая над Тихим океаном, я решил проверить небо и выключил освещение кабины. Хотя в ту ночь в небе не было луны, салон самолета наполнился ярким светом. Я понял, что это было свечение Млечного Пути.
На высоте 25 километров вы находитесь близко к звездам.
Стоимость эксплуатации SR-71 была очень высока, в частности из-за большого количества потребляемого топлива. Армия вывела его из эксплуатации в 1990 году в результате сокращения бюджета. Blackbird успел увернуться от 4000 снарядов и ни разу не был сбит.
Последний полет Blackbird из Лос-Анджелеса в Вашингтон длился 64 минуты. Средняя скорость составила 3400 км/ч. Целью был Смитсоновский музей, где его можно увидеть и сегодня.
Самолеты SR-71 летали четверть века, в период правления 6 президентов. Незаметно для противника они пролетели над территорией Северного Вьетнама, Китая, Северной Кореи, Ближнего Востока, Южной Африки, Кубы, Никарагуа, Ирана, Ливии и Фолклендских островов. Например, они следили за маневрами советских атомных подводных лодок.
Я провел 500 часов за штурвалом этой машины. Она никогда меня не подводила.
Приближаемся к ливийскому побережью
Мы приближаемся к Ливии, и Уолт спрашивает меня, достигнем ли мы нужной скорости и потолка вовремя. Я отвечаю да. Я знаю, что он волнуется, но я держу руки на руле и чувствую, на что способна моя машина. Как ветеран воздушных боев, он чувствует территорию и готовится вступить в бой.
Добиваемся нужного потолка с запасом в 8 километров. Уолтер преисполнен восхищения, и я снисходительно думаю: «Что эти инженеры знают о полетах?»
С такой высоты Ливия выглядит как огромная песочница. Уолтер говорит, что получает много сигналов не от наших союзников. SR-71 проворный, желательно много дней. Такое ощущение, что уже. Я неподвижно сижу, положив руки на румпель, и смотрю, как мы углубляемся в территорию страны.
Только спидометр дает знаки. Он сообщает, что мы идем все быстрее и быстрее. У самолета перехватило второе дыхание, как у матерого марафонца.
Под огнем
Уолт говорит, что улавливает сигналы о вражеских ракетах. Мы преодолеваем километр за секунду, и я все больше и больше волнуюсь. К счастью, наблюдать за панелью, показывающей приближающиеся ракеты, не моя работа.
Мы летим все быстрее и быстрее. Каждую секунду самолет пересекает 30 000 кубометров воздуха. Надеюсь, наша скорость не позволит противнику увидеть самолет на радаре. Мы вот-вот повернемся, что также поможет избежать снарядов.
Поторопитесь, потому что Уолт попросил об этом. Самолет как будто не двигается. Уолтер сообщает мне, что ливийцы уже выпустили по нам ракеты. Я увеличиваю скорость, наблюдая за датчиком температуры. Несмотря на то, что мы достигаем скорости 3,31 Маха, машина не достигает опасных температур. Уолт на мгновение замолчал.
Я тянусь к рычагу на панели автопилота, который управляет наклоном самолета. Я поднимаю носовую часть СР-71 всего на 1/6 градуса, но на такой скорости достаточно, чтобы машина быстро увеличила потолок. Не теряет скорость.
Серьезный тон голоса Уолтера, который сообщает мне о новых ракетах, выпущенных в нашу сторону, доказывает, что на этот раз это реальная угроза. Я должен ускориться и изменить направление как можно скорее. Только это нас спасет. Только пока не получилось.
Мы молчим, но я знаю, что и Уолтер, и я пытаемся понять, как не сбиться с курса. Смотрю бессмысленно за стекло, ищу снаряды. Мне вспоминаются слова летчиков, летавших на SR-71 над Северным Вьетнамом. Они сказали, что несколько вспышек, которые они действительно видели, выглядели как имплозии. Самолеты летели так быстро, что казалось, будто ракеты рушатся, а не взрываются.
Но я не вижу ничего, кроме бесконечной синевы неба и потрескавшейся земли далеко под нами. Я слежу за тем, сколько миль осталось до поворота. Обратите внимание, что спидометр показывает 3,45 Маха. Итак, Уолтер и я установили новый рекорд. Скорость продолжает расти, хотя внутри кабины очень спокойно.
Я чувствую, что самолет доверяет мне так же, как я доверяю ему. Он достигает нужной нам скорости и не подведет в такой момент. Более низкая температура наружного воздуха на этой высоте позволяет машине показать, каким потенциалом она всегда обладала.
Гордый дрозд
Мы не проиграем эту гонку. Мы летим на скорости 3,5 Маха. Так что как ракета, только быстрее. Мы начинаем поворачивать за угол, и вдруг я чувствую такое облегчение. Мы уезжаем из страны, на которую уже потратили много времени. Проезжаем Триполи, достигая еще большей скорости. За долю секунды пустыня под нами сменяется голубизной воды.
Скорость начинает нас пугать. Уолт говорит, что не видит никаких сигналов о приближающихся ракетах. Я дергаю ручку газа на себя, но самолет не замедляется. На меньших скоростях он бы среагировал немедленно. На этот раз самолет среагировал поздно, как бы показывая нам: я тебя спас, понимаешь?