Настя Худоногова по селу носилась, новость всем рассказывала:
- Слышали? Дашка Мельникова домой вернулась?
И замирала затягивая паузу. Если интерес проявлялся тут же начинала выкладывать подробности.
- Дашка - то с пузом наперевес. И мужик при ней. Так, не мужик, а чистое недоразумение. Худой, длинный, волосы как у девки в хвост завязаны. Из вещичек только чемоданчик да рюкзак. Не нажила, видать, богатства в городе. К мамке явилась, подарочек ей принесла.
Её кто слушал, кто отмахивался, а она все не унималась. От желания первой всех оповестить не ходила, а летала по селу. Может быть и до вчера бегала бы да баба Лиза, соседка Мельниковых, её с небес на землю опустила.
- И правда чудо из чудес - баба с пузом! Отродясь такого на Земле не было и вдруг опять. Ты - то своих одного за другим иным способом рожала? Чем по селу носиться шла бы домой да сопли ребятишкам вытерла. А то опять вечером свекровка их в тазах отмачивать будет чтоб от грязи отскоблить.
Пока Настя с открытым ртом стояла, бабка Лиза далеко ушла и уже не слышала что та вслед ей кричала. Только слушать народ её уже или не хотел, или слушали в полуха. Пришлось домой возвращаться. Там, и вправду, работы было не впроворот, четверо ребятишек да скотины полный двор. Подумала - с чего начать? Все надо было делать в первую очередь: жрать ребятишкам и мужику готовить, стирки полный предбанник накопилось, в доме прибраться. Да ещё куча всяких неотложных дел в огороде. Подумала, подумала и спать легла. И так устала как конь в упряжи. Поспала всего ничего, часа два - три, не больше, свекровушка ненаглядная явилась. Младшего от себя принесла, да третьего из садика забрала по пути. Ещё ногу через порог не перекинула уже орать принялась. Настя, чтоб с ней не встречаться, через окошко вылезла в огород, тяпку схватила и вид сделала что картошку окучивает. Да её, свекруху, на мякине не проведёшь. Усмотрела, что подушки помяты, а картошки окученной пяток кустов, так опять рот и раззявила. Полаялись очередной раз. Настя, было, принялась ей про Дашку Мельникову рассказывать, а она ей про стирку с уборкой. Невестка махнула рукой и за картошкой в погреб полезла. Все равно свекруху не переспоришь, а варить ужин надо. Лучше с делами управиться и сходить узнать как старики Мельниковы зятю обрадовались.
Мельниковы свою доченьку увидели и застыли как истуканы. Нет, конечно, они дочку ждали поскольку обещалась приехать. Но что с пузом и мужиком заявиться для них сюрпризом оказалось. Дашка в калитку вошла, глазки в землю опустила и им:
- Папа, мама, знакомьтесь. Это Стас, муж мой.
Отец с матерью переглянулись, чего, мол, тут поделаешь. Принимать надо. Крякнул отец, говорит:
- Чего ж делать - проходите. Гостем будете.
Вот как накаркал. Гостем приняли, гостем жил, гостем и уехал. Да, слава Богу, черти унесли. Уж коли нет мужика так и этот не мужик. Вечером за ужином спросили дочку:
- Так вы в законом браке или, как у вас сейчас молодых, поженихаетесь и разбежитесь.
Нет, говорят, в законном.
- А чего не по людски? Втихушку? Без свадьбы?
Тут новоявленный родственник умничать начал. Свадьба это все пережитки. Любящие сердца никакая свадьба не окрылит и от трудностей житейских не убережет. Послушали его речи мать с отцом и вывод сделали: подсуропила им доченька, выбрала в мужья блаженного.
- Ну, а чем занимаетесь? Профессия у вас какая?
- Я, - говорит, - художник.
- Афиши что - ли для кино рисуешь?
Был у них ещё при советской власти такой в селе, тоже прибабахнутый, но после того как клуб работать перестал куда - то испарился.
- Нет, - говорит зять, - я картины пишу. Пейзажи, натюрморты и портреты.
Больше с расспросами приставать не стали. Решили: жизнь покажет что с этим чудом дальше делать и отпустили молодых "почивать". Самим - то выспаться уж совсем не пришлось. Не шёл сон и все тут. До утра то один, то другой ворочались, новость переживали.
Утром решили не будить молодых. Быстренько со скотиной управились и на пасеку уехали. Там до вечера провозились, а когда домой вернулись, то такую картину застали. Сидит Настя у окна, косу распустила, платье с плечика заголила, пузо выставила и как - то нелепо улыбается. А Стас подставку растопырил среди комнаты и рисует её портрет. Подошёл Павел посмотреть чего там зять наваял и чуть в обмарок не свалился. На картине баба на бабу не похожая, вся кривая, косоротая и глаза один больше другого чуть не в два раза. Волосья пегие, а рот синий. Зять гордо отступил в сторону и прямо млеет от своей работы. Плюнул Павел, рукой махнул. Видать не очень хороший художник. Может поэтому из города и уехал, что там не сильно кому нужны такие. После ужина обрадовал зятя:
- Завтра с утра картошку окучивать будем.
- У меня завтра пленэр намечен. С окрестностям хотел познакомиться, пейзажи посмотреть.
- С Пленером своим и вечером посидишь, а с окрестностями знакомиться, конечно, надо. Вот завтра на картошке и начнёшь. Потом покосы начнутся, пасеку опять же ни кто не отменял. И так до зимы знакомься - не хочу. Пейзажей у нас не занимать.
Зять сразу борзеть не стал, так попенял чего - то Насте маленько, а утром как миленький с тестем на картошку уехал. Да не долго проработали. Через час явились уже из медпункта. Умудрился Стасик два раза по земле тряпкой ударить, а на третий по ноге себе. Пришлось Павлу его в медпункт везти. Там рану обработали и велели ногу пока не тревожить. Высадил зятя, Антонину посадил в коляску мотоцикла и опять на поле отчалили. Косить сено Павел даже и мысли не допустил зятя с собой взять. Там где сенокосилка проходила им сосед скосил, а кочкарник и кустарники с Антониной вручную обкашивали. Стасик, как только на ногу наступать начал, стал на скамейку к воротам выползать и принялся рисовать пацанов, кур да собак. Сельчанам это интересно показалось. Тут на глаза ему сельская достопримечательность попался, местный алкаш Гришка Лопырев по кличке "ветеран". Он, конечно, в войнах никогда не участвовал и даже в армии не служил из - за плоскостопия, а звали его так по той причине, что мечтал получить звание ветерана труда для получения надбавки к пенсии при стаже не полных пятнадцать лет. Остальное время, как в народе говориться, все по тюрьмам да по ссылкам. Личность колоритная, такой обычно один на всю деревню бывает. Как только Стасик ему объяснил что он необычный типаж, то прямо совсем себе цену потерял. С утра уже у двора Мельниковых ошивался. После часа сидения неподвижно на березовом обрубке намекнул художнику, что пора, мол, работу его как "позера" оплатить. У художника денег не оказалось и творческий союз распался. Тут сено подсохло и его надо было ворошить. Даже Даша на покос поехала и по силе возможности помогала. А уж зятя работать по полной напрягли. Он на покос с мольбертом приехал, думал пасторальную картинку писать будет. А ему грабли вручили, показали как валки переворачивать и между Павлом и Антониной поставили. Да что толку? То он листик необычный увидит, то букашка какой Свет не видывал вдруг внимание привлечёт, то куст в тени очень впечатлительный. Матерился Павел в душе, да и так с языка срывалось. Потом рукой махнул и домой их с Дашкой отправили. Только стали замечать, что ссориться стали молодые. Отступили маленько, дочку жалея, да как в деревни жить если не работать? Зять - то ни рубля пока в семейный бюджет не положил. А ел исправно, краски покупал. Да для будущего дитенка купить все надо. Тут, правда, пасека выручила. Первый мед откачали и он на "ура" ушёл. Даже ехать никуда не пришлось, деревенские и дачники все раскупили. Всё же мать спросила у Даши, как же так жить они собираются если она работать не может по причине беременности, а её ненаглядный даже не помышляет о работе.
Продолжение здесь.