Никто не станет спорить с тем, что Сталин обладал непререкаемым авторитетом как руководитель государства, а в годы Великой отечественной был строгим, но справедливым Главнокомандующим. Во всем он любил дисциплину, подчинение и немедленное выполнение приказов. По большей части это была не столько черта характера, сколько требование времени. За ненадлежащее выполнение приказа можно было потерять должность, лишиться заслуг или попасть под трибунал.
Однако беспристрастный руководитель не «рубил с плеча». Даже если возникала неординарная ситуация, он пытался сначала во всем разобраться и потом озвучивал решение.
Так случилось и с опальным генералом Иосифом Апанасенко. В грозные годы ВОВ, когда «коричневая чума» прорывалась к Москве, сметая все на своем пути, на западное направление были брошены все силы. Однако фашистов это не останавливало. Немецкие генералы планировали окружить город, а затем напасть с трех сторон одновременно. Такое положение сильно волновало Сталина и все верховное командование.
В это же время тревожные сведения поступали и с Дальневосточного гарнизона, которым командовал Апанасенко. Воинские части сдерживали натиск японцев на границе.
Главнокомандующий вызвал в Москву командира гарнизона. Он внимательно слушал речь Сталина об обороне Москвы и соглашался с его предложением перебросить к столице части сибирской дивизии. Но когда речь зашла о том, чтобы дальневосточные противотанковые пушки передать Западному фронту, дерзкий по натуре генерал не выдержал.
Он резко вскочил со стула, опрокинув стакан с чаем, и, вперемешку с нецензурной бранью, стал кричать, что ни в коем случае не отдаст вооружение. А если придется защищать дальневосточные рубежи от неприятеля, чем тогда воевать? Начальник гарнизона заявил, что не откажется от своих слов даже под угрозой расстрела либо трибунала.
Все присутствующие не знали, как разрешится ситуация, и подозревали, что поступит приказ немедленно арестовать буяна.
Однако Сталин миролюбиво подошел к Апанасенко и вежливо попросил успокоиться. Хозяин кабинета заверил генерала и всех присутствующих, что дальневосточные пушки останутся на месте, и трогать их никто не будет.
Все были в недоумении. Размышляя над происшествием, участники совещания предполагали два варианта – либо Сталин понял правильность возражений Апанасенко и признал свою неправоту, или ему понравилась дерзость генерала-бунтаря.
Когда стало ясно, что Дальнему востоку опасность не угрожает, Иосиф Родионович был назначен заместителем командующего Воронежским фронтом.