Одна женщина испекла полное блюдо эклеров. Изумительных. С натуральными сливками, с настоящим маслом, яйца отборные использовала. А сверху посыпала белейшей, тончайшей сахарной пудрой. И на сервизном блюде с золотой каемкой лежали эти великолепные свежие пирожные.
Потому что надо же побаловать себя, любимую. Надо себе сделать приятное. И впервые в жизни именно для себя одной приготовить эклеры. Эти эклеры в детстве по большим праздникам мама готовила. И потом женщина готовила эти пирожные для мужа. Для детей. Изредка, по праздникам.
Мужа не стало. Дети выросли и уехали. Друзей не осталось. Только соседка с первого этажа, Нинка. Когда-то они вместе в школе учились, пятьдесят лет назад. Но Нинка пошла на маляра после восьмого класса. И муж у нее был пьяница. А сын по тюрьмам пошел, потом погиб... И не о чем особо разговаривать с соседкой. Она похожа на старуху. А женщина не такая! Она следит за собой. Маникюр делает, красит волосы, одевается красиво.
Пенсия позволяет. И дети помогают. И вот - слушает советы писихологов. Напекла для себя самое вкусное, самое лучшее, что ела в жизни. Эклеры.
Женщина налила кофе в красивую чашечку с розами. Взяла самый аппетитный эклер. Откусила. Съела половину. Положила на блюдо и горько расплакалась.
Странно. Эклеры такие сладкие. А слезы такие горькие. И за обеденным столом сидит ухоженная женщина. Пожилая женщина. Совсем одна. И стоит большое блюдо с пирожными, невкусными. Потому что вкус еды и радость от лакомства проявляются тогда, когда ешь с любящими. Когда привык с ними делить и сладкое, и горькое. А теперь тебе вот! - огромное блюдо пирожных. А они невкусные. Как крахмал или вата...
А за окном солнце, синее небо, облака бегут. Птицы поют и кричат дети на площадке. А ты один со своим блюдом пирожных, которыми хотел себя побаловать. Порадовать. А радости нет...
И женщина пошла, спустилась до первого этажа со своего пятого. Крутая лестница в старом доме... Позвонила в квартиру. Нинка открыла. Седая, худенькая, в старом халате, совсем старушка.
- Нина, я эклеров напекла. Пойдем, Нина, ко мне, - сказала заплаканная немолодая женщина тихо. - Пойдем, Нина.
И Нина поняла. Закивала, засобиралась, сняла тапки, надела ботинки. Не ради эклеров. Ясное дело, не ради эклеров. Просто все поняла. Кто много страдал, тот понимает.
И они вдвоем поднялись по лестнице вверх. Болтали по пути, как в детстве. Поддерживали друг друга. Так и дошли. И сели за большой обеденный стол. И ели эклеры. Которые стали вкусными. Может, время прошло, потому и стали вкусными. И в окне было синее-синее небо. Облака растаяли или улетели туда, куда мы все улетим в свое время.
Время все меняет. И проходит быстро...
Анна Кирьянова