Начало здесь
Эти фото станут ударом не только для мужа, но и для его сестры Кати, журналистки серьёзного новостного издания, и для её, Людиных, родителей, которые гордятся воспитанием дочери. Даже предъявленные лично, они нарушат привычный ход жизни, чего уж говорить о публичном обнародовании. Люда рыдала в подушку в пустом особняке, обсудить проблему ей было не с кем. И зря говорят, что слезами горю не поможешь. Через них хорошо скидывается стресс, и мозги начинают работать, как после перезагрузки.
- Платон, прошу тебя, давай разойдёмся миром, - попросила Люда. После обдумываний и визита к юристу она напросилась на встречу. – Это глупость и детский сад. Нам всё равно придётся скрывать свои отношения от прессы.
- Это ещё почему? Ты скажешь мужу, что уходишь к другому, и мы будем блистать в обществе.
- Тогда чем это будет отличаться от обнародования твоих фотографий? – Люда дождалась, когда Платон закончит усмехаться, и добавила. – А если предъявишь обнажёнку, то сам рискуешь залететь по статье, я постараюсь, не сомневайся. Это не считая того, что больше ни одна особа женского пола, находясь в здравом уме, не рискнёт связываться с тобой. Ты об этом не подумал? Поэтому предлагаю тебе забыть о своём предложении, как о неудачной шутке. И удалить все материалы. Глядишь, ещё не раз пересечёмся.
Люда встретила мужа на вокзале. Затрепетала, когда он нежно обнял её. Сердце замерло, когда она проводила рукой по колючим щекам.
- Я так ждала тебя, - прошептала она, прижимаясь к мужу и сглатывая подступивший к горлу комок. Здесь, рядом с Эдиком, всё произошедшее казалось сном, местами сладким, но в большей степени кошмарным. Она впервые испугалась, что Платон исполнит угрозу. Наверное, надо было просить и унижаться, а не сыпать аргументами, но она не смогла. А сейчас бы сделала всё, только чтоб оградить любимого от той душевной боли, что нависла над ним Дамокловым мечом. Но поздно.
- Я тоже очень скучал, - отозвался Эдик. - Поехали домой, любимая.
Люда залюбовалась вышедшим из ванны мужем. Она невольно сравнила его с Платоном и не в пользу последнего. Хороший выбор она в своё время сделала. Или это сама судьба подарила ей мужа по спецзаказу? Люда усадила любимого за красиво сервированный стол и достала из духовки горячее. Несмотря на то, что сейчас разгар дня, и у них, по сути, ещё обед, поставила на стол бутылку шампанского и зажгла свечи.
Телефон Эдика известил множеством звуковых сигналов в самый разгар трапезы. Недоумевая, кому он мог настолько сильно понадобиться, Эдик начал просматривать сообщения, да так и застыл над экраном. У Люды внутри всё сжалось в маленький комок, страх парализовал в прямом смысле слова. Она поняла, от кого пришло мужу послание. Где-то, в глубине, подсознание кричало, что надо извиниться, объяснить ситуацию, пока не поздно. Но тело отказывалось подчиняться. Эдик отложил телефон и взглянул на неподвижную супругу.
- Я так понимаю, ты знаешь, что прислали мне сейчас? – его голос был на удивление спокоен. – Это так ты ждала меня?
Он встал из-за стола и ушёл в комнату.
- Эдик! - только и смогла выкрикнуть Людмила. Пересилив себя, она бросилась вслед за мужем. Тот собирал вещи в походную сумку, которую разгрузил час назад.
- Ты знаешь, я бы понял всё, скажи ты мне сама. Но эта ложь... Ты писала мне сообщения, а сама в это время... Хотя, конечно, приятно видеть тебя на фотографиях счастливой, рядом с собой я редко видел тебя такую.
- Я не лгала, я люблю тебя. Не уходи, я всё объясню.
- Мне надо всё обдумать. И к тому же сегодня отчитаться о командировке.
Дверь за мужем захлопнулась, и Люда обессилено сползла по стене. В телефоне маячило сообщение от Платона: «Понравился сюрприз? Счастливой супружеской жизни».
***
Эдик вернулся утром. Люда обрадовалась, бросилась к мужу, но он отстранил её. Ходил по комнатам, не торопясь собирая остатки вещей в большие принесённые сумки. Он не реагировал ни на какие попытки жены объясниться, делал вид, что никого рядом нет. Лишь перед уходом выдал финальную фразу:
- Я ухожу, не жди. Документы на развод можешь подать сама, - и положил на стол ключи от их дома.
И мир вокруг рухнул. Сразу, в одно мгновение.
Она ходила по пустым комнатам, всё ещё не веря в произошедшие. Готовила на двоих и его любимые блюда. Не расставалась с телефоном. Пыталась звонить сама, но муж, похоже, добавил её в чёрный список. Дежурила у администрации, где у Эдика был свой кабинет. Но муж там просиживал редко, по большей части находясь в разъездах, и ловить его у места работы оказалось делом безнадёжным. Обращаться за помощью к общим знакомым Люда пока не хотела, стыдно это – не суметь найти общий язык с тем, с кем прожила два года в счастливом браке. Не поняли бы её. Родные же, скорее всего, знают о размолвке, но раз сами не вмешиваются, то и она их вмешивать не будет.
Опустел дом, опустела душа. Люда забросила работу, потеряла интерес и к ней, и к обществу, один представитель которого оказался законченной мразью. Пыталась глушить боль вином, но вовремя поняла, что это не выход. Удержали всё те же мысли о муже – он вернётся, а жена пьяная... Нет, она должна оставаться красивой и бодрой всегда. Взяв оборудование, Люда однажды поехала по первому попавшемуся объявлению о требовании фотографа в детский дом. Так началась её новая жизнь.
Периодически Людмила брала дорогие заказы в ненавистном ей обществе, не стесняясь поднимать цену на свои услуги. К работе подходила профессионально: встречи не срывала, эмоции не демонстрировала, вопросы решала спокойно. Поэтому от желающих отбоя не было. Получив гонорар, Люда уезжала его тратить, занимаясь благотворительной съёмкой в детских больницах, хосписах и домах. Она по-прежнему писала историю одним кадром, только теперь её героями стали дети, нуждающиеся в освещении своей судьбы. Жизнь среди чужой боли заглушала её собственную. Осознание, что может чем-то помочь, давало надежду, что однажды злой рок остановит свой бег, и она догонит судьбу, вернув счастливую семейную жизнь. Никого, кроме Эдика, она рядом с собой даже не представляла.
Спустя месяц Люда не выдержала неизвестности и наведалась к родителям мужа. Те приняли вежливо, но холодно. О причинах расставания не спрашивали, невестку не обвиняли, но и разговоров о сыне избегали. Люда ушла ни с чем. Ещё через неделю она навестила Катю, сестру Эдика. Но на её удивление, девушка даже не стала с ней разговаривать. Люда не находила себе места и, наконец, решилась сходить к коллегам.
Они сидели на скамейке под опадающими листьями берёз. Бабье лето разгулялось по полной, даря последние жаркие денёчки перед долгой лютой зимой.
- Ушёл он, - сказал Леонид, один из самых близких друзей семьи. По возрасту он годился им чуть ли не в дедушки, но это не мешало тёплым приятельским отношениям «на равных».
- Куда ушёл? – не поняла Люда.
- За ленточку. Знаешь такой термин? На передовую, добровольцем. «С». «В». «О», - проговорил он по буквам. – Как вернулся из командировки, в течение трёх дней передал дела и ушёл.
Люде казалось, что мир рухнул тогда. Нет, тогда он просто покачнулся и надломился.
- Он... жив?
- Скорее всего, да. Печальных известий не было. Да и тебя, как законную супругу, поставили бы в известность. Сходи в военкомат, может, узнаешь больше.
В военкомате Люда перезнакомилась со всеми. Её клятвенно пообещали держать в курсе дела. Одна из сотрудниц дала номер своего телефона. Но Людмила всё равно приходила раз в неделю, накрывала стол и долго общалась с работниками. В один из таких посиделок встретила Катю.
- Это ты во всём виновата, - прошептала она со злостью. – Знала бы, ни за что не привела бы его тогда на урок.
- Знаю... прости, - с горечью ответила Люда.
***
Время близилось к Новому году, и Людмила как фотограф была нарасхват. В бесконечную суету вклинился телефонный звонок из военкомата.
- Людмила, он в Питере, в госпитале... состояние тяжёлое. Я могу организовать вам билеты на самолёт. Вылет через восемь часов, успеете собраться? Его родным мне позвонить?
***
- Я остаюсь, - твёрдо заявила Людмила родным мужа, когда они вышли из палаты. Эдуард лежал без сознания, с обмотанной бинтами головой, обвешанный проводами и трубками. – Моё место здесь.
Дни в уходе за любимым потекли однообразно. Врачи ничего не обещали, но вскоре Эдуард открыл глаза. И отвернулся, увидев супругу.
- Эдик... Знаешь, я не буду надоедать тебе бесконечным «прости». Если хочешь, можешь со мной не разговаривать вовсе. Но сейчас я твоя сиделка, и тебе придётся это принять.
Эдуард восстанавливался постепенно. Учился садиться, самостоятельно есть, передвигаться, опираясь на ходунки. И говорить. Людмила помогала во всём. Рядом с ним она старалась быть красивой, бодрой, улыбалась и поддерживала мужа добрым словом. В одиночестве, найдя укромный уголок между этажами, рыдала. За этим занятием и застала её как-то медсестра.
- Людмила, ну что вы... Ваш муж уверенно идёт на поправку. Возможно, некоторые функции могут и не восстановиться полностью, но с вашей заботой... Вы справитесь.
Люда покачала головой, и сказала, не в силах сдержать эмоции:
- Я не от этого. Он видеть меня не хочет. Однажды я предала его, жестоко. И даже, пройдя через ад, он не смог вырвать из сердца эту боль.
Зима отшумела ветрами и снегопадами, весеннее солнце растопило сугробы, на газонах появлялась первая робкая зелень. Люда села на скамейку у госпиталя рядом с Эдиком, которому помогла впервые выйти на улицу.
- Тебя скоро выписывают, и у тебя есть дом, - сказала она. – Если хочешь, я уйду из него. Я понимаю, насколько виновата перед тобой, но всё, что я хочу сейчас – чтобы ты жил. Я всё ещё люблю тебя, и только тебя. Скажи, чем мне искупить свою вину?
Их взгляды встретились, и Эдик долго вглядывался в её глаза. Затем взял за руку, подтянул поближе к себе и прикоснулся губами ко лбу, приобняв за плечи.
Дорогие читатели! 🌹 Это не первый мой опыт в написании больших рассказов (есть и больше), но первый - в их выкладке здесь. Мне очень интересно ваше мнение.
Насколько удобно читать в разбивке? Какой объем не утомит за раз и есть ли смысл писать впредь что-то большое (как это) или лучше ограничится маленькими, "разовыми" рассказами? ❓
Как всегда, буду благодарна вашим лайкам💖 и комментариям.🖊 Они придают мне вдохновения и помогают в продвижении канала. Подписывайтесь, чтобы не пропустить.🌼 Ваша Наталья Шенн.