В 90-е годы знавал я одного веселого мужичка по имени Леонид, а для друзей не иначе, как Лёня. Эдакий высокий здоровяк с кучерявой рыжей бородой. С пивным животиком, пахнущий солёной рыбой и соляркой. Работал товарищ дальнобойщиком и колесил из города в город. Закоренелый холостяк и балагур, Лёня непременно заводил в новом городе очередную даму сердца. Клялся в любви и серьезности намерений, соблазнял сладкими речами, а получив желаемое, исчезал в неизвестном направлении.
И вдруг однажды, возвратившись с рейса, Лёня отмахнулся от нашего предложения посидеть в баре и сердито заявил: «Где водка, там бабы. Ну их к чёрту! Все как одна ведьмы!» И поведал нам историю, произошедшую с ним в рейсе. Затаив дыхание, мы не верили своим ушам...
На обратном пути, когда до родных мест оставалось около тысячи километров, а время перевалило за полночь, Лёня продолжал крутить баранку. Глаза слипались, клонило в сон, но он планировал добраться до знакомой автостоянки и там набраться сил.
Неожиданно в ночи на обочине он приметил женщину.
«Неужто Плечовка, — подразумевая барышню легкого поведения, удивился он. — Откуда взялась? Если в ближайшей сотни километров нет ни города, ни села, сплошь леса да поля».
Девица вытянула стройную ножку, чуть приподняв край платьица, и кокетливо поприветствовала взмахом руки. Ну, тут уж Леонид не устоял и, придавив на тормоза, остановился на обочине. Нажал на гудок, тем самым пригласил ночную гостью в кабину.
На сиденье вскарабкалась молодая девица. Румяная, с пышными формами, она определенно была в его вкусе. Лёня, не стесняясь, похотливо разглядывал барышню, а та, в свою очередь, сверкая огнём зелёных глаз, не противилась этому.
— Нравлюсь? — лукаво произнесла незнакомка.
— Хороша девка! Кровь с молоком, — проворковал водитель. — Как звать то тебя, красавица?
— Антонина! — закинув ногу на ногу, ответила девица.
— Тонька, значит. А меня Леонид, но можешь звать Лёней. Не страшно одной на трассе стоять? — поинтересовался он.
— А чего мне бояться? — фыркнула Антонина. — И к тому же я тебя ждала.
— О как! И чего же тебе от меня требуется? — усмехнувшись, спросил Леонид.
— Отвези меня домой, дорогой Лёнечка, а я в долгу не останусь! Приласкаю так, что расставаться не захочешь, — проворковала девка и прикусила нижнюю губу зубками. Положив свою ладонь на ногу водителя, указала ехать вперед.
Устоять пред обольстительницей и обуздать свои желания Леонид не смог. Освещая дорогу фарами и продолжая бросать на попутчицу любострастные взгляды, водитель запел:
Называют тебя плечевая,
И не скучно в дороге с тобой.
Ах, судьба ты, судьба кочевая,
Но не хочешь ты жизни другой.
Антонина раскраснелась и захихикала.
Приближаясь к перекрестку, Леонид спросил:
— Куда дальше?
— Поворачивай на лево, милый!
— Так вроде там и нет ничего. Лес стеной стоит.
— Плохо ты, видать, знаешь здешние края. Точно за лесом село стоит, а первый дом - хатка моя.
И впрямь, в скором времени, Леонид, заметил силуэты приземистых крыш деревенских домишек. Фары осветили старенькую избу с покосившимся забором.
— Приехали. Ступай за мной! — поманила пальцем девица.
Проследовав за ней, Лёня очутился в небольшой избе, состоящей из кухни и единственной комнаты. В нос ударил запах старости, который бывает в домах, где живут старые люди.
— А ты с бабкой, что ли живешь? —разглядывая старушечье убранство избы, тапки и трость у металлической кровати, спросил Леонид.
— Можно и так сказать, — засмеялась Антонина и, достав сливовой настойки, предложила гостю выпить.
— Не откажусь от рюмочки, — потирая ладони, согласился Леонид и уселся на ветхий табурет.
Антонина, поставив бутылку и рюмку на стол, присела на нему колени. Под её ласковый голосок и смех Леонид и сам не заметил, как пил стопку за стопкой из рук девки.
Одурманенный настойкой и речами Антонины, мужчина прижал её к себе и с вожделением поцеловал в губы. А та, не сводя пылкого взгляда, повела его в комнату. Здесь, на скрипучей старушечьей кровати, они предались блуду.
Зачарованный и окрыленный желанием, мужчина погрузился в омут. На пике страсти Леонид почувствовал, как до этого легкая девушка будто вдавила его в сетку кровати. Под её весом он не то что не мог пошевелиться, но и дышал с трудом. Чуть приоткрыв тяжелые веки, едва не закричал. Вместо молодой красивой девицы ему померещилось сморщенное, уродливое лицо старухи. Но стоило ему моргнуть, как жуткий образ растворился, и на него, как и прежде, смотрели томные, завораживающие глаза Антонины. Веки Леонида снова налились тяжестью. Сознание отключилось, и он погрузился в забытье.
Рано утром Лёню поднял раздающийся на всю избу храп. Спутанность сознания и головная боль не сразу позволили ему вспомнить о произошедшем ночью. Скинув ноги с кровати, он огляделся. Память понемногу возвращалась. Антонина спала у стены, укутанная от кончиков пальцев до макушки волос одеялом. «Вот дает баба. Храпит, будто мужик!» — подумал Лёня и просунул руку под одеяло, чтобы пощекотать пятки девицы. Та недовольно закряхтела и дернула ногой. Показалась ступня с шишками и пожелтевшими жесткими ногтями на скрюченных пальцах. Не веря глазам, Леонид медленно стягивал одеяло со спящей обнаженной хозяйки дома. В конце концов перед ним оказалась толстая обрюзгшая старуха. К горлу мужчины подступила тошнота.
— Ты кто? — пролепетал он, вскочив с кровати.
— Не узнал, что ли? — открыв глаза, ответила старуха. И, совсем не стесняясь своей наготы, положила сморщенное лицо на ладонь, добавив: — Антонина я.
— Какая, к чёрту, Антонина! Та молодая, красивая, а ты старая калоша! — заорал Леонид.
— А ночью ты мне иные слова нашептывал. Иль запамятовал? Иди, иди ближе, я верну тебе память, приласкаю, утешу. Ну же! — поманила она, откидывая ногу.
— Ах ты ж ведьма проклятая! Стерва чёртова! — испуганно завопил Лёня, крестясь и пятясь к выходу.
А старуха вдруг покраснела и залилась хохотом, оголяя гнилые зубы. Леонид, как был в трусах, так и выскочил из избы. Прыгнул за руль и помчался прочь. Лишь теперь, при свете солнца, он увидел, что село давно забыто людьми. Брошенные дома без окон и дверей, заросшие травой дворы. Мчась по ухабистой дороге, Лёня ни разу не обернулся. Ему казалось, обернись он, то непременно встретится глазами с ведьмой. И не будет ему больше покоя.
— Враньё! Мракобесие! Какие ведьмы в наше то время?! — крикнул Фёдор, самый молодой из нас, когда Лёня закончил рассказ. Остальные мужики, многое в этой жизни повидавшие, неодобрительно цыкнули на Фёдора и сочувственно похлопали Леонида по плечу.
— Иди ты! — в сердцах ответил Лёня Федору и, махнув рукой, отправился домой.
Мы же в бар кутить и отдыхать. Правда то было или всего-навсего байка, утверждать не берусь. Решайте сами.
