Они поставили подписи на официальных бумагах, и церемония бракосочетания была закончена. Новоиспеченный муж молодцевато напыжился, пытаясь поцеловать ручку молодой жены. Она отвела руку за спину.
Не было, как подобает случаю, ни поздравительных речей, ни моря цветов. Даже бутылка шампанского, которую жених принес в авоське, оказалась невостребованной.
Бракосочетание можно было бы назвать странным, если бы странность не заключалась в самом возрасте новобрачных: мужу только что стукнуло 89 лет, жене вот-вот должно было исполниться 28.
Шел 1994-й год.
ххх
Ваше воображение услужливо рисует образ хищницы, которая, воспользовавшись своим главным козырем – молодостью, решила охмурить дряхлого старика и прибрать к рукам его квартиру? Не спешите с заключениями. Хотя бы потому, что мужчина, несмотря на возраст, был совсем еще не дряхлый – и быстрый, и любознательный, и вполне обслуживал себя самого.
Это был тот случай, когда обе стороны стали жертвами. Одна не побоялась всеобщего осмеяния и решила все стерпеть ради квартиры. Второй не нашел в жене желанную опору, на которую так надеялся, – с самого начала семья была видимостью.
Финал истории не заставил себя ждать. Спустя неполных три месяца районный суд признал брак недействительным. Со всеми вытекающими последствиями. Жена на судебное заседание не явилась, оставив письменное заявление о том, что на развод согласна, от всего отказывается, ни на что не претендует и освободит квартиру незамедлительно.
Слово свое сдержала полностью. Уже одно это делало ей честь. Но ворошить грязное белье мне, журналисту, все-таки пришлось. Исключительно по просьбе несостоявшегося мужа, который прямо-таки требовал заклеймить не столько жену, сколько ее семью – врачей, которые так негуманно отнеслись к нему, человеку в солидном возрасте.
Флорентин Иванович, так звали мужчину, указывал еще одну причину для огласки – чтобы его история послужила предостережением другим старикам. С такой постановкой вопроса я согласилась, но только не для того, чтобы бичевать и пригвоздить к позорному столбу молодую жену. У меня лично она вызывала сочувствие и жалость. Почему? Это вы поймете сами.
А пока версия мужа на тему, почему не состоялась семья:
- Виновата во всем не Саша (жена), она всегда больше молчала, а ее мать. Это она разработала сценарий, чтобы забрать мою квартиру, подставив дочь. Знаком я со своей тещей с того времени, когда ей было года 4. Ухаживал за своей будущей первой женой, а она была ее племянницей.
После смерти жены мы с ней перезванивались. Знала, как мне сложно одному, сначала со слов, а потом стала приходить домой. Повела разговор о том, чтобы воспользоваться случаем, поскольку в браке нет возрастного ограничения, а у нее дочь разведена. Они, мол, обязуются ухаживать за мной, не требуя денег, лишь бы после моей смерти двухкомнатная квартира досталась Саше.
Уговорили. Мы расписались. Из ЗАГСа жена побежала на работу, я пошел домой. Появилась Саша у меня спустя несколько дней. И не одна, с матерью и бывшим мужем, с которым почти год как была в разводе. Стали перебирать мои вещи, перекладывать коробки. Что выбросили (как будто моль съела), что сложили по-новому.
Вскоре меня выселили из зала в маленькую комнатку и принялись за ремонт. Сделали, хотя мне он совсем был не нужен. Купили за мои деньги мебель для кухни, и Саша перебралась ко мне. С сыном, ему было 6 лет, и с ... бывшим мужем. Как с любовником?
Тут все и началось. Я привык к тишине. А у нас стала греметь музыка. Взад-вперед снуют, кричат, то едят, то моют. Сделал как-то замечание, в ответ услышал:
- А нам такая жизнь нравится!
Но мне не нравилась. Ни их поведение, ни еда. Баланда, а не суп. Два раза после него – такого никогда не было! – расстроился желудок. Стал выливать их обеды или скармливать птицам. Хорошо, хоть вовремя спохватился, а то, может, и не было бы меня уже...
Однажды, когда стало совсем невмоготу, позвал Сашу к себе в комнату:
- Кто здесь хозяин?!
Она - к маме. Та приходит. А я уже решил, что будем разговаривать в суде.
Такова правда Флорентина Ивановича, его взгляд на ситуацию, который никто не оспаривал. Вот только у другой стороны правда своя, и это естественно, потому что «правд» всегда ровно столько, сколько действующих лиц в той или иной истории.
Вот что рассказывала бывшая теща, которая, кстати, была в полтора раза моложе зятя:
- Мы, действительно, общались с Флорентином Ивановичем по телефону. По-родственному. Только вот инициатором звонков чаще всего был он сам. А однажды даже затеял разговор о моем разводе и последующем браке с ... ним, чтобы таким образом решить больной для нашей семьи (знал это) квартирный вопрос. Я и мысли не допускала, чтобы так «породниться».
Когда Саша сказала, что готова выйти за него замуж, лишь бы знать, что ей достанется квартира, уж как ее отговаривала. Аргументы приводила разные. И что люди скажут, и с какими глазами пойдешь в ЗАГС, и что характер на старости не подарок. Все было бесполезно. Дочь стояла на своем: все стерплю и вынесу ради жилья.
Оно и правда, жить в родительской квартире, как в коммуналке, тремя семьями, совсем непросто. Хотя конфликтов не было, но попробуй разместить в комнатке даже мебель. Кроватка внуку становилась мала, а на большую не было места. Покупать квартиру? А откуда у врачей деньги на нее с мизерной зарплатой?!
По-человечески я понимала последнюю надежду дочери, тем более, что Флорентин Иванович не чужой же человек. Но, как мать, не могла согласиться с таким «выбором».
Предчувствие не обмануло. Вначале все шло гладко. Квартиру превратили в игрушку. Пока не перебрались, постоянно приносили Флорентину Ивановичу обеды. И потом, уже в квартире, Саша поднималась спозаранку, чтобы приготовить завтрак к привычному для него времени.
Какая черная кошка пробежала между ними, сказать трудно. Скорее всего, Флорентин Иванович приревновал Сашу к первому мужу, что, впрочем, не удивительно, но об этом договаривались сразу – что она будет не одна. То ли возникла другая причина, однако он стал ко всему придираться (не так прошли, не там положили, не так мылят мыло), ворчать, что еда невкусная и т.д, и т.п. Финал оказался закономерный.
Саша ни на что не претендовала, даже на возмещение затрат за ремонт. Как только суд вынес решение, вывезла свои вещи, квартиру освободила. И она, и мы хотим только одного – забыть эту историю как кошмарный сон.
Вот, собственно, и все. Нет, как видите, ни хищников, ни злодеев. Люди попытались решить свои проблемы одновременно, но, как всегда, оказалось, что благими намерениями дорога вымощена в ад. Было стыдно за тогдашнее государство, в котором молодежь толкали на противоестественный шаг, не гарантируя ни крыши над головой, ни достойной зарплаты, чтобы купить или построить квартиру.
А Флорентин Иванович меня разочаровал. Оказалось, что в одном городе с ним жил сын. И внучка взрослая. И правнуки. Только он с ними не общался принципиально. Хотя вполне мог прописать кого-то из близких в квартире и оставить ее в наследство (квартира была государственная, о приватизации еще не знали). А за ним бы ухаживали, скрашивали его старость, то, в чем как раз нуждался.
Нет же, женихался прадедушка. Впрочем, в этом не было бы ничего предосудительного, если бы искал спутницу среди женщин, подходящих по возрасту, но его тянуло на молодых. Наверное (простите меня!), люди по-разному выживают из ума.
БЛАГОДАРЮ ВАС, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ЗА ПОДПИСКУ, ЛАЙКИ И КОММЕНТАРИИ.