Постоянные читатели канала знают, что служил я в противотанковой батарее, в звании сержанта был оператором ПТУРС (противотанковый управляемый ракетный снаряд) на базе БРДМ-2 (бронированная разведывательно-дозорная машина второго поколения; БРДМ-1 за внешнее сходство с головой рептилии называли «крокодилом»). Первые полгода службы был в учебной части. Непременным условием было наличие водительского удостоверения категории «C». До армии я работал в автобазе, крутил «баранку» самосвала КрАЗ-256Б. Следовательно, необходимая категория в правах была.
Учебка у меня выпала на летний период, так как призвался в армию весной. О нашей воинской специальности сержанты рассказывали, но при этом добавляли, что основное обучение будет в войсках. И зачастую нас припахивали на различные работы – на ж/д станции вагоны разгружали, в посёлке канавы под водопровод рыли, на колхозные поля ездили и т.д.
Итак, учебка позади, на микроДМБ отправили меня в ГСВГ (группа советских войск в Германии). В распорядке дня обязательно были занятия в ленинской комнате с конспектами и наглядными плакатами, хотя работы за пределами в/ч изредка тоже бывали.
Сидим на занятиях – водители с одной стороны класса, сержанты – с другой стороны. Водителям рассказывают про устройство машины, нам – про вооружение БМ (боевая машина). Естественно, у водителей свои конспекты, у нас – свои; водители слушают наши уроки, мы слушаем их. И ещё раз напомню – водительские удостоверения с категорией «C» есть абсолютно у всех военнослужащих нашего подразделения!
Однажды мой водитель-«дед» (я тогда был молодым сержантом) спрашивает взводного офицера, проводившего занятие:
– Если у меня на марше заболит голова или устал, могу ли я передать руль сержанту?
Старший лейтенант резко ответил:
– Нет, не можешь!
Водитель удивился:
– Почему? Ведь у сержанта есть права. И на гражданке он работал водителем.
Офицер поясняет:
– Старослужащим водителям только разреши за руль посадить молодого сержанта, вас потом назад на своё место не усадишь.
В общем, сержантам было строжаше запрещено занимать место водителя. И, надо сказать, запрет неукоснительно соблюдался. Как-то на полигоне сидим в машине, мне водитель говорит:
– Дал бы тебе порулить немного, но нельзя. Мне скоро домой, а с залётами меня до последней партии держать будут.
Прошло время. Я уже «дед» и в моём подчинении водитель-первогодок. Изредка мы выгоняли машины из бокса и на небольшой скорости делали два-три круга по периметру воинской части, чтобы водители не «забывали» руль, так сказать – обновляли навыки вождения. В колонне моя машина была замыкающей, так как я служил в третьем расчёте третьего взвода. До сих пор помню бортовой номер машины – 279.
Сделали круг. Погода замечательная, солнышко светит. Люки открыты. Поехали ещё на один круг. Говорю водителю:
– Остановись-ка на минуточку.
Водитель изумился:
– Зачем?
Недовольно машу рукой:
– Тормози и не спрашивай.
Водитель подчинился, остановил машину и смотрит на меня. Я ему приказываю:
– Пересаживайся на моё место, а я сяду за руль.
Водитель испугался:
– Нельзя же! На «губу» посадят.
Я настаиваю:
– Не спорь. На «губу» меня посадят, а не тебя. Так что не бойся, в случае чего я тебя отмажу.
Поменялись местами – я сел за руль, водитель занял командирское место у рации. Поехали. Быстро догнал колонну и для стороннего наблюдателя якобы ничего не произошло.
Завершаем круг, приближаемся к боксу. Водитель нервничает:
– Дай сяду за руль.
Я отказываюсь:
– Сиди. Ещё нарулишься. Скоро на марш поедем, вот тогда вволю накатаешься.
Водитель не унимается:
– Взводный увидит, накажет.
Я игнорирую:
– Не накажет.
Пока мы подкатили к боксу, офицер уже вылез из командирской машины и смотрит на подъезжающие расчёты. В поле его зрения попали и мы.
Подъехал к своим воротам, остановился, вылезаю через водительский люк, старший лейтенант (кстати, мой взводный) накидывается на меня:
– Тебе нельзя за руль садиться!
Я с улыбкой отвечаю:
– Почему нельзя? У меня права есть и категория имеется.
Старлей продолжает отчитывать меня:
– Сказано – нельзя, значит, нельзя!
Задаю офицеру неудобный вопрос:
– Если сержантам нельзя за руль садиться, тогда зачем нам водительские права?
Старлей с суровым видом говорит:
– Чтобы сержант мог увести машину с поля боя, если водителя подобьют.
Отрывисто и чётко произношу каждое слово:
– Товарищ старший лейтенант, вы же сами нам говорили, что БРДМ в реальном бою рассчитан всего на один выстрел. После чего она будет обнаружена противником и уничтожена из танка вместе со всем экипажем.
Старлей задумался, хитро улыбнулся:
– Ну, говорил.
Ласково похлопал машину по броне:
– Я хоть немножко вспомнил руль, а то за два года совсем потеряю навыки вождения.
Взводный смягчился и лукаво кивает на машину:
– Как впечатления?
Кивнул на смотровые окна спереди машины:
– Обзор маленький. Слева хотя бы в триплексы посмотреть можно, а справа водителю вообще ничего не видно.
Впрочем, не я один из сержантов садился за руль. На полигоне мы все – старослужащие сержанты – катались в тайне от командования подразделения, а наши водители были в роли штурманов.
P.S.
Возможно, расшифровки аббревиатур не требуются, но я несколько раз получал втык от читателей, которым было непонятно что означают те или иные сокращения.