Анжела
Телефон настойчиво звенит, прогоняя остатки сна, за который цепляюсь чуть ли не зубами. Веки слиплись, разодрать их практически нереальная задача, но я справляюсь, чуть приоткрыв один глаз. Нащупываю гаджет и почти вслепую отвечаю на вызов.
- Слушаю, — голос хриплый и шипящий. Вчера был сложный день, перетрудила горло, теперь болит. Где-то в сумочке лежат таблетки — выпить их для скорой помощи.
- Ты всё ещё спишь? - Отец в своём репертуаре. Ни “Здравствуй”, ни “Как дела?”, сразу претензии и предъявы. - Почти десять утра. Опять всю ночь шлялась и пришла с рассветом?
Нет, просто снова кошмары, очередная ночь, когда я устала бороться с собственными демонами. Смешно признаться, но для успокоения я начала вязать. Просто шла как-то по ТЦ, увидела магазин рукоделия и зашла. А когда вышла, потратив круглую сумму, в пакете лежала пряжа, спицы, набор для вышивания крестиком, картина по номерам и алмазная мозаика. Плюс несколько ароматических наборов, раскраска и фломастеры на шестьдесят цветов — это я отнесу на работу, чтобы нервы успокаивать, говорят, что помогает.
Уснула уже под утро с книжкой в руках. Никогда бы в жизни не подумала, что буду убаюкана шедевром от Дарьи Донцовой, который позаимствовала на книжной полке зоны отдыха.
Но объяснять отцу этого не стала.
- Думай что хочешь, — отвечаю, — чтобы я не сказала, ты не поверишь. Что тебе от меня надо?
- Как ты с отцом разговариваешь? - Опять эта песня. Как она достала! Раньше меня она раздражала, а сейчас… Тоже раздражает, но примешивается нотка обиды и горечи. Для отца я всё та же проблемная девочка, которая не знает, чего хочет в жизни, и умеет только тратить баснословные суммы зараз. Если быть откровенной, то я скучаю по качественной косметике и процедурам в СПА-салоне. Сейчас моя зарплата не позволяет и малой толики того, к чему я привыкла. Жаловаться не буду.
- Просто скажи чего хочешь. Или я кладу трубку — спать хочу, умираю. - Специально говорю грубо, другого от меня и не ждут. Плотнее кутаюсь в одеяло, сохраняя тепло тела, пусть и ледяные жгуты, обвивающие внутренности, снова вернулись.
- Ты мне нужна сегодня в семь на благотворительном вечере. Соберутся все сливки общества. Будешь сопровождать меня.
- Нет. - Зеваю, но отказываю твёрдо.
- Отказ не принимается.
- Нет, — повторяю. - У меня другие планы.
Да, постирать, испортить очередную партию продуктов, плюнуть и сварить пельмени, включить турецкие слезливые сериалы и колоть пальцы иголкой, пытаясь освоить технику вышивки, устроившись на кресле. Замечательные планы.
- Не развалишься, если разочек не раздвинешь ноги перед очередным мужиком, подцепленным в клубе. - Очередные ножи полетели в мою сторону.
- Папа, как же плохо ты меня знаешь… - Не хочу оправдываться, да и ни к чему. Я была такой. Пришлось измениться. В один день просто в голове щёлкнул тумблер, позволив увидеть бесполезность и никчёмность собственного существования. Важным было личное удовольствие, первостепенным — удовлетворение собственных потребностей. Оглядываясь назад, понимаю: такой эгоистки и транжиры, как я, не найти. Осознание пришло в самый неподходящий момент: в объятиях мужчины, чьего имени даже не помнила. Умелые пальцы ловко расстёгивали мелкие пуговицы на платье, влажные поцелуи липли к коже. Стон, вырвавшийся из горла, насквозь фальшивый, прогнивший и неискренний. Что я делаю? Зачем? Стало противно. Оттолкнула и ушла, слыша проклятия за спиной.
- Я воспитывал и растил тебя! Поэтому знаю, как никто. - Ошибаешься, папочка, ошибаешься. - Перевёл тебе деньги на карту. Купи платье, приведи себя в порядок и как штык в семь, чтобы явилась. Поняла? Машину за тобой пришлю.
И отключился.
Потянулась, рассматривая круглую сумму, которую хватит на хороший уход и платье от модного дизайнера. Что же, папа, ты сам напросился.
*** ****
Через два часа была в любимом салоне, наслаждаясь такими привычными процедурами, по которым уже успела соскучиться. Всё-таки не так легко избавиться от привычек красивой жизни. Массаж, маникюр, педикюр, ванночки, масочки — лучшее изобретение человечества для женщин. Вышла обновлённой и счастливой с красивой причёской и макияжем. И платье потрясающего изумрудного оттенка, мягко струящееся по ногам до самого пола, позволяя любоваться мелькающей в высоком, на грани приличия, разрезе стройной ножкой. Высокие каблуки, сумочка и я во всеоружии.
Теперь никто не скажет, что я недостойна генерала Аристархова. Ой, а что это за мысль в моей голове? Отбросить её подальше, подальше! Голову выше и вперёд шагом от бедра покорять мировые подиумы!
- Ты где? - Отец зол. Он не сдерживает эмоции по отношению ко мне. Никогда не сдерживал. - Я же сказал, чтобы к семи была готова. Мои люди не могут тебя найти.
Я стояла посреди шумной городской улицы. Красивая до умопомрачения, обласканная восхищёнными взглядами, завистливыми взорами и недоумёнными усмешками. Купалась во внимании, успев забыть, какого это чувствовать себя звездой, которой восхищаются и ненавидят одновременно.
- Плохо ищут. - Кокетливо повела плечиком, отчего грудь в глубоком декольте всколыхнулась. Рядом споткнулся парень. Я отчётливо видела это в отражении витрины, содержимое которой рассматривала уже несколько минут, раздумывая купить ли на отцовские деньги, что мне выделили щедрой рукой, новое бельё или отложить на оплату коммунальных платежей? В этот момент во мне боролись любовь к роскошной жизни и практичность. Практичность победила. Наверное, но ещё не точно.
- Стой на месте, за тобой уже едут.
- Папа, — устало вздохнула, — я же сказала, что у меня другие планы на вечер. Услышь меня, пожалуйста.
- А я сказал, что твои планы можно отменить.
- Развлекайся один, пап. Ты никогда не считался с моим мнением, не думал о чувствах. Я устала. Не звони мне больше.
- Да как ты смеешь! - Отец рычал, а значит, будет вымещать злость. В этот раз не на мне. - Лишу тебя содержания полностью! Приползёшь, как миленькая.
- Ты, видимо, забыл, что уже лишил всего, папа. Извращённое наказание бросить неприспособленного к реальной жизни человека без помощи и поддержки, ты не находишь? А ты именно так и сделал. Я справляюсь, папа, правда, справляюсь и без тебя. Да, сложно, да тяжело. Но от тебя мне больше ничего не нужно. Захочешь поговорить на равных, найдёшь меня. А пока ты держишь меня за куклу и игрушку, нам не о чем говорить.
Я сдерживала слёзы, пока говорила. Каждое слово давалось с трудом, но я смогла поставить точку. Вытащила сим-карту и выкинула её в ближайшую урну. Отключила телефон — вдруг жучок? Придётся расстаться с любимым гаджетом, чуть ли не последней вещью, напоминающей о прошлой жизни. Вот на новый и потрачу часть оставшихся средств, которые я благоразумно заранее перевела на счёт, недоступный отцу.
Выпрямила спину и пошла походкой об бёдра среди незнакомых людей, шепотков за спиной, между холодными, серыми кирпичами зданий, среди неоновых огней рекламы. Просто шла с высоко поднятой головой. Без цели. Шаг, ещё один, следующий. Шла, освобождаясь от оков прошлого. Шла, чтобы забыть себя, чтобы найти себя.
Шла, возводя в сердце стену из одиночества, которое было со мной всегда, но раньше не ощущалось так сильно. Одиночество ребёнка, покинутого родителями, которого сплавили на нянек и даже забывали зайти вечером, чтобы пожелать спокойной ночи. Первый кирпичик. Одиночество подростка, случайно обнаружившего, как одноклассники смеются за спиной и обсуждают, как лучше в очередной раз развести на деньги и сходить на халяву поесть или в кино. Второй кирпичик. Одиночество девушки, заставшую лучшую подругу с любимым парнем. Третий кирпичик. Одиночество женщины, вышедшей замуж по расчёту и оказавшаяся покинутой мужем. Четвёртый кирпичик. Почти стена.
Вечерний весенний воздух холодит шею. Мурашки спускаются по коже, леденя ступни. Я одета не по погоде. Но иду из чистого упрямства, возрождаясь фениксом из пепла. Рискую заболеть, но мне плевать. Пусть от холода не чувствую ног и уже зуб на зуб не попадает. Иду.
- Анжела Борисовна? - На пути возникла крепкая внушительная фигура, облачённая в строгий классический костюм чёрного цвета.
- Здрасти, — пискнула и попятилась назад, растеряв всю былую уверенность. Каблук подворачивается, застревая в щели между тротуарной плиткой. Взмахиваю руками в попытках удержать равновесие и оказываюсь в огненных объятиях. Знакомый огонь зажёгся в крови и понёсся по венам. Меня аккуратно выпрямили, дождавшись, пока я обрету равновесие, и отпустили.
- С вами всё в порядке? - Внимательный взгляд скользнул по фигуре, переместился на лицо и задержался на губах. - Вы одеты не по погоде.
Антон быстрым движением снял с себя пиджак и накинул мне на плечи. Я задыхалась от нахлынувшего аромата сандала и горького шоколада, забившего ноздри, проникающего в лёгкие, вскружившего голову и затуманивший разум.
- Д-да, — плотнее кутаюсь в тяжёлую ткань, чтобы скрыть смущение.
- Давайте вас подвезу? - Меня настойчиво подтолкнули к серебристому автомобилю, манящему уютом и защитой. Не стала сопротивляться. Дверь захлопнулась почти бесшумно.
Антон оказался на соседнем сиденье очень быстро. Всего несколько нажатий на кнопки. В салоне резко потеплело, сиденье нагрелось.
Мы молчали. Я начала согреваться, ощущая покалывание в озябших конечностях.
- Мне нужен новый телефон, а я не знаю, где его купить… Помогите мне, пожалуйста.
Машина плавно тронулась с места.
Продолжение:
Новым читателям предлагаю другие, уже завершенные произведения: