Бастион

Эсфирь Гедалиевна представляет собой живописнейшую картину ушедших времён и старосветских манер. На поход в ближайший магазин она одевается так, что попадающиеся ей навстречу мужчины втягивают животы, расправляют усы, если они у них имеются, и начинают чеканить шаг, которому позавидовала бы королевская гвардия. И немудрено, ведь дама, родившаяся за два года до начала двадцатого века, походит на ожившие картины Ренуара своей осанкой, своими нарядами, манерами и блеском в глазах.

Мне иногда казалось, что это именно она ему позировала. Для середины восьмидесятых в её наряде особенно потрясали шляпка с букетиком цветов и белой короткой вуалью, и кружевной летний зонт с бамбуковой тростью, сделанный, видимо, одним из знакомых упомянутого художника. Кроме этого, иногда она пользовалась кружевными перчатками белого и чёрного цвета. Но эта деталь туалета, как правило, использовалась для сокрытия конфузливой стороны: на тыльной стороне левой руки Эсфири Гедалиевны, между большим и указательным пальцами, красуется блёкло-синий штурвал какого-то галеона и несколько шрамов на нём. По словам обладательницы, татуировка была сделана в пору горячей молодости под влиянием тогдашней моды. Потом она пыталась её вывести, но получила лишь шрамы и бросила эту затею.

Ходит Эсфирь Гедалиевна так, как ходили, вероятно и ренуаровские дамы: грудь вперёд, ягодицы - чуть назад и небольшими шажками, словно плывёт, как тот самый галеон без штурвала. Возраст, конечно, даёт о себе знать и плывёт Эсфирь Гедалиевна уже не так плавно, помогает себе тросточкой из какого- то красноватого дерева и с резной головой горгульи на ручке. Но осанку старается держать и презрительно смотрит на сколиозную молодь в своём дворе. «Дрючки рыболовные» - приподняв бровь, говорит она. Именно так - дрючки.

Вообще, в речи этой свидетельницы всех событий века собраны все мыслимые и немыслимые слова, обороты, афоризмы и сочетания, которые только могли родить плодородные южные лексика, риторика и филология. Прекрасная смесь иврита, идиш, украинского, молдавского и русского языков со всеми оборотами, эмоциями и акцентами, присущими лишь двум городам юга страны: Кишинёву и Одессе.

Давид Наумыч, сын Эсфири Гедалиевны, давно начал собирать необходимые документы для третьей волны эмиграции. Где-то официально, где-то путём знакомств и «дачи на лапу», но всё получалось, как по маслу. Кроме одного пункта - мама не хотела ехать. Уговаривали всей семьёй, но её глаза, не потерявшие с возрастом поволоку, выражали стойкую решимость.

Давид Наумыч договорился с важными людьми, чтобы им дали ещё немного времени, дабы уговорить этот бастион сдаться. На последний штурм он привёл соседей.

- Мама, почему же Вы отказываетесь ехать с нами? Израиль - очень хорошая страна для стариков, Вы не будете нуждаться!

Эсфирь Гедалиевна вздохнула, подумала секунду и ответила с характерной интонацией:

- Давидик, я прекрасно всё понимаю, Израиль - благословенная земля и всё такое. Но я - не те руины древней его истории, к которым будут водить туристов...