Из рассказа Н. П. Хитрово (?)
В 1867 году Саперный лагерь под Новым Петергофом, где проводили лагерное время Гренадерский и 7-й саперный резервный батальоны, посетил Его Высочество итальянский принц Гумберт (Умберто I).
Подробно осмотрев практические саперные работы, которыми принц остался очень доволен, Его Высочество отбыл в Бельведер, где сервирован был чай, и тут принц, восхищенный виденным, обратясь к присутствующему здесь начальнику главного инженерного управления ген.-ад. гр. Тотлебену (граф Эдуард Иванович), сказал:
- Оборона Севастополя вполне доказала, что инженерно-полевое искусство в России и в особенности производство минных работ, далеко опередило в своем развитии таковое же дело французов и итальянцев, и капитан Мельников (здесь штабс-капитан Александр Васильевич Мельников) как опытный и искусный минер, никогда не забудется французской армией, так как, благодаря удачно проводимыми контр минным работами под руководством Мельникова, французы и мы, итальянцы, решительно отказались штурмовать 4-й бастион, - причем последнюю фразу принц произнес с улыбкой.
Указание в речи принца Гумберта на капитана Мельникова произвело не особенно приятное впечатление на ген.-ад. Тотлебена, так как ген.-ад. Тотлебен был главным виновником, вынудившим капитана Мельникова, кажется, в 1866 г. выйти в отставку, вследствие полного нерасположения к нему ген.-ад. Тотлебена, а главной причиной нерасположения, как говорили, было недопущение капитаном Мельниковым вмешательства военного инженера, полковника Тотлебена в производство контр минных работ под 4-м бастионом, у Севастополя, когда всей обороной осаждённого Севастополя в Крымскую войну заведовал полковник Тотлебен.
Лично я познакомился с капитаном Мельниковыми еще в 1858 году во время летнего сбора киевской саперной бригады под Киевом, когда капитан Мельников командовали 4-ой ротой 4-го сапёрного батальона, тогда как его сотоварищи по обороне Севастополя были уже командирами сапёрных батальонов и парков.
Одетый вне службы в офицерское пальто без погон с орденом св. Георгия 4-й степени в петлице, в турецкую феску и туфли, капитан Мельников, небольшого роста, действительно представлял из себя крайне оригинальную фигуру, лишенную всякой воинственной окраски, причем медленно прохаживаясь по средней линейке перед офицерскими бараками, капитан Мельников всегда курил трубку с длинным чубуком больше его роста.
Капитан Мельников постоянно носил на указательном пальце правой руки золотой перстень, изображавший 4-й бастион, украшенный по краями бриллиантами и изумрудом в центре. Как-то я спросил Мельникова, кто ему подарил перстень, на что капитан Мельников коротко ответил: - дамочка.
В чем, однако, можно было вполне усомниться, так как капитан Мельников, не отличаясь грациозностью и игривостью характера, был и некрасив, хотя лицо его было не лишено умной выразительности. Говорили, что капитан Мельников скрывает, что перстень, им носимый, подарен ему по заключению мира французскими саперами, приславшими этот перстень из Парижа как непобедимому "обер-кроту".
О капитане Мельникове мне пришлось еще раз слышать от одного унтер-офицера Прохорова, служившего в одной из рот батальона, в котором был и я. Слушая однажды, как Прохоров с гордостью отзывался об участниках Севастопольской кампании, я осведомился у него, как у старого сапера, знал ли он капитана Мельникова?
Прохоров ответил: - Как не знать, его благородие был главным распорядителем контр минных работ около 4-го бастиона. Много испытал, спал на войлочке в центральной галерее, да и то несколько часов днем, а ночью по рукавам галерей, прислушивался к работам.
Хорошо помню, что после нашего усиленного горна в несколько пудов пороха, француз долго не мог опомниться и прекратил работы свои, да и взрыв был очень удаче и, даже к нам перебросило несколько десятков французских кепи.