После прочтения Булгаковского «Мастера» я взялся за историю Буковски про почтальона. И это был сильный контраст. Булгаков стилистически предпочитает выглядеть чистенько, обходит нецензурную брань стороной, заворачивая ее в оболочку: «и тут зазвучала непечатная лексика». Стиль Буковски наоборот максимально вульгарный и грубый с небольшим флером сентиментальности. Это два совершенно разных подхода к рассказу историй, которые создают у читателя определенное настроение.
И я не скажу, что какой-то хуже или какой-то лучше. И уж тем более не буду стоять с транспарантом «Я против мата в литературе», присваивая себе искусство, стараясь его стандартизировать. В писательской среде есть куча людей, которые влажно мечтают заставить всех отказаться от мата и прочих грубых слов в тексте. Такие моральные вектора, борющиеся за чистоту литературы. Но прежде, они в своих книгах романтизируют изнасилования, рабство и прочие ужасные вещи, а потом лично ты должен отказаться от нецензурной брани.
Штука в том, что искусство никому не принадлежит, оно не просит себя отмывать, оберегать и вылизывать. Я уж не говорю о том, что бороться с художественными инструментами которые тебе не нравятся и продвигать только те, что ты сам используешь - безумие.
Искусство - это не про то, чтобы привести все к одному стандарту, это про различия. И чем больше художественных инструментов мы - творческие люди - имеем, тем более искренними мы можем быть, тем отчетливее наши голоса. И дело не в том, чтобы писать матом книги, его может вообще не быть в тексте, но писатель должен иметь возможность его использовать, если в этом будет творческая необходимость.
Потому что обтекаемые фразы и приличные формулировки могут оказаться совершенно бесполезными, когда нужно донести до читателя мерзость происходящего, вызвать у него отвращение. Да, искусство это не всегда удовольствие. Иной раз оно делает больно. Потому что оно обращается к чувствам.
Я помню, как работал над одной сценой в романе "Не дорога ведет нас", переписывая ее снова и снова, пока не нашел те слова, те художественные инструменты, которые бы пробили меня на слезы. Это было важно. Потому что если я пишу сцену и ничего не чувствую, то какой в этом смысл? Но чтобы я что-то почувствовал иной раз приходится прибегать к самым разнообразным художественным приемам. К грубым выражениям в том числе.