Дело, инициированное смертью Даши, наконец-то было должным образом запротоколировано и отправлено дальше. На нас успели навешать кучу какой-то проходной фигни, с которой, тем не менее, нужно было оперативно разбираться. Я наконец-то получил свой новый паспорт и полдня провёл в отделе кадров, подписывая кучу заявлений на переоформление пропусков, разрешений, зарплатной карты и прочей важной макулатуры. Раньше бы я волком взвыл от этой монотонной рутины, но только не в этот раз. Каждую новую бумажку я подписывал с таким чувством, будто делал это в ведомости о получении мешка ништяков от Деда Мороза. И да: подпись свою я, подумав, тоже поменял. Имею полное право! Полдня искал нужные завитушки в сети, затем тренировался, листов пять извёл, но добился того результата, который хотел. Гусевы посмотрели и заявили, что теперь мне прямая дорога в большие начальники светит, потому что, по их словам, только у руководства обычно такие знатные автографы имеются.
Из важного личного осталось только переоформить документы на квартиру, но я почему-то был стопроцентно уверен, что никаких проблем там меня поджидать не должно. Максимум — уплата пошлины и долгое, или не очень, ожидание. Отныне с той частью моей жизни было формально покончено, и я передать не могу, как это меня неимоверно радовало.
Ещё сидя в отделе кадров, я вспомнил своё внутреннее обещание договориться с парнями о подарке для Гоши. Сказано — сделано! Я тут же написал каждому, напомнив про выявленного ею ключевого свидетеля, без показаний которого мы бы еще долго топтались на месте.
По поводу скинуться финансами никто не возражал. Но встал вопрос ребром: какой же подарок нам ей выбрать. Чашку для кофе с забавным принтом? Ну, это как-то мелко. В конце концов, этот вариант от нас никуда не денется, если так ничего и не придумаем толкового. Набор косметики? Пойди угадай, чем она пользуется, и не обидим ли мы её ненароком, если купим что-то не то. Типа: «вы преподнесли мне шампунь и жидкое мыло, значит, вы намекаете, что я редко моюсь, и от меня плохо пахнет?» Нет-нет, этот подарок должен радовать её на все триста процентов.
Игорь вспомнил, что она любит блокноты и прочую канцелярию. Это, конечно, замечательно, но опять же, до уровня нормального подарка категорически не дотягивает.
Я закручинился. Мозгового штурма не получилось, а мне вот аж до печёнок было важно, чтобы Гоша получила от нас что-то такое, что ей будет приятно взять в руки и десять, и двадцать лет спустя. Что вызовет у неё улыбку, или хотя бы подарит добрые воспоминания о нашей компании раздолбаев, которым повезло работать с ней в одной команде.
И тут пришло сообщение от Циркача: «А помнишь украшение Сироткиной? Может, сделаем что-то подобное?»
Я едва на месте не подпрыгнул. Вот оно! Эммануэль Андреевна никогда не расставалась с жетоном, похожим на те, что носят профессиональные военные. Вот только висел он на витой стальной цепочке, а не на обычной дешевой подвеске из шариков, и был не парный, а одиночный. Но вместо имени, даты рождения и группы крови там было написано какое-то пожелание. Какое именно — никто из нас толком не знал, поскольку в декольте Сироткина на работе появлялась крайне редко, да и задерживаться взглядом на её груди было чревато, а самоубийц среди нас не наблюдалось. Но то, что там именно пожелание от её коллег, Игорь знал наверняка, потому что в своё время аккуратно спросил об этом нашего полковника, а тот не счёл нужным делать из этого вселенскую тайну. Вот только про точный текст так ничего и не сказал.
Начался второй раунд развлекухи «сломай себе голову над подарком для Павлиновой». Купить жетон — не проблема. Гравёрная мастерская от нас в семи минутах неспешной ходьбы расположена. Красивую коробочку изобразить — тоже проще пареной репы. Но что же написать на жетоне?
Ещё через полчаса натужной работы и правок-переправок у Гусевых родился следующий текст:
«Нашей самой лучшей и неповторимой звездочке от коллег и друзей».
Я уже было обрадовался про себя, что проблема с подарком решена, как Дятлов своей волей отправил этот вариант в корзину.
— Вы чего, мужики, совсем обалдели? — напечатал он в нашем общем чате, который я создал специально для обсуждения будущего Гошиного презента. — Это же звучит как готовая надпись на могильном венке! Вот даже на десять минут вас оставить нельзя, тут же накосячите.
— Тогда сам придумай получше, — явно обиделся Сашка.
— Здесь надо иначе заходить, — принялся объяснять Циркач. — Сам по себе жетон никакой ценности не имеет. Какой смысл писать тогда на нём, от кого он подарен? Это вам не дорогой настольный набор из уральских самоцветов, как у нашего самого главного в кабинете стоит. И не комплект коллекционного фарфора.
— К чему ты клонишь? — спросил Лёха.
— Да к тому, что на жетоне должно быть некое послание. Или напоминание. И именно этим посланием-напоминанием жетон и должен быть ценен. Текст должен сам по себе представлять главное достояние этого подарка.
— Звучит красиво, но мы опять упёрлись в то, с чего начали, — резюмировал я. — Так чего напишем-то?
В чате воцарилась подозрительная тишина. А ещё минут через пятнадцать, когда моя эпопея в отделе кадров уже практически подошла к концу, в телефоне коротко тренькнуло сообщение от Игоря:
— «Мы всегда придем тебе на помощь, что бы ни случилось». А на обратной стороне наши имена в столбик. И вместо подписи — Птичий двор и через запятую дата.
Поначалу я не оценил мастерства сего эпистолярного гения. Как-то простенько всё выглядело на первый взгляд. Но потом до меня наконец-то дошло, о чём говорил старший. А ведь верно. Этот жетон — это как наша совместная с парнями клятва, что мы никогда не бросим нашу Гошу в беде. Хоть из преисподней вырвемся, только чтобы её выручить. Ай да Циркач, голова!
В итоге его к гравёру и выпинали, вручив собранную сумму. Вернулся он минут через сорок с целой подарочной коробкой в руках. Гоша в этот момент удачно удалилась в дамскую комнату.
— Что там? — удивился я, узрев это великолепие. — Для жетона же столько место не нужно.
— Просто граверная мастерская расположена в магазине сувениров. А денег мы собрали с избытком. Вот я и решил сделать полный подгон. Короче, внутри кружка, блокнот, именная ручка, ну и жетон со шкатулкой. На, держи, — протянул мне коробку Игорь. — Сейчас вручишь. Это ж твоя идея была.
Я подержал её в руках, а потом покачал головой и отдал её обратно.
— Ты чего? — удивился Циркач. — Я что-то не так сделал?
— Всё так. Только подаришь это ты. Так будет правильнее. Короче, долго объяснять, я уже слышу её шаги в коридоре.
Это действительно была Гоша. Она, видимо, сильно задумалась о чём-то своем, так что прошла к своему месту, даже не заметив, что мы все на неё смотрим. Спохватилась только, когда уже села.
— Что случилось? — встревоженно поинтересовалась она. — У нас новое дело?
— Оперативник Павлинова, — вдруг гаркнул Циркач, копируя интонации нашего шефа, и Гоша испуганно привстала. — За проявленную смекалку и успехи в боевой подготовке награждаем вас памятным подарком.
Четким, почти строевым шагом Игорь подошёл к её столу и вручил коробку прямо в руки. А затем склонился и запечатлел на её щеке поцелуй. Мы тут же зааплодировали, заулюлюкали и даже пару раз свистнули. Тихонечко, конечно, чтоб высшее начальство нас не засекло и не порушило красоту момента. Ай, Циркач, вот молодец парень! Всё верно сообразил.
Потом раскрасневшаяся от смущения Гоша принялась распаковывать подарок, а мы все с замиранием сердца следили за её реакцией. Первым делом она схватилась за кожаный блокнот с золотым тиснением и декоративной резинкой-держалкой. Затем настал черед ручки, по виду в металлическом корпусе. Надо будет потом отдельно заценить, что там написано, но Павлиновой это явно понравилось. Следом она добыла кружку с роскошным павлином и надписью: «А чего это вы вдруг адекватные такие? А не, показалось…» Да, с чувством юмора у Дятлова полный порядок, Гоша аж хихикнула, повертев кружку в руках. Потом она добыла резную деревянную шкатулку, в какой обычно девчонки любят хранить бижутерию, а уже из шкатулки достала то, что и составляло основу нашего подарка — жетон. Прочитала надпись и…
Первым делом она обняла Сашку с Лешкой. Братья сами себе бакланы, стояли бы поодаль друг от друга, каждому отдельные объятия достались. Затем подошла ко мне. Последним обнимашек удостоился Циркач. И не только обнимашек, потому что Гоша приподнялась на цыпочках и тоже поцеловала его в щеку.
— Спасибо, парни. Я этого никогда не забуду, — сказала она, обращаясь сразу ко всем нам, и надела жетон на шею. Возникла небольшая заминка с цепочкой, но Игорь был наготове и помог её застегнуть.
К нам в комнату заглянул полковник. Видимо, хотел что-то сказать, но улыбнулся, махнул рукой: мол, позже, и вышел.
Я вдруг сообразил, что со всеми событиями сегодняшнего утра совершенно забыл выпить кофе и отправился исправлять это досадное упущение. Жизнь продолжалась, и на душе у меня кой веки раз пели птицы. Ведь не зря же мы — знаменитый в узких кругах Птичий двор, а наше братство — нечто большее, чем просто дружба коллег.
Команда: дело 202. Часть 35, последняя
Мой личный канал писателя: https://t.me/romanistca
#сентиментальный роман #авантюрный роман #юмор #приключения #седлова