Как найти «Невидимый театр» и что травмировало Михаила Зощенко — читайте в тексте Максима Бабенко о спектакле-читке «Дневники оптимиста»
Топографический шут ищет НВДМЙТТР
«Нужно пройти сквозь стену», — сопоставляю висящую у входа в Исткабель схему с точкой на «Яндекс.Картах». «Невидимый театр», как и обещано в его названии, найти непросто. Апрельский вечер с ритмом морской волны периодически обливает холодком — поторапливает в поисках нужного входа. Заскакиваю внутрь. Просторный коридор, дверь, еще дверь, лифт. Наугад выбираю первую дверь и осторожно вхожу. Меня подводит интуиция: два стола, кипы бумаг, разбросанные папки — это офис. Впереди еще одна дверь, за спиной приближающиеся голоса. Если вернусь в холл, то получу по шапке за вход без приглашения. Терять нечего: хозяйски делаю пару шагов вперед и открываю новую дверь. Двор Исткабеля. Через минуту плутания по джунглям из красного кирпича замечаю курильщицу. Моя спасительница работает здесь. Она тратит время своего перерыва, чтобы показать мне дорогу к театру.
Необходимо осмотреться
Белая краска нарочно не маскирует текстуру стен бывших цехов. На одной из них геометрически ровным шрифтом без засечек черным цветом жирно напечатано: «НВДМЙ». Под этими буквами народ собирается в фойе. Как только организаторы понимают, что гостей больше не предвидится, они пускают собравшихся в зал. Капельдинерши вручают каждому зрителю по гвоздике. Гостям предлагают возложить цветы к сцене — на самом деле спектакль уже начался. Так режиссер погружает зрителей в свой замысел.
На сцене, опоясанной гирляндой с лампочками теплого света, пять венских стульев и три телевизора. На их экраны выведен портрет главного героя этого вечера — Михаила Зощенко. Всего этого достаточно: когда актеры играют, интерьеры и декорации второстепенны.
Спектакль
К сцене выходит Михаил Зощенко. Камео. Так можно подумать, если не знать, что это очень похожий на своего героя актер Арсений Семёнов. Персонаж вводит зрителей в контекст: у писателя хандра, и сейчас он обратится к воспоминаниям, чтобы понять, какое событие послужило ее причиной. К ведущему актеру присоединяется еще пять коллег. Один из них, музыкант Андрей Пирог, занимает место у синтезатора. Остальные поднимаются на сцену, начинается коллективный сеанс психотерапии.
Все пять актеров поочередно читают монологи и диалоги от лица Михаила Зощенко. Каждый играет по-своему, раскрывает отдельную черту характера героя, и оттого образ писателя получается разноплановым. На это влияет и то, что автобиографическая повесть «Перед восходом солнца», на которой строится постановка, состоит из разных историй. О первой любви. Об ужасах войны. О революции и разлуке. О кумирах и жажде славы. О публике, которая не понимает творца. Об отличиях человека от животных. О концепте смертности. О детской наивности. О потере родного человека.
Чтобы полностью познать человека, услышать лишь его размышления о жизни недостаточно — нужно посмотреть на него глазами другого. Режиссер замышляет единственную паузу и уводит артистов за кулисы, чтобы дать слово знакомому главного героя. Статичное изображение на экранах телевизоров сменяют архивные кадры Гостелерадиофонда. Зрители смотрят интервью. Местами аудио не слышно — акустика в зале все же не позволяет идеально воспроизводить винтажные записи: на звук фильма накладывается небольшое эхо. Все это никак не портит постановку, а наоборот делает ее более документальной. В шероховатостях есть жизнь. Видеоряд заканчивается, на сцену вновь выходят актеры, читка продолжается.
Комедийно — с легкой иронией — и в то же время трагично. Воспоминания советского автора ярко воспроизводит зрительское воображение, потому что так их читают актеры.
Причина всех невзгод
По итогам театральной терапии зрителю открывается иной Михаил Зощенко. Более понятный, более человечный. Не тот его стерильный образ, который транслируют школьные учебники по литературе и образовательные программы на канале «Культура».
Причину всех невзгод писателя каждый определит по-своему. Либо всё очень индивидуально: разные события по-разному травмирует разных людей. Либо всё очень универсально настолько, что наша психика не способна постичь ту самую причину. И как вопрошает одна глупая шутка из соцсетей: «А что если воздух — это яд, которому нужен век, чтобы убить нас?»
Текст: Максим Бабенко