Скворец. Апрель.

Уже стемнело. Плацкарт лязгнул и остановился достаточно резко, судя по колокольчиковой увертюре чайных ложечек в казенных стаканах РЖД, раздавшейся по всей длине вагона. А толпа чуть проснувшихся, помятых и пахнущих варёной гречкой людей уже стояла в очереди на выход. Проводница неспеша, расталкивая своей внушительной статью жаждущих оказаться на воле пассажиров, последовала в сторону выхода и, словно хирург, точным движением инструмента делая разрез, открыла вагонный коллектор, выпуская на свежий воздух пассажиров, потерявших былой блеск. После глушащего и бурлящего мегаполиса, разноликая и оглохшая толпа через несколько часов заточения, равномерно разбрелась по звеняще-тихому перрону. В воздухе пахло весной и дождём, но что-то ещё выдавало просвечивающе-честную провинцию. Это что-то, тоже витало в воздухе, клекотало, переливалось, пронзительно перебираясь по кажется бесконечному тембру своего диапазона. Скворец... ну потому что для апреля, соловью ещё слишком рано заводить свои брачные серенады. Как же старался этот артист: как совсем молодой абитуриент какого-то театрального училища, он, казалось, пытался сразу, за минуту, показать все грани своего дара. Однако люди, почти все, уткнулись в свои ярко горящие плиточки и очень громко, сообщали тут и там, что они геройски-таки добрались до этой станции. А скворец пел, правда почти никто не обращал на него внимания... Что за глупый скворец..? Тлеющие сигаретки сверху напоминали новогоднюю гирлянду, отпугивая ещё не проснувшуюся мошкару. 

-Пирожки, минералка, лук-севок! - издавала звуки девушка в красной флисовой курточке, настолько гармонично облегающей её округлое туловище, что не сразу была понятна гендерная принадлежность этой работницы.

-Лук-севок? - удивился дедуля из пассажиров, - А здесь-то он зачем?

-Ещё один.. - пробормотала работница, предчувствуя очередное объяснение и закатив глаза долу, и поворачиваясь к нему, попутно, волшебным образом, превращаясь из девушки в достаточно милую бабушку, у которой количество зубов, покрытых самоварного цвета коронками не превышало число пальцев на обеих руках.

Дальше была целая тирада реплик, с переменным успехом проводимая этими незаурядными спикерами, об особенностях сушки семян, туманах в мае, купирования стрелок, сбора лука, его сортов и консенсуса, что жёлтый лук гораздо здоровее красного. 

А скворец надрывался, выдавая рахманиновские журчания и шопеновские задумчивые и не всегда ритмичные вокальные размышления, навстречу вступившей в силу весне. Но почти никто не обращал никакого внимания на это. Окутанный табачным духом люд потянулся к своим местам. Кто-то, радуясь чудесному приобретению пирожков и маринованных грибочков уже подмигивал друг другу намекая на что-то интересное, кто-то просто уныло плелся обратно, планируя голодным досматривать свои сны, и никто из моего вагона не застыл послушать этого пернатого "Шаляпина"... В закрытом пространстве совсем не было слышно чудесной рапсодии, и лишь паровоз, медленно трогая своими несколькими десятками вагонов, резким гудком попрощался с одиноким провинциальным музыкантом...