– Прогностика очень спокойно и очень формально относится к понятию идеология. Во-первых, прогностика полагает, что идеология есть всегда, не бывает не идеологических обществ. Другой вопрос, что идеология может рефлексироваться, то есть пониматься, что она является идеологией, существует и определяет соответствующие форматы поведения, и она может не рефлексироваться совсем. Надо сказать, что рефлексируется она или не рефлексируется, идеология всегда занимает очень скромную позицию.
Идеология это всегда превращенная в форму онтология. Есть онтология, есть картина мира, есть образ мира, включающий образ настоящего, образ будущего, представление о прошлом, представление об ином и о новом, представление о развитии, представление о структуре мира, которое так или иначе осуществляется с данной цивилизацией, с данной культурой, с данной нацией в той или иной страте ее существования. Для того, чтобы иметь в своем распоряжении онтологию, нужно ежедневно проводить онтологическую работу. Работу тяжелую, мучительную.
Я не скажу, что она для большинства неприемлема или невозможна. Она вполне возможно и приемлема, но очень сложна и отнимает массу времени. Поэтому возникает естественный протез онтологии – идеология. Если хотите, это онтология для масс. Онтология, которой можно учить, и которую можно произвольно транслировать и передавать. В этом плане она крайне важно, ибо на самом деле идеология, онтология – это развертывается и восстанавливается целиком. С другой стороны, еще раз подчеркну, она достаточно проста, и занимает вспомогательное место, второе место.
Если мы говорим о том, что онтология является той реальностью, в которую человек погружен, находясь здесь, в данное время, в данном месте, то нужно иметь в виду очень простую и очень неприятную вещь. Образ будущего, в котором ему приходится жить, практически полностью определяется онтологией. Мы будем рассматривать в основном три онтологические позиции, три стороны онтологии. Первая, самая простая, это словарь. Это набор слов, набор понятий, которые важны для понимания мира, через который вы описываете мир. Второе это то, что я бы назвал дизайном, причем не в российском, а в англоязычном смысле этого слова – дизайн как конструкция мира, конструкция связей, все, что заставляет вас понять, как этот мир работает во всех его аспектах: от вселенной до человеческих отношений. И третья, наиболее сложная составляющая – тут уже немецкий термин design, принадлежащей Хайдеггеру, это, собственно, онтология как бытие, как человек вписан в бытие мира, как бытие мира включает в себя человека.
Из этих трех сторон наиболее понятной и наиболее естественной для работы является дизайн, то есть, собственно, каким образом мир обустроен. Считается, что есть всего три предельные онтологии, которые могут ответить на все онтологические вопросы. Это онтология Бога, онтология природы в ее версиях, онтология вселенной и онтология науки. И то, и другое есть некая редукция онтологии природы, несколько более простая версия, если так можно выразиться, некоторая идеологизация онтологии природы.
Теоретически есть онтология мышления. Это ситуация, когда вы не делаете априорных предположений о творенности или не творенности мира, о его вечности или его исчезновении, и пытаетесь рассматривать мир исключительно в позиции мыслеконструкций. Почему я говорю «вероятно», потому что онтология мышления до конца не успела возникнуть. В какой-то мере она оказалась жертвой серьезнейшего конфликта XVII века между онтологией науки и онтологией Бога.
Бывает так, что нейтралы страдают сильнее всех. Имея это в виду, сразу скажем простые вещи. Совершенно понятно, что образ будущего для того, кто относится к онтологии Бога, довольно прозрачен: это иная земля и иное небо. Понятно, что на данный момент времени онтология мышления не создала своего образа будущего. Понятно также, что остальной мир, весь Запад, свои образы будущего выстраивал в логике даже не онтологии природы, а онтологии науки. К чему это привело? Скажем так, позитивно. К очень быстрому резонансному прогрессу. Мы можем говорить об изменении мира с середины XIX по начало XX века, как о классическом резонансном взлете. И разумеется, таким же коротким, как и любой другой резонанс.
Второй момент. Мы должны говорить здесь о том, что возникший технологический взлет никогда не был проработан мыслительно, никогда не был до конца проработан онтологически, что вызвало представление о противоречивости прогресса. На самом деле, достаточно ошибочное представление, поскольку, как показывает опыт даже последних лет, с прогрессом расстаться не готов никто. А тем самым, вряд ли его можно рассматривать как ошибочное действие. А вот неотрефлексированное, непонятое, не приспособленное к миру, не создавшее собственных образов – это да.
В рамках научного подхода у нас имеет место быть несколько возможных основных картин мира. Первая – это предметный или объект-субъектный подход. Здесь исследователь субъект, а то что он видит, изучает и смотрит, это объект. В рамках объектного подхода у нас есть образ будущего, кстати, российский, советский. Это Кардашев, конструкция «Сверхцивилизация». Надо по этому поводу заметить, что например, концепция «Индустрия 4.0», «Люди и роботы» в японской версия, трансгуманизм, власть искусственного интеллекта и прочие версии не человеческого будущего, это вообще-то резко ослабленная версия «Сверхцивилизации» Кардашева. И с этой точки зрения ничего особо интересного из себя не представляют.
На Западе наиболее существенен, наиболее важен системный подход. Системный подход, будучи претворен в мир, продемонстрировал, что не может предложить никакого позитивного будущего. Зато он может предложить по списку: экологический кризис, инклюзивный капитализм как ресурсный кризис, любые формы солидаризма, цифрового фашизма и так далее, и наконец, концепцию конца истории. То есть вы ни о чем не думаете, вы уже живете в образе будущего, и другого будущего уже не будет. Что любопытно, этот вариант модели мира в средовом подходе переходит в матрицу, или в так называемый мир социальных тканей.
Что здесь может предложить Россия? На самом деле очень немногое, но достаточно важное. Мы считаем, что современным подходом является не системный, не средовой, а сферный. И в сферном подходе мы видим такое будущее как сложный мир. Мир сложный, связанный, очень противоречивый, пересыщенный развитием, пересыщенный внутренними зависимостями и подробностями. Но для меня самое принципиальное, и на этом я закончу свое выступление, что этот мир, в котором на место базовой эмоции страха, характерной для всех существующих до сих пор обществ, становится базовая эмоция интереса. Это еще не эмоция любви, которую предлагает онтология Бога, но это уже и не эмоция страха, которую предлагает онтология природы.
Из выступления Сергея Борисовича Переслегина – писателя, прогностика, директора Центра управления знаниями международного научно-исследовательского института проблем управления на Московском экономическом форуме 04.04.2023.
Книга "Купола Кремля" здесь Книга "Три власти" здесь и здесь