Старк услышав со стороны мои рассуждения о пулемётах, через губу сказал, что у него хватает своих пулемётов, мол, ни на что они не годны. Я не сорвался, я достаточно холодно пояснил, какую роль те играют на кораблях, согласился, что они им не нужны и предложил передать в оборону крепости. Добавил что минные аппараты на крейсерах и броненосцах это излишество, и посоветовал за счёт них сформировать несколько вспомогательных крейсеров прямо тут, в Порт-Артуре, благо гражданских судов хватало. Поставить на них молодых лейтенантов и выпустить в море, а для прикрытия отправить с ними пару миноносцев, чтобы дичь загоняли. Про незащищённые командные рубки на кораблях рассказал, какие они отличные осколкоуловители. Потом сообщил всё, что о нём думаю. Нет, не прямо в глаза, а прошёлся по готовности порт-артурской эскадре встретить противника, о том как идёт ремонт, и даже коснулся того что на береговых батареях нет матросов, и те палят по всем судам в прямой видимости, не обращая внимания на сигналы что они свои. Это вообще как? За гранью разума. Страк пыхтел, краснел, но возразить ему было нечего, я действительно правду-матку в глаза резал. В общем, за двадцать минут я опустил Старка на уровень пола. Никчёмный адмирал, это было ясно из моей речи. Столько косяков повылазило. Наместник внимательно слушал меня, нет-нет да бросая взгляд на своего подчинённого, пообещав присмотреть за ним. Тут я уже на него насел, и о недостаточности обороны упомянул, снова к порту Дальнему вернулся. В общем, хорошо так всё прояснил, посоветовал и указал на острые направления. Если Алексеев прислушается ко мне, в чем, честно говоря, сильно сомневаюсь до прихода во Владик обоих крейсеров, а там уже посмотрим. Правда, думаю, уже поздно было. В общем, разворошил я муравейник. Почти все капитаны боевых кораблей не спали, готовились к отходу.
Перед уходом, я напомнил о налётах бандитов на поезда. Сообщая, что увеличением охраны тут не помочь, поэтому посоветовал использовать пулемётные команды с «Мадсенами». Вот уж те отобьют любое нападение, и если не уничтожат банду, то серьёзно её проредят. Наместник, сделав некоторое пометки у себя, тут же озадачил одного из офицеров, теперь это его проблема. Потом ещё про шпионов поговорили, как с ними бороться, однако жандармов и полицейских в штабе не было, так что думаю, мои слова пропали, никому до этого дела не было. Алексеев, конечно, прислушался, он вообще оказался очень неплохим слушателем, но не думаю, что в этом был толк. Чем больше я с ним общался, тем больше узнавал о нём, и надо сказать впечатления были не лучшими.
Закончил я в полтретьего ночи, много что ещё можно рассказать, но окончательно доводить наместника, адмиралов и генералов до бешенства, не стоило. Потыкал я их носом в их же ошибки. Мне уже трижды напомнили о нашей разнице в сословии. Мне, мол, хоть и дали мичмана, но о дворянстве даже речи не шло, хотя вроде при присвоении очередного чина оно как бы само собой размещающееся, однако ничего о дворянстве в пункте, о награждении в государственной газете сказано не было. Тогда я в ответ пояснил, что мне в разных государствах трижды с гражданством пытались всучить эту ненужную вещь. Везде я отказывался, даже от графства. Съели? Самое забавное, поверили, некоторый авторитет я уже заработал, дельные советы давал, тему знаю, поэтому и стояли с кислыми минами, услышав о моих отказах от титульного дворянства. А на самом деле, на что оно мне?
Так что чувствуя накаляющуюся обстановку я и попросил разрешения покинуть их общество. Сразу дали согласие, чуть платками вслед не помахали. Алексеев серьёзно был загружен, лишь кивнул, мы с ним обо всём договорились. Ну а насчёт долгого ожидания на точке группой Эссена и моего ими ожидания, свой отказ с отправкой с ними пояснил тем, что собираюсь наведаться к японцам. У наших же на территории Японии своих разведчиков не было, значит нужно получить эти сведенья, поэтому я и собирался, перед тем как соединится с Эссеном, побывать в Японии. Алексеев тогда чуть в ярость не впал. Сама операция чуть не на волоске висит, а я в логово к врагу собрался. Вот и пришлось спрашивать, много ли у наместника, радетеля войны с японцами, именно он всё сделал, чтобы развязать её, шпионов у врагов? Тот покряхтел и сказал что нет ни одного, а я ответил, что у меня с десяток, и нужно собрать последнюю информацию добытую ими. Так кто прав? Тот особо не поверил насчёт агентов, тогда я попросил выдать мне информацию по окрестностям. Снова не смог, ну я и описал всё, что знаю по политической обстановке в окрестностях и вообще в мире. Наместник обещал проверить эту информацию. Ну-ну, проверяй.
Упомянул про то, что Алексеев слишком спокоен. Мол, зря он адмирала Вирениуса с усилением ждёт. Не прибудет тот. Японцам тоже не выгодно, что эскадра усилится и они поступят просто, запрут её в Порт-Артуре, банально устроив ночную операцию. Подберут с пяток старых пароходов, набьют их цементом и бетоном и затопят в узком фарватере. После этого Вирениус останется один на один со всем японским флотом, и участь его будет предрешена. Что стоит создать нашим заминированный фарватер, тогда без минёров ни одна мышь в Порт-Артур не проскочит. В общем, хорошо так наместнику на мозг покапал. Тот к концу ночи уставшим стал, раздражительным, в принципе я тоже, вот и постарался побыстрее свалить.
Провожал меня один из адъютантов Алексеева. Правда когда он представил меня морякам и отобранным казакам, те у ограды во дворец ждали, я попросил его удалится, не стоялому тому знать, что будет дальше. Кстати, экипаж миноносца, в принципе, как и казаки имели сумки и котомки с вещами. У моряков меньше, потеряли вместе с кораблём. Меня им представили, вызвав оживление у полусонных моряков и казаков, моя фамилия в последнее время была на слуху. Никого не было кто бы меня не знал. В общем, сообщив им, что теперь те поступают под моё полное командование до возвращения в один из портов принадлежавших империи, велел следовать с собой. По пути познакомился с обоими офицерами и унтером от казаков. Лейтенант Самохин был командиром того миноносца, а мичман Боголюбов начальником всей артиллерии и минных аппаратов. Ценное приобретение. Пока шли, узнал, как те потеряли корабль. Их оказалось не миной потопили, не повезло словить пару снарядов от японских «истребителей», причём так неудачно, что мигом пошли на дно, что в совокупности с подрывом котлов и вызвало такие большие потери, почти половину команды ранеными и убитыми потеряли. На берег выброситься не успели, на краю фарватера затонули. Смысла поднимать корабль не было, броненосцы пройти могли, так что оставили всё как есть. Один только Самохин пытался хоть как-то повлиять на ситуацию и поднять свой миноносец в надежде восстановиться его.
Пока шли, я пробежался вокруг, слежки не было, что странно, поэтому вернувшись, оставшийся путь до причала в туземном квартале опрашивал унтера Зиновьева. Повезло, опытного прислали, да и бойцы его все как на подбор. Вооружены все поголовно. У моряков только у офицеров были револьверы в кобурах, вот и всё. Остальные совсем безоружны.
Когда мы добрались до причала, где и находилась моя лодка, там уже ожидал паровой катер с «Амура», минный офицер в нём при пяти матросах с четырьмя минами на дне судёнышка. Приказав Самохину отрядить людей и на моей лодке перевезти всех на «Листик», я пообщался с лейтенантом с заградителя. Тот подробно пояснил все особенности этих якорных мин, после чего мы подошли к борту «Листика» и те помогали моей новой команде поднять мины на борт судна, упаковав их в трюме. Моряки с заградителя направились обратно к своему кораблю, решив успеть отхватить остаток ночи на сон. Я тоже медлить не стал, обоих офицеров поселил в гостевых каютах, они там утроившись уже отходили ко сну, часть моряков распределил по кубрику, вместилось всего двенадцать человек, остальных кого на пол столовой и камбуза, где в мой кабинет. Пяток с унтером так в трюме устроились, на свёрнутом брезенте, и похоже вполне комфортно, не замёрзли, чуть позже остальные солдаты и моряки туда переселились, видимо действительно вполне удобно.
Утром меня поднял вахтенный. Я не забыл про него. Так что подняв команду, посмотрев как устраивается кок с миноносца на камбузе, вахтенный его на час раньше поднял, первым в очереди поел каши с мясом и, попив чаю с булочками, когда только успел из испечь, покинул столовую и вышел на палубу. Солдаты будут завтракать последними, сейчас моряки нужны. Особо я парней на палубу не выпускал, незаметно ночью попали на борту судна, нечего им светиться. Отобрав среди моряков и солдат самых субтильных, примерно моей комплектации, обрядил их в корейскую и китайскую одежду. Один был из казаков, другой из моряков. Немного ими покомандовав, в парусах те вообще не разбивались, но за что тянуть понимали, так что, подняв якорь «Листика», я вывел судно с места стоянки и направился к выходу из порта.
Моряки, да как в принципе и казаки слушали меня беспрекословно. Оказалось, за эти дни я успел превратиться если не в легенду, то во что-то близкое. Понимая, что мы идём на новое дело, мои приказы исполнялись чуть ли не влёт, даже до драк пару раз дошло, кто будет исполнять то или иное поручение, что вызывало у меня улыбки. Да, о том нашем рейде писали, ещё как писали. Про меня тоже, и подробно было описано как мы действовали и к чему это привело. Все участники были награждены, Василевский получил лейтенанта. Обо мне тоже писали, но ничего о наградах не было сказано, несколько благодарностей за действия промелькнуло и всё, больше обсуждали моё исчезновение. Про арест в газетах ничего не было сказано, уточнялось, что когда я сошёл в порту Владивостока, то просто пропал. Давался мой словесный портрет с просьбой в поисках. Вот такая история. Большую часть я слушал из чужих уст, сам газеты особо не жаловал, но что такое информационная война понимал прекрасно, поэтому обдумав всё, решил встретиться с лояльным и главное иностранным корреспондентом. Пусть выложит заметку с моей беседой, там я и опишу всю правду. Хм, а может французика напрячь? Вроде парень ничего, с понятием. Молодой, едва двадцать пять ему, но дружащий с головой, что такое честь знает. Подумать надо. Хотя поздно уже, вон, выход из бухты виден и начало фарватера. Кстати, Самохин интересовался причинами моей пропажи, всем было интересно, но я промолчал, сказал, что не стоит им этого знать.
К моему удивлению, «Листик» не только не досмотрели, даже не остановили, так что мы прошли устье выхода, снова покосившись на «Бобр». Кстати, эскадра активно готовилась покинуть бухту, на судах шли явные приготовления к выходу, пар поднимали в котлах, суеты было много. Тут наместник молодец, активно всем рулил. Когда я во дворце несколько раз пояснил что такое косность мышления у пожилых офицеров, посоветовав ставить на командные места молодых лейтенантов, те уж наведут шороху в море, Алексеев разозлился и, поругавшись со мной, заверил что и у них тоже ещё имеется порох в пороховницах. А на мой немедленный ответ что подмоченный, взбеленился. Мы тогда при всём штабе орали друг на друга. Ну я и выложил всё что думаю о командирах кораблей, не обращая внимания что часть была тут. Им бы ценз дослужить и мирно в отставку уйти, поэтому никаких боёв им не надо, из-за этого и с ремонтом тянут и остальное. Мол, за них другие повоюют. А молодые в бой хотят, всё на них и лежит. Вот и орали мы тогда друг на друга как мартовские коты. Я после этого и поспешил уйти, а то ещё и прилетит с горяча, да и вообще операция будет отменена. А сейчас наблюдая стоявшие у причалов небольшой транспорт и «Новик», где шла погрузка, понял что всё идёт как надо, ближе к обеду эскадра покинет защищённую бухту, выйдя на встречу кораблям Тога. Кстати, надо узнать утонул он с флагманом или нет, Алексеев такой информацией не владел, да и в иностранных газетах ничего не было. Наверняка Камимура, он после Того второй, хоят пока славы и не заимел, и сейчас должен занять его место. В английских газетах был лишь траур по погибшим морякам с броненосцев и крейсера. Они эту войну чуть ли не Священной называли, хваля храбрых японцев и подлых русских. Ах да, последние мои слова перед уходом наместнику были в том, что англичане пустили слух о прибытии японских миноносцев в Средиземное море. В действительности такого не было, слухи остаются слухами, пусть наши не опасаются, когда двинут с усилением к нам. А то у страха глаза велики.
Спасибо за ваши лайки и подписку. Очень благодарен.