Eastern Daily Press magazine, март 1999 год
Роджер Тейлор ‒ ученик школы в Кингс-Линн, вырос и стал суперзвездой в составе рок-группы Queen. Он поговорил с Тревором Хитонном и рассказал о своём детстве, а также о своих тесных связях с древним рыбацким сообществом города.
Кингс-Линн гордился новым родильным отделением в больнице Западного Норфолка и Кингс-Линна, расположенной на Лондон Роуд, которое открылось как раз вовремя, чтобы приветствовать появление на свет Роджера Меддоуза Тейлора. Поэтому, когда было объявлено, что королева приедет на официальное открытие, это стало вишенкой на торте для группы медицинских работников и добровольцев, которые поддерживали работу больницы.
Когда королева – впоследствии Королева-мать – прибыла на двухчасовую экскурсию по больнице в субботу 1 августа 1949 года, ей вручили золотой ключ для проведения официальной церемонии открытия, за которой наблюдали выдающиеся и добропорядочные жители Линна. После открытия Королева пообщалась с 16 матерями и будущими мамами в новом отделении.
Первой, с кем она поговорила, была Уинифред Тейлор, которая жила со своим мужем Майклом на Хай-стрит, 87, в самом сердце торгового центра города. Королева сказала ей, как повезло пациентам, что у них есть «такое прекрасное место». Она побеседовала с миссис Тейлор о ее новорожденном сыне и его имени.
И вот, в возрасте шести дней, Роджер Меддоуз Тейлор оказался в центре внимания.
Это было то, к чему он должен был привыкнуть. Спустя годы он объединился с Брайаном Мэем, Джоном Диконом и Фредди Булсарой, который сменил свое имя на более запоминающееся "Меркьюри", чтобы создать группу Queen и в дальнейшем покорить мир рок-музыки и продавать бесчисленные миллионы синглов и альбомов.
Но давайте вернемся назад, к тому времени в жизни Роджера Тейлора – суперзвезды, певца, автора песен и музыканта – когда маленький четырехлетний ребенок изо всех сил сопротивлялся попыткам матери, осенним днем 1954 года, в первый раз отвести его в школу на Роузбери-авеню в Гейвуде.
– Я помню, как в первый учебный день меня потащили в школу, я держался за вывеску с мороженым, потому что не хотел идти, – смеется он.
Но, после недолгих уговоров, он все же отпустил ее и преодолел несколько сотен ярдов от Бьюла-стрит до школы, где присоединился к 40, или около того, ученикам подготовительного класса и приступил к новому этапу своей жизни.
Родители Роджера, Уинифред и Майкл, менеджеры Отдела сбыта картофеля, вскоре после его рождения переехали на улицу рядом с главной улицей Гейвуда – Вуттон-роуд.
– Бьюла-стрит сейчас во многом такая же, как и тогда, – это аккуратная коллекция классических городских вилл начала 20 века, – писал Тревор Хитон. – Крепкие, без излишеств, дома, простой аналог пары практичных ботинок.
Через пару лет после того, как дома были возведены, примерно в 1913 году, немцы послали дирижабли над восточным побережьем, и люди из города приезжали, и оставались в домах, спасаясь от бомб. В настоящее время через реку Гейвуд, которая протекает в нижней части дороги, перекинут простой мост, соединяющий Вутон-роуд со спортивными площадками Ривер-Лейн. Сама Вуттон-роуд намного оживленнее, чем в начале 1950-х годов, с постоянным потоком пассажиров, направляющихся туда и обратно в сотни домов, появившихся на окраинах Линна за последнее поколение.
– Отличное место, чтобы провести здесь детство, – говорит мистер Тейлор. – Раньше дорога была очень тихой. Я помню, как доходил до конца улицы и смотрел на реку. Тогда я мог увидеть одну-две щуки. Меня постоянно предупреждали об опастности упасть в воду, – вспоминает он (и ведь не упал!)
Дом Тейлоров – «милый небольшой дом, в саду которого у меня был домик на дереве» – свел их с семьей Спинксов, Эдной и Роном. Рон был похож на Майкла (отца Роджера), которого раньше называли «белым воротничком».
Миссис Спинкс, которая после смерти мужа повторно вышла замуж, и теперь является миссис Корбин, вспоминает:
– Мы были близкими соседями с Тейлорами все то время, пока они жили на Бьюла-стрит. Майкл, Уин, Рон и я часто играли вместе в карты субботним вечером.
В нашем доме мы устраивали вечеринки на Рождество, дни рождения и на праздник Ночь костра¹. У нас был большой кухонный стол, и, обычно, мы все собирались за ним.
¹[Ночь Гая Фокса, также известная как День Гая Фокса, Ночь костров и Ночь фейерверков, - это ежегодное празднование, отмечаемое 5 ноября, главным образом в Великобритании, с участием костров и фейерверков. Его история начинается с событий 5 ноября 1605 года, когда Гай Фокс, участник порохового заговора, был арестован, охраняя взрывчатку, которую заговорщики подложили под Палату лордов.]
– Дети ходили большой компанией на Роузбери-авеню, – вспоминает Миссис Спинкс. – Среди них были мой сын Джон, Джимми Гатеркол, Роджер, Пэм и Джуди Рэйвен. Роджер часто ходил с Джоном и смотрел на него снизу вверх, потому что тот был на два года старше. Он обычно говорил, что будет рад, когда ему исполниться столько же, сколько Джону Спинксу, – смеется она. – Они занимались тем, что обычно делают мальчишки, катались на велосипедах по округе, и тому подобное. Они были хорошими соседями, и мы скучали по ним, когда они уехали. Роджер, а затем его младшая сестра Клэр, которая появилась на свет через три года после Роджера, также играли в доме Берил и Нормана Рэйвен, которые жили в доме на Вуттон-роуд, в самом тупике улицы.
Миссис Рейвен, ныне миссис Чедвик, вспоминает:
– Я хорошо помню Роджера и его младшую сестру. Роджер и его друг Джон обычно играли в крикет у нас на заднем дворе.
Сам Роджер недавно неожиданно встретился с одним из своих друзей детства.
– Забавно, но не так давно я был в аэропорту Женевы и встретил там Джимми Гатеркола, сейчас он стоматолог. Он наткнулся на меня и поздоровался – мы не виделись с тех пор, как мне было семь лет, – говорит он. – Я помню, что у него первого на нашей улице появились джинсы с шипами, но мама не разрешила мне их купить!
Все друзья ходили в школу в начале Роузбери-авеню, улицы, расположенной на противоположной стороне Вуттон-роуд, на полпути к которой в то время располагались всеми любимые кондитерская и бакалейная лавки Панкса. Сама школа представляла собой типичное здание из красного кирпича, построенное во времена великого строительного бума, последовавшего за введением всеобщего образования в конце 19 века.
Стремление строить дома на окраинах города, которое было главной заботой городского совета Линна в первые несколько лет после войны, означало последующий рост численности детей, когда семьи заселялись в новые дома. Уже в 1954 году старая школа была переполнена, в подготовительных классах иногда было более 45 учеников, а дети старших классов учились в старых церковных комнатах Гейвуда до того, как в 1960-х годах была построена специальная средняя школа на Филд Лейн.
Марджори Блик была первой учительницей Роджера. Она учила его в течение двух семестров, пока не перешла из любимой школы в близлежащую школу Ховарда.
– Это была одна из лучших школ, в нее приезжали ученики со всего города, – говорит она. – Я вела подготовительный класс, и, насколько я помню, Роджер был довольно милым и симпатичным. Он вовсе не был худым ребенком.
По иронии судьбы, именно эта популярность в итоге окажется проблемой для старого здания. Официально школа была переполнена более, чем на 100 процентов, и в будущем она будет закрыта, что огорчит ее самого известного бывшего ученика.
– Ну, я полагаю, мир меняется, – говорит Роджер. – Но в каком-то смысле мне очень жаль.
Жизнь вне школы была обычной для ребенка в Кингс-Линн в начале 1950-х годов. Он играл с друзьями, устраивал вечеринки по случаю дня рождения и пытался не попасть в слишком большие неприятности. Иногда он уезжал куда-нибудь подальше.
– Мой отец работал в управлении по сбыту картофеля, расположенном в Линне. Он часто ездил к фермерам, и я иногда ездил с ним, – вспоминает он.
– Я регулярно ездил на поезде в Ханстантон и Хичам... Помню, это был чертовски долгий путь к морю. Я вспоминаю те времена с большой любовью. Мы катались на санках по песчаным карьерам в Вуттонском лесу, когда они были покрыты снегом. Я хорошо помню свои санки. А потом мы ходили смотреть на замок Райзинг.
Но помимо ближайшего окружения – семьи и друзей, значительное влияние на жизнь Роджера оказали старшие члены его семьи. Его прадед, Чарли Фиш, был бывшим рыбаком и оплотом старой рыбацкой общины Линна в Норт-Энде, и дожил до преклонного возраста. Семья Фиш жила в городе сотни лет.
– Он был настоящим героем, – говорит Роджер. – Он часто выступал по радио, распевая слегка озорные "морские шанти"², и сочинял для меня грубые рифмы. Он был очень, очень веселый человек. Он каждый день ходил на прогулку в своем темно-синем свитере и рыбацкой кепке, и у него были большие белые усы. А во время войны он обычно зашивал все свои деньги в штаны!
²[Морские песни шанти́ (англ. sea shanty, также chantey, от фр. chanter — «петь») — поджанр народной английской музыки, песни, которые пели британские моряки.]
Чарли Фиш также был экспертом в старом норфолкском искусстве танца степ. Среди радиопередач с его участием была передача Би-Би-Си 1957 года в программе «Реки и дороги Англии». Фонд North End Trust, который так старается сохранить память об этой многовековой общине, утверждает, что кассета с этой передачей все еще существует в районе Висбеха, но, что самое интересное, ее так и не смогли разыскать.
А ещё у Роджера были бабушка и дедушка – Артур и Энни Хикман, которые жили на Бирчвуд-стрит.
Даже после того, как семья Тейлоров переехала в Корнуолл в 1957 году, бабушка и дедушка (особенно Энни) оставались важной частью жизни Роджера.
– Я был очень близок со своей бабушкой. Я приезжал к ней каждые летние каникулы. Она была из догожителей – ей было 93 или 95 лет, когда она умерла. Она была очень сильной личностью и обладала строгим нравом, хоть ее политические взгляды отличались от моих, на самом деле у нее были немного праворадикальные взгляды. Она обычно говорила что-то вроде: «Никогда, никогда не занимай денег» – и я никогда этого не делаю. Я был с ней очень близок.
Роджеру удавалось поддерживать тесную связь с ней, даже когда он был в статусе суперзвезды, путешествующей по миру, регулярно посылая ей открытки и навещая ее так часто, как только мог.
Майкл Тейлор (отец Роджера) вырос в Корнуолле, и семья вернулась туда в 1957 году, когда его оформили на работу. Именно в Труро подросток Роджер впервые серьезно занялся музыкой, но затем переехал в Лондон, чтобы начать учиться на стоматолога в Королевской Лондонской больнице. К несчастью для стоматологии, но к счастью для рок-музыки, он присоединился к группе Smile, а затем помог сформировать Queen.
А что касается Queen? В этой истории так много ярких моментов... 40 с лишним хитовых синглов, включая 'Bohemian Rhapsody', регулярно попадающую в списки «лучших синглов всех времен»... классические композиции Роджера, такие как 'Radio Ga Ga' и 'These Are The Days Of Our The Lives'... потрясающее выступление на Live Aid... выступление перед четвертью миллиона фанатов в Рио-де-Жанейро...
Роджер, который теперь собирается вернуться в Норфолк со своей новой группой, постоянно удивляется тому, что феномен Queen продолжает жить, хотя прошло уже более восьми лет со дня смерти Меркьюри.
– Ну, это всегда будет тем, из-за чего я стал известным, и это меня вполне устраивает, – говорит он. – Это были фантастические 25 лет. Мы были очень сильной командой, и я до сих пор остаюсь хорошим другом Брайана и Джона.
Музыкант теперь живет «в глубине графства Суррей, недалеко от Лондона, но за городом»... но Линн всегда сможет назвать его своим.
Роджер Тейлор представит новую группу The Free Radicals с их релизом сингла 'Surrender' на набережн Норвича в понедельник, 29 марта.
Переводчик: Любовь Иванова
Редактор: Светлана Соколова
