В пивной не бывает мух. Там чисто, тепло, светло.
И лёгкий дубовый дух царит, всем спиртам назло.
Но злачные есть места, где все суррогаты пьют.
И толстый, но без хвоста, там крыс создаёт уют.
Протухшая требуха, мушиный зелёный звон.
Здесь, мордой в своих стихах, сопит Франсу Вийон...
Росло возбужденье масс, сгущалась в пристенке тьма.
И вспыхнул кровавый глаз: явился Прутков Козьма!
Открыт беспроцентный счёт! И пенное - в потолок!
За корень с собой ещё пирата он приволок.
Тот корень бесплоден, груб, давно как пустыня сух.
Безрадостен он для губ. Бессмысленен он для ух.
Козьма тяжело молчит и (как жернова во рту)
Трактирщику: "Замочи... Огарок.. Того... В спирту..."
Все разом - в безумный пляс, без памяти и ума.
Светился кровавый глаз. Пил пиво Прутков Козьма...