Это прелюдия к той симфонии безумия и ужаса, которая началась потом.
Е. Гинзбург
На днях закончила читать роман Евгении Гинзбург «Крутой маршрут. Хроника времён культа личности» - драматическое повествование истории борьбы государства с собственным народом: о сталинских репрессиях, о страшных испытаниях, выпавших на долю жертв политики террора, о выживании в мире унижений, пыток, холода, голода и смерти.
Конечно, это не первое прочитанное мною произведение о трагических событиях тех времён. Были и романы Солженицына, и рассказы Шаламова, и сочинения Рыбакова, и произведения Аксёнова, и ряд публицистических статей, благодаря которым не только пришло осознание масштаба бедствия, постигшего нашу страну в середине прошлого века, но и обнадёживающее понимание того, что наше общество сделало соответствующие выводы из этого урока истории, и чудовищные преступления кровавого диктаторского режима не смогут больше повториться никогда.
Не смогут ли?
Наблюдая за происходящими в нашей стране событиями, невольно начинаешь проводить параллели, отражающие достаточное сходство между историческими явлениями начала эпохи большого террора и репрессивными мероприятиями, проводимыми сегодня российскими властями в отношении своих граждан.
Ты критикуешь действия властей? Значит, ты - иностранный агент! Ты не согласен с агрессивной политикой своего государства? Ах ты, диссидент проклятый! Ты уехал из страны, потому что против войны и не хочешь никого убивать? Вот тебе на лоб клеймо предателя! А может, ты решил выйти на митинг и публично высказать своё мнение? Ну, тут без уголовного преследования не обойтись! Вот тебе «сталинский четвертачок»! Посиди и подумай о демократии, о свободе слова, собраний и передвижений! А мы на этот случай и законы соответствующие придумали, и указы, какие надо издали, и условия для твоего «исправления» подготовили.
Хочется воскликнуть: «Боже, да мы всё это уже проходили!».
Конечно, о миллионах репрессированных речь пока не идёт, но, как говорится, лиха беда начало. Вряд ли в далёком «девятьсот проклятом», кто-то мог предположить, что начавшаяся «классовая борьба по мере приближения к социализму» обернется миллионами безвинно и незаконно осужденных. Людям потребовалось несколько лет, очень суровых лет, пребывания в состоянии всеобъемлющего страха, унижения и беспомощности, чтобы они осознали суть происходящего - настолько сильными были их лояльность к власти и отрицание реальной действительности.
«Монархическая идея о добром вожде, не знающем о злоупотреблении своих злых чиновников, всё ещё не находила во мне отклика», - так описывала свои чувства Евгения Гинзбург, будучи в застенках Бутырской тюрьмы.
Это сегодня нам историки, политики, социологи и даже психологи по полочкам разложили все причины и обстоятельства тех безумных событий, начиная со стремления «отца народов» к единоличной власти над собственным окружением и заканчивая желанием государства использовать собственных граждан в качестве бесплатной рабочей силы. А тогда мало кто мог допустить мысль о том, что «великий вождь и учитель» может так подло нанести удар в спину своим подданным, растоптав их беззаветную любовь лагерным сапогом вертухая.
Это была целенаправленная политика устрашения, которая дала свои плоды тогда и, к сожалению, продолжает делать своё грязное дело сегодня. Массовое убийство миллионов людей, происходившее на глазах у всей страны и остававшееся ненаказанным, вселило в людей великий ужас, который сохраняется до сих пор и приводит к тому, что большинство из нас предпочитают избегать контактов с властью, не хотят заниматься политикой, видеть и слышать несправедливые вещи, не желают вникать и разбираться в них.
Всеобщее желание отсидеться в сторонке – это следствие травмы, которую пережило наше общество в период сталинской диктатуры. Но, к сожалению, именно это желание в самом ближайшем будущем может сыграть с нами злую шутку, и то, что мы сегодня считаем беспрецедентным злом, может вновь постучаться в наши двери кулаком в «стальной ежовой рукавице».
Да, да! Знаю, проводить исторические параллели – дело неблагодарное. Светлые учёные умы утверждают, что повторение истории невозможно, ибо исторические условия каждой эпохи всегда различны. Нельзя экстраполировать опыт прошлого на сегодняшний день, однако, анализируя схожие события, можно лучше понять происходящее.
Эх, кто бы ещё нас научил анализировать эти самые события. Да ладно нас (всё, что надо было сделать, мы, судя по всему, уже не сделали), за будущее подрастающего поколения душа болит. А то ведь как Евгения Гинзбург писала:
«В разделе «Патриотическое воспитание» от педагога требовалось, чтобы он выращивал не только чувство любви к Советской Родине, но и чувство ненависти к её врагам».
До боли знакомая повесточка! Только вряд ли такой подход к воспитанию патриотизма принесёт желаемые плоды.
А если серьёзно, хотя куда ещё серьёзнее, то задуматься есть над чем. Например, почему трагедия сталинизма спустя столетия повторила трагедии грозненской опричнины и петровского террора, а события дней нынешних всё чаще и всё настойчивее обращают нашу память к кровавым событиям начала тридцатых годов прошлого столетия?
Безусловно, даже знание истории и умение осмысливать исторические явления других времён не позволят нам рассчитать исход того или иного события со стопроцентной уверенностью. Но это может научить нас находить места, где можно упасть, и там заранее стелить соломку.
Говорят, что анналы любой цивилизации хранят мудрые изречения о неминуемой каре за невыученные уроки истории в виде неизбежных печальных последствий, несущих в себе семена катастроф и катаклизмов в развитии общества.
Как показывает жизнь, невыученные уроки истории наказываются их пересдачей. И здесь возникает вопрос, а достаточно ли мы подготовлены к такому серьёзному экзамену? Хватит ли нам знаний о нашем прошлом и его роли в определении смысла и контуров нашего будущего? Понимаем ли мы всю ценность нашего исторического опыта настолько, чтобы двигаться дальше, минуя ошибки прошлых поколений? Может, пришло время сделать передышку в этой бессмысленной борьбе с ветряными мельницами и погоне за квазипатриотизмом и серьёзно задуматься о том, как разорвать этот порочный круг с повторением прежних проблем, ситуаций и персонажей?
P.S. Не могу не поделиться цитатами из книги Евгении Соломоновны Гинзбург «Крутой маршрут. Хроника времён культа личности»:
- Мне были предъявлены обвинения в том, чего я НЕ сделала: не разоблачила, не выступила.
- Попытки апеллировать к здравому смыслу были решительно отбиты.
- Я впервые столкнулась с нарушением логики здравого смысла, которому я не уставала удивляться в течение всех последующих лет.
- В тех чудовищных обвинениях, адресованным газетами "врагам народа", явно ощущалось нечто гиперболическое, не вполне реальное. Газетные листы жгли, кололись, щупальцами скорпиона вписались в самое сердце.
- Последние два месяца я провела в мучительной борьбе между доводами рассудка и тем неясным ощущением, которое Лермонтов назвал "пророческой тоской".
- Я стала бросать ему в лицо простые вопросы, вытекающие из элементарного здравого смысла. А такие вопросы считались тогда в высшей степени дурным тоном. Все должны были делать вид, что изуверские силлогизмы отражают естественный ход всеобщих мыслей. Достаточно было кому - то задать вопрос, разоблачающий безумие, как окружающие или возмущались, или снисходительно усмехались, третируя спрашивающего как идиота.
- В этом театре ужасов одним актёрам даны роли жертв, другим - палачей. Последним хуже. У первых хоть совесть чиста.
- Нелепая затея - устанавливать какие-то закономерности в действиях безумцев.
- Нарушение логики, являвшееся законом этого безумного мира, коснулось и нас.
- В лагере оказалось немало людей, странно сочетавших здравую оценку всего происходящего в стране с чисто религиозным культом Сталина.
- И снова - судьбы, судьбы... Безумные по неправдоподобности и в то же время подлинные.
- Я восприняла этот хор как постыдное пресмыкательство.
- Здесь не было блатных. Были только нормальные хорошие люди: шпионы, диверсанты, террористы.
- На примере крохотного мира дошкольной педагогики я с ужасом убеждалась, как далеко мы продвинулись в искусстве лжи и фальсификации.
- Самое страшное – это когда злодейство становится повседневностью.