Арнольд Беклин написал пять версий "Острова мертвых" в период с 1880 по 1886 год. Это, третье из них, было создано для арт-дилера Фрица Гурлитта, который также придумал название для серии. Выполненная в романтическом стиле, напоминающем как живопись символистов, так и прерафаэлитов, она изображает две фигуры, гребца и женщину, одетую в белое, приближающихся к острову в маленькой гребной лодке. Форма в передней части лодки обычно воспринимается как гроб, в то время как на самом острове преобладает кипарисовая роща с несколькими дверными проемами, вырезанными в скале. Остров мертвых был написан во Флоренции, и одним из источников изображения было Английское кладбище в этом городе, расположенное недалеко от того места, где Беклин похоронил одного из своих многочисленных детей, умерших в младенчестве.
Сила этого изображения заключается в его тематической и стилистической неоднозначности. Источник для сцены может быть классическим - гребец часто интерпретируется как Харон, перевозчик из Аида в греческой мифологии, перевозящий своих пассажиров через реку Стикс в подземный мир - но были предложены различные модели острова в реальной жизни, помимо английского кладбища, включая остров Святого Георгия в Черногории. Драматический колорит и величие природных пейзажей во многом обязаны немецкой романтической пейзажной живописи, хотя мы также можем ощутить сходство с работами британских прерафаэлитов, которые были сильно озабочены легендой об Артуре и, следовательно, мифическим островом Авалон, изображенным в монументальной работе Эдварда Берн-Джонса "Последний сон Артура в Авалоне" (1881-98).
Как и Битва кентавров, эта картина приобрела огромную известность в Германии конца девятнадцатого века, попала во многие буржуазные гостиные, а также вдохновила композитора позднего романтизма Сергея Рахманинова на произведение 1908 года "Остров мертвых". С акцентом на красоту природы и честь смерти неудивительно, что картина также говорила о немецком национализме. Его самым печально известным владельцем был Адольф Гитлер, который приобрел его в 1933 году, позже повесив в новой рейхсканцелярии Альберта Шпеера. Однако загадочная привлекательность изображения пережила политику, ради которой оно было создано, и картина продолжает пользоваться популярностью в Германии после объединения.
Панно маслом, Берлин