Уже тёплыми, но ещё свежими майскими ночами, когда Москва уже отгуляла все возможные пьянки, выпускные, корпоративы и митинги, когда все возможные бунтари, сталевары, сотрудники скорой помощи, поэты и проходимцы забылись пусть беспокойным, но крепким сном, только два окошка остаются гореть в центре столицы, соревнуясь с бледноватым горизонтом. Первое окошко знакомо москвичам с тридцатых годов прошлого века. Горит оно в Кремле и про него рассказал людям народный поэт Михалков: «Спит Москва. В ночной столице в этот поздний звездный час только Сталину не спится — Сталин думает о нас». После смерти Сталина о нас продолжает думать его дух.
Со вторым окошком всё не так однозначно. Светится оно в самом начале Комсомольского проспекта, приблизительно там, где оный проспект берёт своё начало из шикарной номенклатурной административной улицы Остоженка. Подобная преемственность мало у кого вызывает удивление. Понятно, что комсомол всегда вытекал из партии, а партия всегда гнездилась на Остоженке. Интерполируя эту логику на светящееся окошко, можно ожидать, что за ним думает о нас дух какого-нибудь лидера ВЛКСМ. Однако, люди, приходящие к этому окошку майскими ночами, выглядят, прямо скажем, не партийно.
Приходят они озираясь, быстро выскакивают из переулков и также точно в переулки же и скрываются. Числом их тьмы и тьмы, а имя им легион. Москвичи и гости столицы не раз задавались вопросом, что же происходит в этом втором окошке. И только бывалые горожане, мудрецы арбатских переулков, зубры Замоскворечья и газели Чертанова знают ответ: в том окошке окешивают биткойн. Понятно, что сейчас, в майские ночи 23го года, на пике Байнекса перед очередным падением, мельтешение непартийных личностей перед окошком происходит особенно бурно.
Технология окешивания битка сложна вельми есть, если речь идёт о солидной сумме. Пока вы гоняете туда-сюда свой кровный десяток сатоши, дела до вас никому нет. Но вот если у вас натрейдился целый биток, или даже несколько, то надобно пройти несколько этапов, каждый из которых таит опасность кидалова. Сначала надо снять свои битки с Байнекса и перевести на подозрительную отечественную биржу, которая каждую минуту может схлопнуться и перестать отвечать не только на звонки, но даже на выстрелы и взрывы (примечание переводчика: Байнекс, если честно, в последнее время тоже не выглядит гранитной глыбой). Потом надо дождаться полуночи и ровно под бой курантов свистнуть три раза, плюнуть через левое плечо, сделать отзывную транзакцию на специально указанный счёт, распечатать инвойс, сжечь его, пепел разболтать в крымском шампанском и немедленно выпить (примечание переводчика: для тех, кто не знает, что такое отзывная транзакция — просто думайте, что это такая банковская ячейка, ключи которой хранит лицо, уполномоченное закрыть сделку). Ну и наконец, как вы уже поняли, надо явиться самой поздней ночью или самым ранним утром в самое начало Комсомольского проспекта, там в специально оборудованной кабинке для голосования торжественно обнулить право отзыва транзакции, и получить информацию, где и как получить кеш.
На этом месте москвичи и гости столицы смекают, что к чему, и задают переводчику единственно верный вопрос, который может открыть многие двери и пролить свет на многие загадки бытия: кто же тот человек, который хранит эти самые ключи этих самых отзывных транзакций? Кто гарантирует отсутствие кидалова на бескрайних глобальных просторах от Байнекса и кабинки голосования до коробки с ксероксом, полной заветных дезнаков, которые так любил Остап-Сулейман Берта Мария Бендер-бей? Ответ на этот вопрос не знают даже газели Чертанова и мудрецы Арбата. Только зубры Замоскворечья лукаво улыбаются в усы, но продолжают хранить молчание.
Хвала вам, о читатели, читательницы и читалки, достигшие четвёртой тысячи знаков этого текста! В награду за терпение ваше, любовь к печатному слова и тайнам мироздания, вы сейчас будете награждёны заветным знанием. И только вам решать, как вы этим знанием распорядитесь. Помните только, что во многия знания многия печали и кто умножает познание, умножает скорбь. Поэтому далее следуйте по этому тексту на свой собственный страх и риск, осознанно и аккуратно. Постоянно осматривайтесь по сторонам и задавайте себе три базовых вопроса бытия: 1) что я уже знаю и имею, 2) чего я хочу достичь и какую проблему я решаю, 3) что непосредственно мне непосредственно угрожает непосредственно в данный момент. А самым умным предлагаем прямо сейчас прекратить читать. Меньше знаешь — лучше спишь. Аминь.
Петруха Мало́й (примечание переводчика: настоятельно рекомендуем обратить внимание на ударение на последний слог, ибо немало пацанов и даже девчонок пожалело о том, что они уделяли недостаточное внимание ударению) получил обменник валюты в начале Комсомольского проспекта в собственность в 1992м году от товарища в виде расчёта по долгам. Товарищ принадлежал к руководству комсомола и получил обменник в ходе передела комсомольской собственности, случившемуся после приснопамятного сьезда ВЛКСМ оченью 1991го года, когда Владимир Михайлович Зюкин, который хотел хорошего, отжал управление оной собственностью у Андрея Владимировича Шаронова, который хотел ещё более хорошего. Товарищ не справился с управлением валютными операциями, взял в долг у Петрухи на полгода, и через полгода с благодарностью за милосердие и понимание подарил Петрухе целый ряд объектов элитной недвижимости в центре города Москвы, среди которых и затесался этот несчастный обменник.
Когда у Петрухи спрашивали, почему жосткие пацаны с такой лёгкостью отдают ему обещанное, Мало́й объяснял, что пацаны боятся встречи с Всевышним, который, как известно, посылает клятвопреступников в ад. Когда же у Петрухи уточняли, почему именно непосредственно только в его случае жосткие пацаны боятся встречи с Всевышним, Петруха аргументировано отвечал, что ключи к встрече с Всевышним находятся в подготовленных трудолюбивых заслуженных руках и вы видите именно такие руки перед собой. Как вы догадываетесь, ключи к операциям с биткойном попали ровно в эти же руки ровно по той же причине.
В далёком 1992м Петруха не знал, что делать с обменником, и некоторое время вообще не обращал на эту заморскую диковину внимания. Внимание его в то время было полностью сосредоточено на Логовазе, Уралмаше, чеченском дизеле, аэропорте «Домодедово» и прочих объектах и событиях большого народохозяйственного значения. Управляющий обменником исправно рапортовал о прибылях на уровне трёхсот долларов в день, а также предьявлял грамоты и благодарственные письма от московских властей и граждан.
Но всё-таки, в какой-то момент, будучи человеком хозяйственным, не терпящим беспорядка, безответственности и обмана, Петруха заехал в обменник посмотреть, как работает это чудо. Заглянул в кассу, ожидая увидеть там сиротливую сотню-другую баксов, болтающуюся в пустом полумраке, и был поражён видом солидной пачки купюр, тянущей никак не меньше, чем на пятьдесят штук – космические деньги для мелкого киоска. На эту сумму тогда можно было купить десяток двушек в Орехово.
— Это что? – спросил ошалевший Петруха.
— Это наш дневной оборот, Пётр Всеволодович, – ответил управляющий.
— И ты с этого получаешь триста долларов в день?
— Да. Обмен валюты – тяжёлый бизнес. Никогда не знаешь, куда пойдёт курс. Маржа мала. Убытки часты.
— А откуда ж столько на́ла? (примечание переводчика: и снова ударение значимо)
— Место у нас проходное, дождик не каплет, милиция покой охраняет. Вот и меняют все у нас… Надо держать большой оборотный капитал…
Петруха чуть не застрелил управляющего на месте, потому что был убеждён, что тот ворует по-крупному. Но потом заставил себя успокоиться и не делать плохих поступков. Просто уволил негодяя. На следующий день привёл нового управляющего, которого друзья порекомендовали как профессора и доктора экономических наук. Да и сам остался посмотреть, как всё это происходит…
В десять утра обменник открылся. В десять-ноль-пять прибежал запыхавшийся юнец и предложил купить двадцать тысяч долларов.
— По какому курсу будем менять, Петр Всеволодович? – спросил профессор.
— А ты как считаешь? – логично ответил Петруха, про себя посмеиваясь над интеллигенцией, которая не понимает, что это владелец задаёт вопросы менеджменту, а не менеджмент владельцу.
— Курс Центробанка четыре тысячи триста десять рублей! – отрапортовал доктор наук, профессор, – Будем покупать доллары по четыре триста!
Юнец убежал очень довольный. Подозрительно довольный.
Петруха задумался и позвонил домой дочери.
— Маша, – попросил он, – Выгляни в окно, посмотри какая цифра висит на обменнике в продуктовом.
— Четыре тыщи сто пятьдесят, – доложила Маша.
— Четыре тыщи сто пятьдесят! – проорал Петруха профессору, — Мы только что просвистели штуку баксов!!! Откуда вообще берутся эти цифры?
Доктор наук расправил грудь и начал гулко декламировать: «курс обмена наличной валюты определяется балансом между курсом Центробанка, биржевым курсом и экономическими ожиданиями населения…» — видно было, что он с удовольствием повторяет лекцию, которую вчера читал студентам второго курса экономического факультета. Пока доктор наук декламировал, юнец примчался снова и принёс ещё двадцать тысяч.
— Прекрати трендеть, – прошипел Петруха профессору, – Какую цифру будем ставить?
Профессор обиделся и замолчал.
— Четыре тыщи сто! – прокричал Петруха в окно парню. Парень хмыкнул, сплюнул, и бесследно исчез…
— Так, профессор, — сказал Петруха, – Сбегайте в соседний валютный киоск у продмага, узнайте какой там курс и поставьте у нас на десять процентов больше.
— Почему больше? – спросил профессор.
— Потому что у нас тут тепло, сухо и милиция покой охраняет…
— Но это же несправедливо, — сказал профессор – Это же циничная эксплуатация монопольного преимущества! Это антирыночное поведение!
Петруха немедленно уволил седовласого инфантила и остался абсолютно один перед бескрайним рынком наличной валюты города Москвы и сопредельных государств. Так началась трейдерская карьера Петра Всеволодовича Ма́лого, который сегодня Вам известен как учредитель и управляющий директор инвестиционно-финансовой компании «Акелон» (примечание переводчика: как это ни удивительно, по-прежнему рекомендуем обращать внимание на ударение, но теперь на первый слог, поскольку многие господа и даже дамы горько пожалели о том, что они уделяли недостаточное внимание ударению — пожалели не столь остро и горько, как в девяностых, но всё равно чувствительно).
Первым делом Петруха поступил именно так, как предлагал профессору – сбегал на улицу, посмотрел, почём они покупают доллар, и выставил у себя на десять процентов меньше. Его расчёт был прост и верен. Он собирался скупить с толпы доллары, а вечером продать их на улице с десятипроцентной прибылью. Поначалу народ особо не продавал ему доллары по его цене. Однако, после обеда торговля пошла, а к закрытию рабочего дня к обменнику и вовсе выстроилась очередь. Около семи вечера довольный Петруха с барсеткой долларов пошёл их менять… И был поражён как молнией – уличный обменник предлагал цену на пятнадцать процентов ниже утренней. За первый день торговли Петруха потерял четыре тысячи шестьсот восемьдесят долларов.
Петруха с негодованием спросил у кассира уличного обменника, почему так сильно упал курс за день? Тот ответил, что курс на то и курс, чтобы падать. Тогда Петруха спросил, почему он падает? Продавец посмотрел на Петруху как на идиота и ответил, что если бы он знал, то здесь бы не стоял, а жил бы на Багамах.
Именно в этот момент Петруха почувствовал вызов. Боевые барабаны и трубы застучали в его голове. Петруха не проиграл ещё ни одной войны: ни с ОМОНом, ни с Ореховскими, ни с НАТО, ни с пакистанскими талибами. Он знал, что у курса доллара нет шансов. За плечами Петрухи выстроились воины Бородина, Сталинграда, лейпцигской ОДШБ и высоты 1147 под Кандагаром.
На следующий день личный шофёр Петрухи не просиживал задницу в служебном Мерседесе, а курсировал между обменником и окрестными киосками, сообщая шефу о движениях курса. Петруха старательно скупал доллары на десять процентов ниже уличного курса. Увы, весь день доллар падал и он опять оказался в минусе, хоть и в небольшом.
На следующий день Петруха повторил ту же схему и доллар наконец весь день рос. Вечером торжествующий Петруха отправился к уличному обменнику и там узнал, что у рынка оказывается есть ликвидность. Ликвидности уличного обменника не хватило, чтобы выкупить петрухины доллары. Петруха отправился к соседнему ларьку, но там курс почему-то оказался вовсе не таким выгодным. Доллары зависли до следующего дня, утром которого курс снова оказался не совсем таким, как хотелось.
После таких потрясений, Петруха взялся за дело всерьёз. Он снова вызвал профессора и занялся ликбезом. Профессор рассказал ему много неожиданного: про банковские операции, резервные валюты и интервенции Центробанка, про манипуляции биржей и периоды налоговых платежей, про инфляцию и, конечно, дефляцию. Петруха понял, что война будет затяжной.
Только через год ситуация на фронтах изменилась. Петруха изучил прикладную экономику, технический анализ, а также рыночную бехиовиристику. Он оказался отличным учеником. Нарисованные им тренды и уровни сбывались на удивление чаще, чем у других. Именно он сбрасывал миллионы холодным летом девяносто четвертого по неприлично низкой цене, которая оказалась вовсе не неприличной, а очень даже выгодной, когда пришла холодная осень. В декабре девяносто пятого именно Петруха скупил шестьсот сорок миллионов баксов в конце декабря, когда весь поголовно рынок ждал падения курса на налоговых выплатах. А курс не упал, но вырос. Экономисты долго потом выясняли, как же это курс мог вырасти в ситуации, когда наука говорила, что это невозможно. Надеялись написать яркие докторские диссертации. Увы, материал в полях нашёлся скудный. Собеседники экономистов неохотно поясняли, что все возможно, когда есть на то воля Всевышнего и понять логику действий Всевышнего все мы сможем только встретившись с ним.
К девяносто восьмому году Петруха контролировал треть оборота наличной валюты Москвы и окрестностей. Обменник на Комсомольском проспекте был уже не обменником, а маяком переднего края огромной империи, радаром раннего оповещения. Денег туда уже никто не приносил. Там разговаривали, причём на собственном языке. Прибегал запыхавшийся юнец и шептал в окошко: колян красивый сдаёт триста тысяч по пять двести крупными завтра в одиннадцать. В окошке что-то шуршало, щёлкало и ему отвечали: пять двести пятьдесят завтра в одиннадцать у писателей. Юнец убегал, понимая, что завтра в доме Союза Писателей Колян Красивый получит четверть миллиона.
Цифры, которые вывешивались на табличке обменника на Комсомольском проспекте, получили вес биржевых котировок. Обьём операций Петрухи, умноженный на его неожиданные аналитические способности, а также связи с Всевышним, привели к тому, что табличка обменника стала влиять на рынок. Скандально известен стал случай сотрудника Центробанка, который выставлял официальный курс Российской Федерации на основе тренда Петрухинского обменника, который он снимал с обменника каждый день, когда ехал на работу и с работы на троллейбусе 28го маршрута.
Десятого августа девяносто восьмого, когда доллар падал, Петруха скупил все доллары с рынка, которые мог. Заложил и даже продал под это дома, офисную и складскую недвижимость, акции, облигации, земельные участки, верный Мерседес с шофёром и табун элитных скакунов, живущий на троицкой конюшне. Дальнейшее известно. Мы часто видим Петра Всеволодовича Ма́лого по телевизору. Вернее, часто слышим о нём. Сам Пётр Всеволодович живёт в родовом поместье, расположение которого все знают, но на бумаге его озвучивать нельзя. Можно только сказать, что это западнее Москвы, но восточнее Смоленска и, южнее Петербурга.
Злые языки говорят, что в августе девяносто восьмого Петруха скупал доллары не в силу своей экономико-аналитической гениальности, а по тупому инсайду из правительства Кириенко. Это, может быть, и правда. Но, как Всевышний отдаёт свои ключи в подготовленные руки, также и удача благоволит подготовленным умам. И это тоже всё правда.
Теперь вы понимаете, что окешивание битка находится в надёжных руках. Завистники и недоброжелатели указывает на десятки вариантов кидалова и неэффективности по пути превращения биткойна на Байнексе в кеш в Москве. Однако, наветы разбиваются о простую понятную неоспоримую истину, что всё в руках Всевышнего, а Всевышний делегировал полномочия в надёжные подготовленные заслуженные руки. И если нам сообщают, что прикосновение к сим полномочиям стоит всего-то двадцать пять процентов от обьёма транзакции, то не нам подвергать сомнению компетитевнесс, таргетинг и позишнинг этого прайсинга. (Примечание переводчика: если вы так и не поняли, о чём шла речь в этом тексте, то рекомендуем сделать несколько глубоких вдохов, внимательно посмотреть в ночное майское небо у вас над головой, и благодарно принять вселенную во всем её непостижимом многообразии).