В прошлой части мы остановились на первых боевых кораблях советской закладки – серии из 6 ПЛ типа Д I Декабрист. В предыдущей части их появление увязывалось с Военной тревогой 1927 года. Здесь следует сделать небольшое уточнение – сама закладка была запланирована ещё флотской программой 1926 года, разработка проекта началась в январе 1926, но темпы работ были очень сильно подстёгнуты политической обстановкой. Закладка лодок состоялась уже 5 марта 1927 – всего-то чуть больше года спустя от первых работ над проектом! Достроены лодки будут, правда, лишь во второй половине 1929 года, но здесь следует принять во внимание несколько принципиальных моментов.
Первый из них – этот тот факт, что в дореволюционное время подводный флот РИ был в основе своей отдан на откуп иностранцев. Да-да, хотя в целом его нельзя было назвать слабым, хотя были довольно любопытные проекты, вроде небезызвестного первого в истории подводного минного заградителя Краб, но в общем лодки либо прямо заказывались и строились за границей, либо у нас – но по лицензиям и с привлечением иностранных инженеров, либо, совсем уже редко – своими и по своим проектам, но с большим объёмом иностранных комплектующих. Теперь же СССР находился в условиях не просто санкций, как нынешняя РФ, а полноценной торговой блокады, которая рухнет лишь в 1929-1930 – с началом Великой Депрессии, когда станет уже всё равно кому и что продавать – лишь бы купили – пусть даже большевики. О заказе за рубежом постройки лодок не могло быть и речи, о заказе техпроекта и привлечении специалистов – тоже. Можно было надеяться только на себя.
При этом ПЛ были тем видом вооружения, который продолжил своё развитие и после окончания ПМВ довольно быстрыми темпами. Если Вашингтонское соглашение, упоминавшееся ранее, действительно почти застопорило развитие дредноутов на некоторое время, то ПЛ оно почти не коснулось. Из описания истории ЭПРОНа видно, что поднятые лодки уже почти не интересовали военных – слишком дорого было их реконструировать с учётом того, что они всё равно будут заведомо сильно уступать более современным образцам. Верфи простаивали без серьёзных заказов и работы почти десять лет с 1917 по 1926. Так что нашим кораблестроителям нужно было решать сложнейшую задачу в кратчайшие сроки. И они с этим блестяще справились! Специально для разработки проекта новой субмарины было создано КБ «Техбюро № 4 Балтийского завода», под руководством инженера-кораблестроителя Бориса Михайловича Малинина. Основными авторами проекта были К. И. Руберовский и Б. М. Малинин. Как уже говорилось, работы над проектом большой торпедной позиционной подводной лодки были начаты в январе 1926 года, 19 сентября того же года проект был передан на рассмотрение начальнику Морских Сил Республики, а утверждение проекта состоялось 17 февраля 1927 года.
Проблем была масса. Первая – металл. Страна уже восстановила общий объём его выплавки, но качественного недоставало. В итоге было принято решение: корпуса кораблей строить из дореволюционных запасов высококачественной стали, предназначенных для строительства линейных крейсеров типа «Измаил» и лёгких крейсеров типа «Светлана», благо степень готовности последних была крайне низкой, а перспективы достройки – более чем туманными. Вторая проблема – двигатели. Современные дизеля пришлось хитростью, можно сказать целой специальной операцией добывать в Германии у фирмы MAN под видом тепловозных дизелей – именно они были установлены на Д-1 и Д-2. Остальные корабли оснащались уже советскими аналогами — дизелями Коломенского завода модели 42-Б-6. Также, за рубежом – и тоже со всевозможными мерами конспирации - были закуплены фрикционные муфты, главные осушительные насосы, воздуходувки и кое-какое другое оборудование. Но, и это весьма важно и характерно, при первой же возможности зарубежные комплектующие старались заменить своими. И не только это – уже в первом проекте лодки наши конструкторы внедрили целый ряд собственных новаций. И об одной из них – весьма интересной самой по себе – будет особенно полезно прочитать тем, кто привык считать, что в Советском Союзе к людям относились как к щепкам и прочее подобное.
Итак, при проектировании «Декабристов» был создан комплекс спасательных средств для личного состава, ставший стандартным и внедрявшийся впоследствии на многих проектах подводных лодок, строившихся позднее. В этот комплекс входили аварийные буи в первом и последнем отсеках, позволявшие осуществлять телефонную связь с поверхностью, выдвижные тубусы для создания воздушной подушки при затоплении отсека, индивидуальные спасательные аппараты, специальные внешние крепления для подъёма лодки со дна, клапаны внешнего продувания балластных цистерн и клапаны подачи воздуха в отсеки с надводного корабля. Спасательной техники и средств было так много, что они даже стали отрицательно сказываться на иных характеристиках лодок: когда в 1930 году начались испытания двух головных кораблей — Д-1 и Д-4, то в ходе пробных погружений и всплытий были выявлены недопустимые крены. После чего, стоит добавить, исполнители проекта были арестованы и обвинены во вредительстве. В результате расследования было установлено, что причиной крена стали недостатки вентиляции главного балласта — цистерны сообщались между собой (а сделано это было именно для возможности быстрой внешней продувки), что приводило к перетеканию воды между ними. Установка клапанов раздельной вентиляции цистерн левого и правого борта решила проблему кренов.
Впервые на нашем флоте лодка была двухкорпусной, впервые были установлены водонепроницаемые переборки, что очень существенно повышало боевую живучесть. Перейдём к описанию вооружения лодок. Первоначально планировалась установка артиллерийского вооружения в количестве двух орудий Б-2 калибра 102 мм. После обсуждения, во избежание заливания артиллерии, одно орудие заменили на 45-мм полуавтомат 21-К и подняли артустановки на ходовой мостик. Что же до главного оружия – торпедного, то Декабристы располагали 6 носовыми ТА и 2 кормовыми ТА калибра 533 мм. Максимальный ход в надводном положении – 15,3 узла, в подводном – 8,9 узлов. Не бог весть что – из-за надёжных, но всё же, вспомним, "тепловозных" дизелей. Рабочая и предельная глубина – 75 и 90 метров соответственно.
Все 6 лодок – 3 на Балтике и 3 на Чёрном море были спущены в 1929 и вошли в состав флота в 1930 году. 1-я лодка – Декабрист, была в 1933 переброшена по Беломоро-Балтийскому каналу и 5 августа вошла в состав бригады подводных лодок Северного флота, участвовала в Советско-финской войне, а позже – уже в мирное время, загадочно пропала во время выполнения учебной задачи 13 ноября 1940 года. Место гибели и её причины не установлены до сих пор. Наиболее вероятная – превышение предельной глубины погружения. Все остальные лодки: Д-2 Народоволец, Д-3 Красногвардеец, Д-4 Революционер, Д-5 Спартаковец и Д-6 Якобинец дожили до начала Великой Отечественной, правда последняя лодка - Д-6 встретила её при прохождении капремонта в Севастополе, где и была затоплена при оставлении нашими войсками города.
Были, разумеется, у проекта Д недостатки, например малая скорость погружения и плохая остойчивость в подводном положении (последнее и могло стать причиной перехода Д-1 на запредельную глубину в 1940-м), но в целом лодки были безусловным успехом советского военного кораблестроения. Первый блин не вышел комом. А скоро уже должны были поспеть и новые. Всё та же программа 1926 года предусматривала постройку не только Декабристов, но и такого же числа – 3 и 3 для Балтики и ЧФ соответственно подводных минных заградителей. Эти суда могли осуществлять как активные минные постановки у вражеских портов (что, как мы помним, особенно важно в свете стратегической цели задержки судов с людьми и грузами, которые в случае новой интервенции последовали бы в Прибалтику и Польшу), либо же скрытно дополнять пассивные, укрепляя минно-артиллерийскую позицию непосредственно в присутствии вражеского флота. Так родился проект «Ленинец», лодки серии II (серия I – Декабристы). Конструктивно они весьма похожи. Та же глубина погружения – предельная и рабочая, то же артиллерийское вооружение, то же торпедное. Но, помимо этого, появилось и 20 мин. По замыслу Б. М. Малинина, который был главным конструктором и у Ленинцев, в корме прочного корпуса лодки размещались две трубы с 10 минами в каждой. Такая конструкция позволяла обеспечить «сухое» хранение мин до момента постановки, когда трубы затапливались, в отличие от первых лодок, в которых мины хранились в надстройке на палубе (как у того же «Краба») и могли сдетонировать при атаке глубинными бомбами. Другим существенным отличием был прочный корпус, который имел на Ленинцах форму цилиндра.
Первые три балтийские лодки были заложены 6 сентября 1929 года – это были Л-1 Ленинец, Л-2 Сталинец (на момент закладки – Марксист) и Л-3 Фрунзинец. Все они вошли в строй в 1931 году. Л-4 Гарибальдиец, Л-5 Чартист были заложены в Николаеве 15 марта 1930 года, Л-6 Карбонарий – ровно месяцем позже. Первые две лодки при этом вошли в строй в 1931, и только Л-6 – в 1932 году.
Но это было только начало. В 1933 году 13 августа принимается стратегическое решение – мы больше не боимся превентивного удара Японии и достаточно укрепили свои сухопутные ВС в целом и на Дальнем Востоке в частности, чтобы позволить себе начать усиление Тихоокеанского флота. Конечно, он всё равно в обозримом будущем и близко не мог сравняться с Императорским флотом Японии, но у него и не было такой задачи. Единственная его цель – прикрытие Владивостока от удара с моря и части наших войск, стоящие на границе с Маньчжурией и японской Кореей от удара морского десанта с тыла. 6 модернизированных лодок типа «Ленинец» серии XI (или II-бис) были заложены с 10 апреля по 10 июня 1934 года, спущены в 1935-1936 годах и оперативно перевезены на Дальний Восток, став основой наших морских сил. Л-7 Ворошиловец, Л-8 Дзержинец и Л-9 Кировец строились в Ленинграде, Л-10 Менжинец, Л-11 Сведролевец и Л-12 Молотовец – в Николаеве. У новой серии (или скорее подсерии) отличия были косметическими: кормовой отсек был разделён на две части, таким образом, число отсеков достигло 7. Была несколько улучшена обитаемость лодки.
В 1935 году вновь для ТФ были заложены сразу 7 лодок типа Л серии XIII, на которой изменений было уже несколько больше. В корме были установлены два торпедных аппарата с запасными торпедами, артиллерийский боезапас возрос с 122 до 150 снарядов калибра 100 мм и с 250 до 500 снарядов калибра 45 мм. Лодка получила наклонный форштевень и выдвижные горизонтальные рули. Была улучшена обитаемость лодки. Увеличилась дальность плавания, а время срочного погружения сократилось до 60 секунд. Было модернизировано и минное устройство, правда число мин из-за этого снизилось до 18. У этой партии лодок были уже только номера без имён собственных – от Л-13 до Л-19 включительно.
Наконец, последняя серия из 6 Ленинцев была заложена аж в 1938 году – и, хотя спустить лодки на воду успели до начала войны (или в первый её день, 22 июня 1941 – речь идёт об Л-23), но ввод их в строй происходил уже во время Великой Отечественной и с большими задержками. Причины понять не трудно. Три лодки строились в Ленинграде, оказавшись вместе с ним в блокаде, три – в Николаеве, который вообще был оккупирован – и их пришлось экстренно оттуда эвакуировать. У этих лодок тоже были некоторые изменения и доделки в конструкции, из-за чего они тоже выделены в особую подсерию XIII-1938 г или XIII-бис. Количество мин было вновь увеличено до 20, была чуть уменьшена (на 2 метра) длина лодки, понижена её шумность, но главное – на эти субмарины устанавливались новые дизели – уже не копии немецких тепловозных, а свои 1-Д мощностью в 2000 л/с, что позволило довести максимальный надводный ход до 18 узлов.
Если взглянуть на оба типа «Д» и «Л» в целом, то можно очень хорошо проследить оценку угроз отечественным флотом, его стратегическую концепцию и её отражение в строящихся судах. Итак, перед нами лодки, идеально приспособленные для действий в связке с минно-артиллерийской позицией, а прежде всего ориентированные на особенности ТВД Балтики. Да, в реальности большая часть Л-ок отправилась на Дальний Восток, а до того лодки распределялись между Балтфлотом и ЧФ поровну, но есть одна важная особенность. Если сравнить ПЛ типа Д и Л с лодками других стран того же времени, то мы заметим, что они практически не уступают по своим характеристикам потенциальным противникам. Даже знаменитейшие немецкие лодки типа VII – основная рабочая лошадка Кригсмарине периода ВМВ имели лишь немногим большие скорость и автономность, даже несколько более слабое вооружение (особенно если брать не только торпеды – основное оружие лодки, но и артиллерию и мины). Но кое в чём немецкие семёрки и многие другие ПЛ превосходили Л-ки и Д-шки сильно – и это предельная глубина погружения. У типа VII это примерно 250-260 метров. У наших субмарин – 90. Но для Балтики и не нужно больше. У Финского залива средняя глубина – 38 метров, максимальная – 121, у Рижского залива максимальная глубина вообще лишь 54 метра. И именно под Балтику, под упомянутые заливы затачивались тип Л и тип Д, хотя судьба и распорядилась несколько иначе.
Подтверждение этому – история создания ПЛ типа М, Малюток. Эти лодки появились по одной простой причине – предыдущие серии из-за своих габаритов создавали огромные сложности при перевозке на Дальний Восток – а доставались они туда именно по суше. Лодки приходилось разбирать и собирать на месте заново. Изначально их отправка туда проектировщиками Л-ок не планировалась. Именно по этой причине было принято решение о проектировании класса малых подводных лодок, которые бы в собранном виде вписывались в железнодорожный габарит, что позволяло бы свободно перевозить их по железной дороге. Разработкой проекта занимался А. Н. Асафов, инженер Техбюро № 4, разрабатывавший ранее вышедшие малобоеспособной и очень ограниченной серией и почти сразу переведённые в учебные 3 подводные лодки серии IV «Правда». За основу при проектировании была взята дореволюционная подводная лодка «Минога», имеющая водоизмещение около 120 тонн. 20 марта 1932 года Реввоенсовет СССР утвердил проект малой подводной лодки серии VI, названной «Малютка». Уже 29 августа 1932 года была заложена головная лодка. Вообще вся серия была, если так можно выразиться, мобилизационной – принятое глобальное решение усилить ТОФ, а по сути, создать его заново, требовало экстренных мер. Лодки была маленькие, простые, с автономностью в жалкие 7 суток – т. е. их область применения это почти исключительно охрана своих баз, с всего 2 торпедными аппаратами, но зато уже в 1932-1933 было построено 30 штук, из которых 28 в период 1933-1934 отправилось на Тихий океан, а две остались на ЧФ.
Второе – это мины. Вся серия Л строилась как подводные минёры. Зачем – кратко уже говорилось выше. Остаётся только ещё раз повторить – основная цель, которая подразумевалась на стадии проектирования лодок: способность скрытно пополнять собственные пассивные минные постановки и вести активные в районе вражеских портов при наличии мощных надводных сил противника, что исключает минирование надводными судами.
Да и Малютки тоже достаточно хорошо вписывались в систему. Предельная глубина – 60 метров, ничтожный радиус действий – зато они были дешёвыми, их можно было делать много и быстро, а ещё малый размер повышал скрытность. Уже в 1933 году, 13 августа было принято решение о строительстве новой подсерии М-ок – VI-бис. Лодки получили систему быстрого погружения, электрическое управление носовыми горизонтальными рулями, улучшенный гребной винт, изменённые очертания кормы. Скорость лодок возросла до 13,2/7.16 узлов, автономность составила 10 суток. В кратчайшие сроки все лодки серии VI-бис вошли в строй уже к ноябрю 1934 года! А было их 20! 6 из них вновь отправились на Тихий океан, 2 остались на ЧФ – и сразу 12 усилили Балтику. Уже перед самой войной на базе Малюток были спроектированы и заложены две очень крупные серии лодок с тем же названием, но другим обозначением серии – XII и XV. Они весьма сильно отличались от прототипа, а главное – до войны очень небольшое число из них успело войти в строй, так что здесь мы останавливаться на них не будем.
При всей своей непрезентабельности и скромности эти крошки водоизмещением в 200 тонн и с 45 мм пушкой и двумя торпедными аппаратами всё же были настоящими боевыми подводными лодками. И благодаря им Советский Союз очень резко и быстро нарастил свой подфлот: на 1936 год не считая не вполне боеспособных Правд, лодок серии «П», у СССР было 6 лодок типа Д, 12 лодок типа Л, плюс полсотни Малюток. Но и это – не всё. Существовал ещё один «мобилизационный» тип лодок. Если М-ки всё же были ориентированы на ДВ и доставку туда, то лодки типа Щ – Щуки – на Балтику. Первые четыре лодки были заложены почти одновременно с первыми Л-ками. И если вторые были миноносцами, то первые были ориентированы на торпедное вооружение. Четыре носовых и два кормовых торпедных аппарата, которые дополнялись 2 45 мм пушками. Предельная глубина – всё те же 90 метров, очень скромные надводный и подводный ход – 11,6 (у первых лодок серии) и 8,5 узлов соответственно. Первым четырём лодкам были присвоены имена «Щука», «Ерш», «Окунь» и «Здоровенный Язь» (последняя позднее была переименована сперва в Ударник, а затем в Комсомолец). Щука была спущена аж в 1930 году, 1 декабря, т. е. от закладки до спуска прошло меньше года. Три других лодки спустили в 1931. А вот доделывать пришлось дольше – в состав флота они вошли в 1933 и 1934 годах – все четыре – на Балтику.
Далее следует серия V – и это… достаточно эпичная история – все 12 лодок были заложены в один день 20 марта 1932 – и уже в 1933-1934 были приняты в состав флота. Причём… на Дальнем Востоке, хотя закладывались в Ленинграде – и там же их доводили до ума, на Дальзаводе во Владивостоке и Судомех заводе в Хабаровске! Блестящее решение и блестящая операция. Во-первых, лодки (не Малютки М-ки) доставили в кратчайшие сроки на ДВ, во-вторых, их прибытие резко усиливало состав ТОФа, в третьих, на этих лодках, на их доводке “тренировались” коллективы заводов, которым скоро предстояло стать из судоремонтных полноценными судостроительными. И при всём это не падали темпы их ввода в строй! Если честно, то я не знаю имён ответственных товарищей, которые это провернули, не знаю, были ли они за это отмечены – но мне представляется, что они заслужили ордена. Тем более, что это был не конец. На подходе была серия V-бис – 13 лодок, из которых две остались на Балтике, 3 пошли на ЧФ, а сразу 8 уехало на ТОФ – и тоже доводились Дальзаводом и Судомехом. Мощность главных дизелей у новой подсерии была повышена на 35%, масса и габариты при этом практически не изменились. Также была улучшена форма рулей, что позволило увеличить надводную скорость на 1,5 узла. По опыту эксплуатации V серии были произведены улучшения отдельных деталей и механизмов. Изменение формы рубки и надстройки, однако, значительного эффекта не имело. Встречалась и экзотика. Я пока что сконцентрировался на ПЛ – благо именно их в СССР в 1930-х строили активнее всего, но была и ещё одна весьма важная в советском флоте тема – морская авиация. Отдельно о ней будет рассказано позже. Что до связи с подводными лодками, то 20 мая 1934 года было утверждено тактико-техническое задание на дооборудование «Щук» серии V в транспортные лодки для заправки гидросамолётов. Каждая переоборудованная лодка должна была нести 6 тонн авиационного бензина и 480 литров масла в 16-литровых бидонах, чего было достаточно для заправки трёх Р-6А или семи МБР-4. Система предполагалась демонтируемой и используемой только во время особых операций.
Серия V-бис 2 состояла из 14 лодок, которые, за исключением двух, были заложены в 1933, а та пара – в 1934 годах, и в 1935-1936 вошли в состав флота. От своих предшественников они не отличались почти ничем, и выделяются по другому времени закладки. По 5 лодок отправилось на Балтфлот и ТОФ, 4 – на ЧФ. Таким образом, суммарно к концу 1936 года у Советского Союза было 111 подводных лодок всех боеспособных типов. Для сравнения Кригсмарине к началу Второй мировой будут располагать 57 лодками, при этом у лодок типа IIА характеристики (помимо всё той же глубины погружении) были ничуть не лучше, чем у Малюток. Уже в 1936 наш флот в соответствии со своей стратегической концепцией был готов жёстко оборонять подходы к Ленинграду на минно-артиллерийской и силами имевшихся там боеспособных лодок всех типов бить врага на подступах к ней, а так же ставить мины и топить суда в водах Прибалтики и Финляндии. Тихоокеанский флот, конечно, был в худшем положении по отношению к Императорскому флоту Японии, но тоже очень и очень быстро вырос и теперь мог создать противнику серьёзные проблемы при попытке высадиться. ЧФ усиливался лодками в меньшей степени – потому что это было море, где мы рассчитывали побороться за господство. Главное же – Турция по своим причинам стала поднимать вопрос о пересмотре режима Проливов – и уже в 1936 году это произойдёт и будет подписана знаменитая Конвенция Монтрё. Понятно, что в случае войны никакие бумажки обычно не спасают, но турки и их противодействие могли стать очень серьёзной проблемой для любого нарушителя.
Здесь стоит одновременно вернуться чуть назад по времени и оставить до поры подводный лодки, чтобы рассказать о том, как началось создание советского надводного флота. Первенцами здесь послужили, как нетрудно догадаться, корабли I Проекта – лидеры эсминцев, которых реально было построено 3 – «Ленинград», «Москва» и «Харьков», хотя первоначальный план предполагал 6 судов – по паре для ЧФ, СФ и Балтфлота. В числе причин, которые привели к их проектированию и закладке, называют ту, что СССР получил сведения о намерении Румынии ввести в состав своих ВМС в 1930 году два больших эсминца («Реджеле Фердинанд» и «Реджина Мария»), в качестве прототипа которых выбрали английский лидер «Шекспир», построенный в 1918 году. Едва ли это соответствует действительности. Во-первых, никаких лидеров румыны так и не построили – но это частности. Во-вторых – и главных, появление этих самых румынских лидеров совершенно не меняло общего баланса сил на Чёрном Море, который безоговорочно оставался в нашу пользу. Никакие эсминцы не могли перевесить того факта, что у нас на ЧФ с 1929 года находился совершивший туда переход с Балтики линкор Парижская коммуна – в то время как румыны могли о линкорах и даже крейсерах только мечтать. Нет, дело не в этом. Истинные причины кроются с одной стороны в уже упоминавшемся режиме Проливов до принятия Конвенции 1936 года, а с другой – в трезвом осознании возможностей своей судостроительной промышленности.
На начало 1930-х флот располагал лишь ещё царскими Новиками – хорошими, но всё же устаревающими кораблями. Да и утрачено их было уже немало. Требовались новые эсминцы – и крупной серией – но как раз её наши заводы осилить ещё не могли. А закладывать в новой серии всего пять-шесть эсминцев было попросту бессмысленно и нерентабельно. Но что если эти эсминцы будут не обычными, а особыми? Уже идёт индустриализация, производственные возможности страны растут небывалыми темпами – укрепится и судостроение, но тогда встанет другой вопрос – отсутствия опыта, неготовности кадров из-за долгого простоя. И вот – идея. Строить полдюжины не простых эсминцев, а лидеров – более крупных кораблей (что сразу даст задел и на будущее, когда флоту понадобятся суда более внушительных классов – хотя бы крейсера), которые смогут войти в состав флота именно этом качестве – плавучего штаба для эскадр старых Новиков, их артиллерийской поддержки в случае внезапного столкновения с лёгкими крейсерами противника из эскорта того или иного соединения, которое войдёт на Балтику, или Чёрное море. Первый приступ к новым кораблям состоялся довольно рано - рассмотрение проекта состоялось на заседании РВС СССР 3 августа 1930 года. Но, очевидно, полностью удовлетворительным он найден не был. Только в июне 1932 года Техническое управление ВМС утвердило чертежи общего расположения эсминца-лидера Проекта I. 29 октября 1932 года началось строительство лидера Москва, 5 ноября 1932 года состоялась закладка Ленинграда, а раньше всех – 19 октября 1932 был заложен Харьков. Спущены на воду они были соответственно 30 октября 1934, 18 ноября 1933 и 9 сентября 1934. А вот доводка и испытания кораблей чудовищно затянулись – если Ленинград вошёл в состав ВМФ 5 декабря 1936 года, что уже довольно большой срок с момента спуска, то два других лидера пополнили флот лишь в 1938! Главной проблемой была артиллерия. А именно знаменитое в будущем 130 мм орудие Б-13. Заказ на опытный образец 130-мм установки с длиной ствола в 45 калибров, получившей обозначение Б-13, был выдан заводу «Большевик» 8 декабря 1930 года. 19 мая 1932 года УВМС выдал дополнительное ТТЗ, согласно которому длина ствола увеличивалась до 50 калибров, клиновой затвор заменялся на поршневой и вводилось картузное заряжание. Не удивительно, что сроки стали резко поджимать – ведь за оставшееся время по сумме изменений нужно было сконструировать почти что новое орудие.
Первые заводские испытания опытного образца Б-13 при большой некомплектности орудия проводились в апреле-мае 1934 года, причем из-за спешки по сокращенной программе. И, не удивительно, что в ходе их выявился целый ряд недостатков: досылатель не отработан, низкая скорострельность (10 выстрелов в минуту), малая живучесть (150-200 выстрелов), сложная, часто выходившая из строя автоматика. Орудие пришлось возвратить на завод. Даже на повторных испытаниях в апреле 1935 года установка все еще оставалась не укомплектованной: отсутствовали щит, штатная система эжекции и т.д. Кроме того, орудие имело перевес на дуло, то есть не было уравновешено на станке. При отстреле выяснилось, что досылатель не отвечает техническим требованиям. При этом руководство ВМФ торопилось с введением лидеров в строй – ведь корабли то уже стояли, поэтому, несмотря на имевшиеся недостатки, установку все же приняли на вооружение и в 1935 году запустили в серийное производство. Из 12 артсистем Б-13 первой серии, до конца не отработанных промышленностью, но сданных заводом «Большевик» флоту в том же году, 5 установили на спущенном на воду «Ленинграде». Их пришлось дорабатывать прямо на корабле - вплоть до лета 1936 года.
Однако позже сданные флоту установки Б-13, имевшие якобы «вследствие вредительства» ряд конструктивных недостатков, были забракованы. В результате поступление этой достаточно эффективной системы на флот задержалось на 4 года, что повлекло за собой и задержку вступления в строй лидеров первой серии до 1938 года.
Свои проблемы были и с зенитными орудиями – адаптированными для флота 76 мм сухопутными зенитными пушками. Поворотные тумбы, на которых их установили, не позволяли осуществлять полноценное прицеливание в условиях качки. На самом деле всё это было предсказуемо – и во многом для того проект и затевался – чтобы стать полигоном для испытания по сути всех видов морских вооружений, создаваемых Страной Советов. Но судьба самих лидеров Проекта I и их конструкторов из-за этого не была простой.
Ещё одной бедой была ходовая. Дело в том, что лидеры было решено сделать сверхскоростными – как некогда скоростью выделялись те же Новики и даже больше того. Зачем? Вероятно, по всё той же концепции – лидеры, предводительствуя другими эсминцами, должны были стремительно вылететь из своей базы на приближающийся флот врага под прикрытием артиллерийского огня и торпедных атак лодок. И ведь сама по себе задача даже была выполнена – максимальный ход у Проекта I составлял феноменальные 43 узла! Вот только за это нужно было кое-чем расплачиваться. Дело в том, что такая сложнейшая технологичная отрасль, как строительство крупных современных дизелей была ещё не вполне освоена отечественной промышленностью – успехи были, было стремительное движение вперёд – но двигатели были нужны уже сейчас. В случае с лидерами было принято решение ставить такую ходовую машину, которая была последним словом техники тех лет - паротурбинную установку с тремя главными водотрубными котлами треугольного типа производительностью по 135 т/ч с суммарной мощностью 66000 л.с. Главные котлы проектировались под руководством Э.Э. Папковича, непосредственно разработкой ГТЗА руководил Б.С. Фрумкин. Для повышения живучести лидеров проектом предусматривалось линейно-эшелонное расположение главной энергетической установки в пяти отсеках в средней части корпуса. Это не могло не усложнить дополнительно машину.
Как показала впоследствии практика, применение перегретого пара давлением 21-27 кг/см2 на лидерах приводило к резкому усилению кислородной коррозии котлов и лопаток турбин, что предельно обострило проблему эксплуатации котлов при длительном бездействии. Кроме того, из-за незавершенности отработки конструкции и процесса горения пришлось ввести ограничения нагрузки котлов по топливу. В итоге вышел капризный спортсмен-рекордсмен, способный на краткое рекордное усилие, а не неприхотливый солдат.
В конечном счете, проблемы кораблей закрепили их статус экспериментальных – и от постройки новых лидеров было решено отказаться, ограничившись только первой тройкой, а вторую строить уже по скорректированному проекту (о нём ниже). Безбронные, ненадёжные и прихотливые, лидеры первого проекта были всё же не совсем уж пригоревшим первым блином надводного военно-морского флота СССР. Про рекорды хода уже писалось выше. Вооружение, в конечном счете, после всех неприятностей получилось тоже достаточно солидным: главный калибр – 5 130-мм орудий Б-13, 2 45-мм зенитки 21-К и ещё 2 76-мм 34-К, до 30 глубинных бомб, от 68 до 124 мин в зависимости от типа, наконец, 2×4 533-мм торпедных аппаратов. Водоизмещение кораблей проекта (полное) – 2693 тонны у Ленинграда и 3080 тонн у вводившихся в состав флота позже Москвы и Харькова – т. е. корабли получились, конечно, не разнотипные, но с заметными отличиями. Все лидеры принимали участие в Великой Отечественной, при этом лидер Москва стал первой её жертвой в нашем флоте, погибнув в ходе рейда на румынскую Констанцу 26 июня 1941.Причём наиболее вероятная версия его гибели заключается в том, что он получил торпеду с советской же подводной лодки Щ-206. Её командир — капитан-лейтенант И. А. Каракай — не знал о предстоящей операции против Констанцы и, приняв советские корабли за румынские, произвёл двухторпедный залп. Харьков будет потоплен в 1943 – уже точно немцами, а вот Ленинград, активно поучаствовав в обороне города, давшего ему имя, войну переживёт.
Лидерам Проекта 38 – той самой улучшенной версии Проекта I, повезло больше – войну пережили все: Минск, Баку и Тбилиси. Первый был заложен 5 октября 1934, второй – 10 апреля 1936, третий – 15 января 1935 года в Николаеве, но позже Баку и Тбилиси были повторно перезаложены с использованием имевшихся наработок в Комсомольске-на-Амуре на заводе «№199 10 марта и 10 августа 1936 соответственно. Линия на усиление ТОФа и создание на Дальнем Востоке полноценной судостроительной промышленности выполнялась неукоснительно, настойчиво и умно. От тренировок старых судоремонтных заводов во Владивостоке и Хабаровске с достройкой ПЛ и постепенным превращением их в судостроительные, перешли к новому заводу, отстроенном с нуля, как и целый город, в котором он располагался. Преимуществом Комсомольска-на-Амуре было то, что на него практически не мог воздействовать флот основного противника – Японии. Свои же суда вполне могли спускать по Амуру – да, не линкоры – но их там и не собирались, да и не смогли бы при желании отстроить. А вот эсминцы – вполне. Достройка уже имеющихся заготовок лидера опять же позволяла плавно наработать опыт для дальнейшей чисто своей работы. В общем, в который раз повторю: те, кто занимался укреплением ТОФа в 1930-е, своё дело знали.
Но вернёмся к самим лидерам. Проект 38 очень похож на первый и по сути своей является устранением всех его детских болезней. Прежде всего, это касалось двигателей. Официальная максимальная скорость хода у лидеров 38 проекта осталась 43 узла, но в реальности больше чем на 36 уже никто не ходил – потому именно это цифру даже можно видеть в некоторых справочниках. Были произведены кое-какие изменения обводов и перебалансировка, но в общем это всё равно очень похожие корабли. Возьмём вооружение: те же 5 130 мм пушек Б-13, те же 2 45 мм и 2 76 мм зенитки (позднее и на Проекте I и на Проекте 38 ЗА частично была заменена и усилена в годы Войны – в частности появились 37 мм автоматы), то же торпедное и минное вооружение. Даже численность экипажа осталась неизменной – ровно 250 человек. Разница между проектами была существенно меньше, чем между разными сериями Новиков.
Минск, заложенный в Ленинграде, строили быстрее всего (вообще именно ленинградские верфи работали наиболее быстро и чётко – и до Революции, и после) – уже 6 ноября 1935 – чуть более, чем за год от момента закладки, он был спущен. Окончательный ввод в эксплуатацию затянулся до 10 ноября 1938 года – из-за орудий Б-13 (смотри в статье выше). Перезаложенный на ДВ лидер Баку (успевший за период от закладки до приёма флотом побывать Баку, Киевом, Серго Орджоникидзе – и уже после входа в состав ТОФа в 1940 опять стать Баку) был спущен 25 июля 1938 и, после буксировки во Владивосток и незначительной доводки там, 27 декабря 1939 года вошёл в состав ТОФа. Наконец, Тбилиси был спущен 24 июля 1939 года и 11 декабря 1940 вошёл в боевой состав Тихоокеанского флота.
В следующей части – крейсера 26-го проекта, москитный катерный флот, гидроавиация и авиация ВМФ, а главное – 1936 год, как рубежный для военного флота СССР и его стратегической концепции. Почему и какие изменения он нёс? Читайте продолжение серии – и узнаете.