Есть такая интересная программа "нейросеть Кандинский 2.1", и если ею воспользоваться, можно нарисовать всё, что угодно. И кого угодно! Даже если до этого мог вывести только «палка, палка, огуречик»
Всё зависит от того, насколько вы прониклись персонажами того или иного произведения и хватило ли у вас терпения раз за разом удалять неудачные варианты, а потом ещё подчищать их от руки. Если кто-то взял в руки книгу о великом правителе XVI века Абдуллахане II, то наверняка обнаружил, что портретов его раз-два и обчёлся, а из его окружения никто и не был запечатлён. Поэтому предлагаю посмотреть и оценить — насколько работа "нейросеть Кандинский 2.1" и воображение человека смогли создать зрительные образы давно умерших людей. А некоторые никогда и не существовали, кроме как в воображении автора произведения.
Итак, начали.
«— Я хан.
Нет, не так.
— Я Великий хан.
Великим ханом называют меня во дворцах эмиров и беков, в жалких глинобитных мазанках дехкан, в домах купцов и ремесленников, в юртах кочевников. Государство моё простирается от Каспийского моря на западе, до глубокого озера Иссык-Куль на востоке, от Кипчакских степей на севере до реки Мургаб на юге. Редко кто называет меня по имени. В младенчества я был ханзаде, наследник, старший сын Искандер-султана. В юности меня называли султаном. Вот уже больше сорока лет меня называют Великим ханом. Я стал забывать своё имя, полученное по воле отца. Полное моё имя Абдулла ибн Искандар-хан ибн Джанибек-султан ибн Хаджа Мухаммад ибн Абулхайр-хан. Даже мой кукельдаш Зульфикар называет меня Великим ханом, но обращается по-свойски, на «ты». Никто и никогда не рискнёт назвать меня Вторым, хотя в династии Шейбанидов с таким именем я действительно Второй»…
(Отрывок из романа Наталии Трябиной «Первый узбек»)
Кукельдаш — сердечный, искренний друг, как правило, молочный брат хана. В его обязанностях было искать врагов хана и пресекать любые действия, направленные против его здоровья и жизни. Активный сподвижник Абдуллахана II, с 1588 года наместник в Герате, казнён Абдулмумином после его восшествия на престол. На самом деле его портреты не сохранились, а возможно, их и не было.
Второй молочный брат Абдуллахана II и его сподвижник, погиб в последнем сражении с Таваккулом, казахским султаном в начале февраля 1598 года. Несмотря на то, что о нём в книге очень много написано, личность наполовину вымышленная. Наполовину – потому что автор функции кукельдаша разделил на двух государственных деятелей, Зульфикара и Низам ал-мулка Кулбаба.
Главный хранитель книг в ханской библиотеке. Отвечал за покупку книг и написание новых экземпляров любой литературы, сохранность документов.
«При входе в библиотеку я поклонился поясным поклоном Джалил-аке, спросил о его здоровье, здоровье семьи, детей, внуков, племянников и племянниц. Я бы спросил и о здоровье его кошки, если бы таковая у него имелась. Но Джалил-ака не любил кошек, говорил, что они могут испортить книгу, а для него это хуже смерти.
— Какие у нас новости, многоуважаемый Джалил-ака? Есть ли новые приобретения? Если есть, то откуда прибыли и сколько они нам стоили? — Я постарался, чтобы моя довольная улыбка не высветилась на лице. Я знал в подробностях о последнем приобретении Джалила-аки, но хотел, чтобы он сам рассказал об этом знаменательном для него событии»…
(отрывок из романа Наталии Трябиной «Первый узбек»)
«Джани-Мухаммад-бий диванбеги был невысокого роста, средней упитанности, глаза имел такие выпуклые, и мне зачастую казалось, что они готовы выпрыгнуть на свиток, отпечатавшись жирными кляксами в тексте. Видимо, среди его предков были арабы. Одевался он на редкость ярко и довольно безвкусно. Диванбеги использовал кучу золотых украшений и казался ходячей ювелирной лавкой. Его халаты всегда были вызывающих расцветок — оранжевых, сиреневых, красных, синих и таких, кои в природе не встречаются. Эти халаты были сплошь вышиты золотыми и серебряными нитями. Сегодня он явился в фиолетовом халате, щедро расшитым золотыми узорами бухарскими вышивальщиками»…
( отрывок из романа Наталии Трябиной «Первый узбек»)
«Накиб явился через два вздоха, словно стоял за дверью. В указах, грамотах и фирманах его имя стояло первым после моего, он был моим советником по вопросам внешней и внутренней политики и, что самое главное, занимался подготовкой военных походов. Отвешенный им поклон был верхом изящества, несмотря на его возраст, он был всего на десять лет моложе меня. Хитрости и опыта ему было не занимать.
— Великий хан, подобно солнцу, озаряющему всё вокруг... — как же мне отучить приближённых во время выполнения работы не сотрясать попусту воздух в кабинете? Необходимы новые правила и соблюдение их выполнения под страхом физического наказания. Ну это я преувеличиваю. Я поморщился:
— Не до славословий. Прочитай. Подумай и скажи своё мнение. Я знаю, ты предан мне, предан нашему государству, предан делу единства родины, поэтому прежде чем ответить подумай сто раз. — Донос Хикмета перекочевал в его руки, и накиб принялся внимательно читать. Несколько раз он морщился, тряс рукой, державшей смятую бумагу, потом спросил:
— Этому человеку можно верить? — на лице накиба явно было написано сомнении.
— Верить никому нельзя, ты это знаешь лучше меня. Поскольку сам научил меня верить лишь тому, что я родился, а ещё тому, что когда-нибудь умру. Но я склонен думать, что человек пишет то, что видит»…
(отрывок из романа Наталии Трябиной «Первый узбек»)
«— Джигиты, как одному нукеру удалось сбросить вас с коней? Или ему кто-то помогал? — Мне уже стало весело. Если все бойцы Зульфикара таковы, то мне нечего опасаться за свою жизнь. Получается, что меня охраняют лучшие воины на свете, если за сорок лет моего правления ни один отравитель или тайный убийца с кинжалом не смог ко мне приблизиться. Охрана хороша тогда, когда её не замечаешь, не видишь и не слышишь, но результатом её работы является сохраненная собственная жизнь. Я взглянул на воина. Его лицо было спокойным и равнодушным, словно ледник на вершине горы. Здесь он не один, с ним ещё девятнадцать джигитов. Часть осталась в Бухаре, и ещё одна группа скачет впереди, выискивая опасности — мнимые и настоящие, что могут ожидать меня в пути. — Говори, бола, за что ты скинул джигитов на землю, они свои богатые халаты испачкали, нехорошо! А один шапку потерял. И ещё один, возможно, сильно повредил ногу. Как теперь он будет ходить и на коне скакать?»… (отрывок из романа Наталии Трябиной «Первый узбек»)
(Продолжение следует)