Маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, ни одного взрослого, кроме него. И его дело-ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Но пока он ни одного не поймал. Они падают друг за другом, падают и падают. Ему наконец повезло. Поймал одного, зато какого. Марк Чепмен поймал Джона Леннона и всадил в него пять пуль.
Марк Чепмен, с восьми лет обожавший и боготворивший Джона Леннона, безжалостно спускает курок в спину своего идола у его же дома и, как ни в чем не бывало, начинает читать «Над пропастью во ржи», не уходя с места преступления. Последние три дня до роковой даты он провел в Нью-Йорке, исследуя на собственной шкуре все то, что пережил Колфилд Холден (герой этого романа Дж. Селенджера). Он останавливался в тех же отелях, вызывал проститутку, шлялся по барам и проклинал все фальшивое и пошлое. Правда, финишная прямая оказалась более трагичной, чем у литературного прототипа. Чемпен потом не раз признается, что именно книга стала руководством к убийству. Как история подростка, исключенного из школы, превратила поклонника в заключенного.
"Забавная штука: достаточно наплести человеку что-нибудь непонятное, и он сделает так, как ты хочешь"
Колфилд Холден, «Над пропастью во ржи»
Джек Джонсон, журналист, на протяжении шестнадцати лет изучал дело Чепмена. Вот что он сказал в беседе, посвященной его документальному фильму «Сметь Битла»
-Почему Чепмен был одержим книгой «Над пропастью во ржи»?
- Марк отошел от христианства, он убедил самого себя, что «Над пропастью во ржи» - его новая библия. Его решение прилететь из Гонолулу в Нью-Йорк, побродить по Центральному Парку, снять проститутку, достать пушку – все это было своего рода проигрышем истории Холдена Колфилда. Он во многом повторил путь Холдена Колфилда до того, как убил человека, который, как он сам себя убедил, был просто «обманщиком». В какой-то степени он верил, что убив Леннона, он тем самым не допустил, чтобы тот и дальше вводил в заблуждение новых и новых молодых поклонников.
То есть Марк пытается защитить ребятишек от пропасти лжи Джона Леннона?
В одном из магазинов Нью-Йорка, где он покупал пластинку с последним альбомом битла и его жены Йоко для того, чтобы получить автограф, он наткнулся на журнал с интервью этой известной пары. Там Леннон достаточно жестко отказывается от идеи возрождения The Beatles, зачем продолжать кормить толпу хлебом и зрелищами, когда она с первого раза ничего не поняла, зачем вновь быть распятым. Они уже были однажды выше Бога, но время прошло и настало время нового. Кстати, сравнение Леннона с Иисусом стало первой обидой для верующего Чепмена. Уже тогда в нем зародилось подозрение в лживости музыканта. А теперь-у него есть все: деньги, дома, слава, все то, что так презирает он в своих песнях. Все то, что презирает Колфилд во взрослом мире лицемерия и бесконечной игры. При этом Марк страшно злится, ищет справедливости. Почему он делает все так, как нужно, помогает людям (он был куратором у детей в христианской школе, работал в психиатрическом госпитале), свято чтит нормы нравственности и морали, а его так и не признали. До сих пор многие его друзья и знакомые утверждают, что совершенное им убийство никак не вяжется с его образом вежливого и доброго юноши. Так почему он такой замечательный не имеет ничего и никого. Он пустое место, в то время как страшный лицемер и обманщик-кумир миллионов.
Одна из версий убийства- парню с депрессивным расстройством и низкой самооценкой просто захотелось украсть часть славы музыканта. Но что если мотив более глубокий, больше оправдывающий Чепмена, чем превращающий его в хладнокровного убийцу.
Сам Марк понимает, что временами он не может себя контролировать. Одна его часть-взрослая, по его словам, не хочет причинять никому боль, а другая-маленькая так и говорит: «Убей Джона Леннона, убей Джона Леннона». Между ним и персонифицированным литературным героем есть огромное внутреннее отличие. Стремясь в точности повторить внешнюю атрибутику, Марк не учитывает одного. Колфилд достаточно объективен по отношению к себе, он не ждет оценки своих действий со стороны мира (хоть и любит ее давать другим). Марка же бросает в крайности, без признания окружающих он становится ничтожеством в своих глазах. Поэтому большинство его поступков продиктованы не желанием сделать, а желанием быть замеченным и похваленным. Так самым счастливым моментов в своей жизни он называет награждение его как лучшего воспитателя в той самой церковной школе для вьетнамских детей. Он вышел на сцену, его все видели, ему все хлопали. Душа Марка наконец обрела покой, но ненадолго. В остальное время он страдал от ненависти к себе, при этом веря в ниспосланную на него миссию спасти людей от их собственной фальши.
Интересный момент. Когда Чепмен был маленький, он любил играть с вымышленными человечками, которые жили в стенах его дома в Атланте. Наконец, синдром Бога мог проявиться во всей красе. Марк управлял их жизнью и был в почете, его любили и уважали. Но не когда он был зол. В такие минуты он взрывал к чертям всех этих людишек атомной бомбой. Колфилд с ним не солидарен
«В общем, я рад, что изобрели атомную бомбу. Если когда-нибудь начнется война, я усядусь прямо на эту бомбу. Добровольно сяду, честное благородное слово!»
В этом тоже есть определенный выбор. Жертвовать собой или уничтожать других.
Самообман очень скверная штука. Простая как мир истина-быть, а не казаться, на деле трудно применима, особенно, когда ты пытаешься быть кем угодно, но не собой. На эту ли удочку попался Марк Чепмен или звезды не так сошлись, но в глазах миллионов людей он остался безызвестным убийцей, лишившим мир рок н рольного святого.
«И, вообще, даже если ты все время спасал бы людям жизнь, откуда ты знал, ради чего ты это делаешь - ради того, чтобы н_а_ с_а_м_о_м д_е_л_е_ спасти жизнь человеку, или ради того, чтобы стать знаменитым адвокатом, чтобы тебя все хлопали по плечу и поздравляли. Как узнать, делаешь ты все это напоказ или по-настоящему, липа все это илине липа? Нипочем не узнать»
Колфилд Холден «Над пропастью во ржи»
Марк просто не знал, что все, что он делал-липа. Самая настоящая, честное слово. Могли ли быть все иначе?!
«Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему.»
