Из моей беседы Александром Викторовичем Коршуновым, актёром театра и кино, театральным режиссёром, педагогом, профессор ВТУ им. М. С. Щепкина (2002), главным режиссёром Московского драматического театра «Сфера» с 2014 года; народным артистом Российской Федерации (1999).
Вы могли бы стать художником, как пониимаю?
- Сейчас, к сожалению, я очень редко рисую, хотя иной раз очень хочется. Никакой мастерской у меня нет. Это так, на отдыхе иногда… Раньше на гастролях занимался, когда были долгие гастроли, скажем, с Новым Драматическим Театром ездили в Советское время, на месяц – полтора.
А вы как режиссёр, себе как актёру не мешаете? Потому что актёр же должен подчиняться режиссёрской воле, а вы вроде как и сами знаете, как надо.
- Ну… я думаю, что сейчас уже не мешаю. Была некая последовательность в том плане, что, когда я закончил Школу-студию, то мне Вениамин Захарыч Радомысленский - замечательный, великий ректор Школы-студии МХАТа, вместе с Виктором Карловичем Монюковым - моим мастером, нашим руководителем курса, предложил мне остаться в качестве педагога, на следующем наборе. И я полгода пытался как-то стажироваться в этом плане, на следующем курсе. А потом я просто поблагодарил, извинился и ушёл от этого, потому что тогда у меня было полное ощущение, что мне это очень мешает как актёру.
Потому что я всё начинаю взвешивать, просчитывать, я начинаю всё контролировать, и мозгами начинаю, так сказать, больше работать, чем сердечком.
И потом, когда я уже в Малый Театр спустя порядочно лет пришёл, то тоже было предложение такое в какой-то момент от замечательного актёра Николая Алексеевича Верещенко: «Саша, а ты не хочешь у нас поработать, у меня на курсе, как педагог?» И я тоже отказался: «Мне надо как-то вот ещё актёром поработать, я недавно в Малый Театр пришёл. И пока что побаиваюсь…».
И в общем, сначала как-то я попытался режиссёрское что-то попробовать, и это были "Чудаки" Горького, в Малом Театре, когда мы начали самостоятельный спектакль. У меня эта потребность жила, не вызревала, а потом я стал думать, какую пьесу, потом долго на это решался, потом в какой-то момент я сидел на кухне, и всё это взвешивал, и Стёпа - сын сидел рядом, и говорит: "Ну что же ты так мучаешься? Ну, ты уже начинай! Ты ввязывайся в бой, и отступать уже будет некуда!"
А сколько лет было Степану Александровичу тогда?
- Ну, это был где-то год 93-й… значит, лет 15 было… И он очень верно мне сказал, и я действительно подумал, что надо попробовать. И я очень благодарен всем актёрам, которые в это дело пошли, потому что неизвестно было, чем это закончится. Это была самостоятельная работа, и мы репетировали в свободное время, между спектаклями и репетициями, вечерами и в выходные дни. Потом показали руководству половину, они одобрили, а потом вышел спектакль. Это была премьера в 96-м году. И в этом же году я вот попросился на курсы к отцу, если можно, так сказать, походить и попробовать. Потому что вот в этот момент у меня было ощущение, что мне это уже интересно, нужно, и одно другому не мешает.
Конечно, это абсолютно разные профессии.
Я никогда этого не программировал, так складывалось. Потому что это очень трудно - в одном спектакле быть и режиссёром, и актёром. Потому что, нужен обязательно этот взгляд со стороны, нужно выстраивать это всё целое.
