Боец с позывным «Юрист» из Менделеевска об обстановке на фронте и отличиях между кино и жизнью
«На настоящей войне никто не бежит с криками «За Родину, за Сталина!» на окопы противника», — рассказывает боец из Менделеевска с позывным «Юрист». В его роду все мужчины — военные, потому с началом мобилизации он активно обивал пороги военкоматов и сам просил забрать его на фронт. О том, чем занимается мобилизованный дома, что семья думает о его категоричном решении уехать на СВО и каким был его первый обстрел, — в интервью «БИЗНЕС Online».
О герое
Нашему герою 38 лет, его позывной — «Юрист». Из соображений безопасности мы не публикуем его настоящее имя. В Менделеевск он вместе с семьей приехал в начале 90-х из Башкортостана. Юрист окончил Мензелинский сельскохозяйственный техникум, имеет диплом юриста — оттого и такое позывное имя. Впрочем, по образованию он ни дня не работал — жизненный путь привел его к рабочим специальностям.
Многие годы Юрист отдал челнинскому КАМАЗу, где и познакомился со своей женой. До мобилизации он работал слесарем на ТАИФ-НК АЗС, обслуживал автозаправочные станции.
Начало мобилизации он воспринял с энтузиазмом и практически с первых дней начал обивать пороги военкоматов, где ему раз за разом отказывали во вступлении в ряды ВС РФ. Как пояснил герой, срочную службу он не проходил по состоянию здоровья, из-за чего, видимо, его и «браковали». Но дорогу осилит идущий, и на третий раз военком дал добро. После короткой медкомиссии он получил заветную повестку и отправился в учебку в Казань.
На встречу с нами Юрист пришел со своей семьей — женой и сыном. Супруги были спокойны и шутливы, то и дело подкалывая друг друга и вместе вспоминая светлые моменты прошлого.
Об отпуске и времени с семьей
— Завтра отправка. Какие ощущения?
Юрист: Я себя так настроил, что не стоит переживать. Можно сказать, что я приехал с легким сердцем и уеду с ним же. От того, что ты плачешь, все равно ничего не изменится. Смысл какой?
— Чем планируете заниматься в течение недели?
Юрист: Друзья-знакомые, пьянки-гулянки. (Смеется.)
В этот же момент на героя обратила свой грозный взор супруга и одернула его от «холостяцких» мыслей.
Жена: Инде! Дома работы много набралось!
Юрист: Да, машина полгода во дворе стояла, надо ее реанимировать. Сына по культурным мероприятиям поводить. Недавно ездили в нижнекамские термы. В общем, отдых.
Жена: Кладбище еще…
Юрист: У меня отец с матерью похоронены здесь на мусульманском кладбище. Посетили их могилы, порядок навели.
— Это ваш первый отпуск?
Юрист: Да, две недели.
— Как вас семья встретила?
Юрист: Отлично, я им обоим устроил сюрприз. Как раз так получилось, что нас с товарищем забрал на машине его друг. Мы заехали в ТЦ «Торговый квартал», я купил подарок супруге, и поехали к ней на работу — она трудится в ИК-10. Вручил ей гостинец, и мы вместе отправились за сыном в школу.
В школе я в дверь постучался и зашел. Он меня увидел, выбежал и запрыгнул на руки. И потом уже поехали все вместе домой.
— Каково было оказаться вновь в мире и покое?
Юрист: Такое ощущение, что война переселилась сюда. Просто сейчас Менделеевск трансформируется: школу № 3 преобразовывают, ЦДТ ремонтируют, роддом снесли, там теперь купол строят (новое арт-пространство, главным элементом которого станет купол под названием «Атмосфера», — прим. ред.). Мимо проезжаешь по Чоловскому с супругой, а на месте 3-й школы, где я учился, «руины» из-за ремонта — я ее даже не узнал! Надеюсь, когда я обратно сюда приеду, здесь такого не останется, город будет преобразован, станет красивее.
Жена: У нас глава района (Радмир Беляев, глава Менделеевского района, — прим. ред.) и так мобилизованным помогает.
Юрист: Вот недавно прошла встреча с мобилизованными в загсе. Был военком, прокурор, глава района и еще чиновница, не знаю ее должности (герой имеет в виду председателя совета ветеранов Ларису Кривилеву — прим. ред.). Посидели, обсудили гуманитарную помощь, проблемы и заботы. Он отчитался о своей работе: делает то-то, пятое-десятое.
— Но не было ли шока от мира, ощущения, что это нереально, как у многих других мобилизованных?
Юрист: У меня не было такого контраста. Видимо, повлиял тот фактор, что мы выехали из Луганской области в Нагорье, а оттуда на автомобиле ехали по России. Наверное, пока ехали и наблюдали мирную жизнь, постепенно свыкались. Я не чувствую такого, словно попал в другой мир.
Жена: Как себя настраиваешь.
— А какую помощь вам оказывают местные власти?
Юрист: У меня сын учится в 3-й школе, временно в 1-й, потому что в той ремонт идет. У него питание, кружки бесплатно. Ледовый дворец, бассейн, прокат велосипеда или коньков — показываешь абонемент и проходишь. Идет сын в музей или кинотеатр с классом — все платят, а он бесплатно.
Жена: А на Новый год детей мобилизованных в Казань возили.
Юрист: Как раз была елка желаний, ему… Что тебе подарили?
Сын: Хоккей…
Юрист: Настольный хоккей ему подарили. Плюс, насколько я знаю, людям в частных домах предоставляют бесплатно дрова. Ну и гуманитарка: на 8 Марта и 23 Февраля дарили продуктово-подарочные наборы. Неплохо, я считаю, поддерживают. Даже если и будет какая-то глобальная проблема, то администрация поможет, чем сможет.
Жена: У каждой семьи есть свой куратор. Наш нас не оставляет без внимания, каждый день звонит, спрашивает. Я же сама не местная.
— А откуда вы?
Жена: Я родом из Актаныша. Сюда переехала после свадьбы с мужем. С ним познакомились на литейном заводе КАМАЗа, и вот сюда попала.
— Сколько лет вы вместе?
Жена: 10 лет, в этом году будет 11.
— А как произошло ваше знакомство?
Жена: Я на завод устроилась, через неделю он. Я машинистом крана работала, а он формовщиком. Два месяца повстречались, летом никах, свадьба, и все, жизнь пошла.
Сын: И я!
Юрист: И ты через год родился!
— До отъезда осталось совсем чуть-чуть. Как понимаю, семья не хочет вас отпускать?
Жена и сын одновременно: Не-а!
Жена: Мы уже договорились, что будем с улыбкой провожать, а когда уедет — будем плакать, естественно. (Смеется вместе с мужем.) И в Казань я каждую неделю ездила.
Сын: И один раз со мной!
— Как понимаю, вы воспринимаете это как необходимость?
Юрист: Да, вы совершенно правы.
Жена: Ну кто-то же должен защищать Родину!
Юрист: Кто, если не мы?!
О мобилизации
— Как вы отреагировали на новость о начале СВО? Для многих это было шоком, кто-то уезжал из страны.
Юрист: Брат отслужил у меня два года срочной службы, отец служил два года срочной службы. Дед со стороны матери служил в Чапаевской дивизии, прошел Гражданскую войну и Первую мировую. Со стороны отца дед у меня на начало войны, как и большинство молодых людей 18–21 года, пошел добровольцем на фронт и дошел до Будапешта, до Венгрии. Я не служил, меня за это отец попрекал даже, но на основе этого всего, от знания того, что там идет война и Россия туда зашла для помощи русским людям… Пришло понимание, что это нужно сделать. Войны были всегда, всегда будут. Вот закончится эта, пройдет 15–20 лет, и будет другой конфликт в любом случае. Я не думаю, что это что-то эпохальное. Может, кто-то и воспринял этот конфликт как нечто глобальное, но для меня это не рядовое событие, но и не экстраординарное, чтобы на нем зацикливаться.
— Как вы встретили новость о мобилизации?
Юрист: В мае прошлого года меня вызывали в военкомат, прикрепили к военному билету, дали мобилизационное предписание. Они сказали, что оно на случай глобальной войны, меня будут забирать во вторую-третью очередь. Сперва, конечно, кто годен, кто служил, а уже потом ограниченно годные пойдут.
Уже после объявления мобилизации я сам пошел и написал рапорт. Я не с эмоциями это встретил, а с внутренними убеждениями. Раз уж объявили мобилизацию, а ее просто так у нас не объявляют — нужны глобальные причины, то, значит, не просто так.
— Неужели даже не было мыслей сбежать, как это сделали многие?
Юрист: Нет. А! Поначалу, когда мы приехали на Украину, первые недели две посещала такая мысль: «Какого хрена я сюда вообще приехал, что я тут делаю?!» А потом уже свыкся, пришло понимание, что ты здесь не просто так находишься.
— А до мобилизации не думали пойти добровольцем?
Юрист: Я не успел.
Жена: Не только не успел, это я еще вышла против!
Юрист: Супруга тоже была против (Смеется.) Пришел я в военкомат, а там помощник военкома — мне: «Все, пацаны, последних пять человек набрали и увезли их в Казань». Нас могли записать только в резерв, как раз тогда мне и выдали мобилизационное предписание.
— А каково было семье осознавать, что вы уходите?
Жена: Он меня только перед фактом поставил. Я с работы приехала, ужинаем, и он говорит: «Послезавтра уезжаю». Я в шоке осталась.
— Прибить не хотелось?
Жена: Я ушла в другую комнату и плакала. Ничего же не готово было — ни рюкзак, ни вещи. На следующий день бегали по магазинам. Тяжело уж было, тяжело, не верила я в это, боялась.
В процессе нашего диалога о первых днях мобилизации сын прижался к отцу и крепко обнял его за руку.
— А как сын на это отреагировал?
Юрист: Он сперва, наверное, не осознал. Потом уже, когда я с песнями на Украину уехал, и пришло осознание: папы дома нет, он уехал не на неделю, не на месяц, а не неопределенный срок. И когда приедет — неизвестно.
Жена: Да, тяжело ему было. Он же все время с отцом, везде — до школы и после. Тренируются и учатся вместе, отец его на тренировки водит. Меня дома толком не бывает, они все время вместе. Тяжело уж было. Сейчас вот дни считаешь.
— Каково тебе было отпускать отца?
Сын: Не хотелось.
— Первое время после отъезда было тяжело?
Жена: В Казань я каждую неделю ездила, его видела. А вот когда его оттуда забрали, то да, переживала: не голодный ли, не замерз ли, одели ли его. Ну как мама!
Юрист: Там такой интересный момент. Нашему подразделению очень крупно повезло, и у нас есть возможность выйти на связь. Супруга спрашивала, как у меня дела, не холодно ли мне, не голоден ли я. Я говорил, что все хорошо: кормят, спим нормально, все замечательно. А на деле все было наоборот.
Жена: Он мне розовые очки надел, чтобы я не нервничала: «Все хорошо, не переживай».
Юрист: Не бомбят, не стреляют, у нас тишина, до фронта 20 километров, ничего не происходит. Сухо, комфортно, тепло, одевают, обувают. Ага! А по факту все по-другому было.
Жена: Когда он приехал и частично рассказал об этом, я была в шоке.
— Как обстояли дела в учебной части?
Юрист: Там были, конечно, свои моменты неприятные. В целом мы прибыли, прошли согласование по спискам, туда-сюда, потом выдали обмундирование — одели нас с ног до головы: дали форму для межсезонья, зимний, летний костюмы, берцы, кепки, шапки. Кормили в столовой. Не all inclusive*, как в Турции или Геленджике, но с голоду не помрешь.
— Помню новости из того времени: дебоши в части, злоупотребление алкоголем. Может, и вы нечто подобное видели?
Юрист: Ну было. Но зачем сейчас вскрывать эти негативные факты, порочащие честь военнослужащего? В семье не без урода, наркоманы и алкоголики есть везде — и в мирной жизни, и на службе. Естественно, их вычисляют, от них избавляются, их воспитывают, а в армии воспитывать умеют. Плюс в Казани, наверное, попроще было, здесь же мирная жизнь и наркотики и алкоголь проще найти. А когда приезжаешь туда, там этого ничего нет. Основная часть бойцов же вели себя достойно. А дебоши… По пьяной лавочке всякое бывает. Воспитывают, успокаивают, кого-то — словом, кого-то — не только словом. По крайней мере, до уголовных дел, до суицида или расстрела, самосуда не доходило.
На Украине у нас сухой закон. Командир роты запретил нам пить и наказывает, если находит нарушителя. Но… пьют везде. Если ты выпил, поднял себе настроение, посмеялся и лег спать — от этого хуже не будет. А если ты под градусом не имеешь тормозов, напиваешься до беспамятства или всем мозги выносишь, то такое никому не понравится — «залетишь» быстро.
О впечатлениях от боевых действий
— Как проходила ваша отправка на Украину?
Юрист: Через месяц мы выехали из Казани. Неделю пробыли в Нагорье в палаточном лагере. Везли колонной и уже под покровом закинули в лес на Украине. Фонарики включать нельзя, костры разжигать нельзя — можно раскрыть себя.
Был еще смешной момент. К моему товарищу с позывным «Бравус» подходит другой боец, Мультик, и говорит: «Пойдем, покажу место тебе хорошее». Бравус вспоминает: потемки, ничего не видно. Подходит и видит выкопанные на 2 метра ямы. «Ложись, хорошее место — это твоя кровать на ближайшую ночь», — сказал ему Мультик (Смеется.)
— Холодно, наверное, было спать…
Юрист: Выдали коврики на пенной основе, спальник. Было немного холодно, мы надели зимние штаны. Ну и все, нормально переночевали. Потом уже, в течение недели, нам экскаватор и яму выкопал, блиндаж. Мы его обставили по краям, сделали крышу, вход, начали жить.
— Общались с местным населением? Какое у них отношение к вам?
Юрист: У тех людей, с кем я разговаривал, отношение было доброжелательное. Они с пониманием относятся к СВО. С одной женщиной разговаривал, у нее там свое кафе, и она говорит, что, пока российские войска здесь, она чувствует себя уверенно. Но если придут хохлы, то придется отсюда бежать. Ну то же самое, что и во время Великой Отечественной войны: пока русские были — все хорошо, немцы пришли — все бегут. Если мы отойдем и придут хохлы, местному населению будет непросто.
— А почему люди их так боятся?
Юрист: Националисты. Русские, татары, мордвины, башкиры, чуваши, удмурты — нелюди для них. У их национализма и фашизма одни же корни. Но это на мой взгляд. Что же там происходило ранее, достоверно утверждать не могу.
— Был ли у вас уже боевой контакт с противником?
Юрист: Нет. Там более позиционная война: наши сидят здесь, хохлы — тут. Как пацаны говорили, на передке либо поляки сидят, либо хохлы, либо наемники — в основном негры. А там уже наши накрывают их «артой» и минометами, либо же они нас.
— А вы уже попадали под обстрел?
Юрист: Было пару раз.
— Что испытывали в этот момент?
Юрист: Страх. Внутри все сжалось.
— Близко по вам били?
Юрист: Мы шли вдоль посадки, по звуку метрах в 50. Вроде прицеливались по нам, пристреливались. Потом мы уже убежали, скрылись за посадкой от наводчика на холме.
— А как со снаряжением дела? Всего хватает?
Юрист: Ну как вам сказать. Мы ведь не принимаем участия в активных боевых действиях. Все, что нужно, заказываем, и по гуманитарке приходит. Если надо — у супруги попрошу.
С лекарствами также проблем нет. Недавний пример: у нас боец из Нижнекамска, кажется, отравился: тяжело дышал, кое-как стоял на ногах. Мы его на носилки, на машину и повезли в санчасть. Его прокапали и уже на следующий день здоровым вернули нам. На месте тоже есть медслужба: простуду, сердечное недомогание, поясницу — у меня с ней тоже беда — пролечат. Таблетками закинешься, и нормально, как и на гражданке.
— Чем настоящие боевые действия отличаются от того, что мы видим в фильмах и видеоиграх?
Юрист: На настоящей войне никто не бежит с криками «За Родину, за Сталина!» на окопы противника — все жить хотят. Каким бы ты ни был патриотом, мобилизованным, загнанным из-под палки, или добровольцем — жить хотят все. Наш полк собери и чисто гипотетически представь, что нужно взять дзот. Кто ляжет грудью на пулемет? Никто.
— Приходилось терять товарищей?
Юрист: Тьфу-тьфу-тьфу, Иншааллах, пока нет. Из всех моих знакомых и товарищей все живы. Один только товарищ из Актаныша неудачно спрыгнул с машины, поцарапался, кажется, и у него пошел абсцесс. Его вылечили, отправили домой.
— А что помогает вам изо дня в день сражаться, сохранять мотивацию и боевой дух?
Юрист: У меня один и тот же тост: «За мирное небо над головой!» Главное, чтобы большие дяди договорились и отвели войска, чтобы это быстрее закончилось. И чем больше людей вернется живыми и здоровыми, тем лучше.
* all inclusive — все включено