Брайан Джонсон прожил много жизней, прежде чем стал фронтменом легендарной австралийской рок-группы AC/DC - отсюда и название его новой автобиографии "Жизни Брайана". На самом деле книга заканчивается тем, что он получает судьбоносный телефонный звонок с приглашением для прослушивания на замену певцу AC /DC Бону Скотту, который умер в 1980 году. С Джонсоном на борту - присоединившимся к группе менее чем через два месяца после смерти Скотта - AC/DC организовали одно из самых масштабных и неожиданных возвращений в истории рока с альбомом Back in Black, который разошелся тиражом в 50 миллионов копий по всему миру.
Но было время, незадолго до того, как Джонсон добился этого большого прорыва в относительно преклонном для рок-музыки возрасте 31 года, когда Джонсон почувствовал, что его шансы на успех упущены окончательно. К тому времени Брайан достиг определенного уровня известности со своей группой Geordie в 70-х - даже ворвался в топ-40 Великобритании с их дебютным синглом "Don't Do That" и выступал в Top of the Pops - но когда его группа распалась, он снова оказался в доме своих родителей в Ньюкасле и стал работать обычным поденщиком.
Воспоминания - удел пожилых. Брайан Джонсон, которому сейчас уже 75 лет, вспоминает:
“Я сидел дома без денег и размышлял, что же делать дальше. Geordie выдохлись, и мне пришлось искать работу, хотя незадолго до этого я выступал на Британском телевидении. Настроение было чертовски ужасным. Итак, я работал в автосервисе монтажником по установке лобового стекла и носил шляпу, чтобы люди меня не узнали. Я не хотел, чтобы люди видели меня и говорили, что "у нас работает один из Джорди" и приходили как в зоопарк на меня посмотреть - признается Джонсон Yahoo Entertainment.
Но Джонсон никогда полностью не отказывался от своей рок-н’ролльной мечты.
“Когда мы в "Джорди" исполняли в Top of the Pops свою песню, там оказался Роджер Долтри”, - вспоминает Джонсон. “ Для меня он как бог, высеченный в камне! Мы даже не могли поверить, что нас показывают по национальному телевидению вместе с ним, но Роджер запросто сказал мне: "Привет, приятель, не хочешь выпить со мной пива?" Черт возьми, конечно хочу! Он сказал мне потом: "Мне нравится, как ты поешь. У тебя рок-н’ролльные связки. Что ты собираешься делать дальше?’ Я сказал, что наверное вернусь в эту свою ужасную квартиру в местечке под названием Хакни в Лондоне, где я тогда жил, и где на полу у меня было несколько матрацев. У меня как раз есть пара фунтов на индийскую еду на вынос и банку пива.’ И он вдруг сказал: "Мы с женой жили так же не очень давно. Позволь мне дать тебе совет: никогда не сдавайся". В тот вечер он пригласил меня к себе в замок недалеко от Лондона. И я знаю, что он, вероятно, забыл, что дал мне такой совет, но я-то его запомнил на всю жизнь, потому что я очень уважал этого парня. Это застряло в моей тупой башке на всю жизнь”.
После "Джорди" Джонсон пережил еще одно озарение, которое “дало мне пинка под зад”, когда его отправили выполнять срочную работу по ремонту лобового стекла автомобиля, который находился в Лондоне, в Хаммерсмите, и было крайне важно, что он должен был быть там к 9 часам утра. В конце концов он догадался, что пассажиром этого авто был икона панка/новой волны Иэн Дьюри, который как раз направлялся на свой концерт в Лондоне.
“Я подумал: ”О, черт возьми", - когда смотрел, как отъезжает машина. "Я хотел бы ездить на такой машине. Нужно поторапливаться. Время идет и пора бы уж сдвинуться с места. И я подумал, ну хорошо, надо собрать группу. И почему-то в голове отметилось время - 9 часов. Я должен успеть."
Джонсон посмеивается над этим фактором времени, еще более смешным было придуманное им название новой группы - Geordie II, но, несмотря на это, новая группа быстро вызвала местный ажиотаж, и он почувствовал, что его жизнь возвращается в прежнее русло. На самом деле, он был настолько доволен, что даже отказался от возможности спеть с Uriah Heep и Манфредом Манном.
“Geordie II выступали пять вечеров в неделю, и мы, без сомнения, были самой популярной группой во всем Ньюкасле”, - говорит Джонсон. “Мы зарабатывали большие деньги. Я открыл бизнес и встретил девушку, которая была просто прелестна. Казалось, все шло прекрасно.
А потом… зазвонил телефон.”
Джонсон описывает тот таинственный телефонный звонок из ниоткуда в 1980 году как “чертовски невероятный” и “как из шпионского фильма” от немки, которую он прозвал “Олга с Волги” и с которой на самом деле никогда не встречался.
"У дамы был жуткий, если не сказать, адский немецкий акцент. Она спросила: ”Вы Брайан Джонсон?" - смеется Джонсон, демонстрируя свой преувеличенный берлинский акцент, как только он мог его изобразить. “Я сказал: "Да, кто это?’ Она сказала: ‘Это не важно. Вы певец? Ты приехать в Лондон, познакомиться с группой.’ Я сказал: ‘Эй, эй, эй. Подожди. С какой группой?’ Она сказала: "Я не могу тебе сказать… но ты должен приехать в Лондон!” и повесила трубку, после того как сообщила ему адрес.
Джонсон поначалу действительно хотел отклонить то таинственное приглашение, но ему предложили однодневную работу в Лондоне - спеть рекламный джингл для пылесоса Hoover за легкие 350 фунтов стерлингов - но в тот же самый день “Олга” приказала ему приехать в Лондон, - и он согласился совместить приятное с полезным.
“Днем я снялся в рекламе, а потом перешел улицу и попал в совершенно другой гребаный мир”, - вспоминает он.
Как только Джонсон понял, что там проходило прослушивание в "единственную в мире" AC/DC, он был шокирован; он был большим поклонником Бона Скотта, и "Джорди" даже однажды играли вместе с группой Скотта, существовавшей до AC /DC, Fang, хотя Джонсон не осознавал этого до тех пор, пока годы спустя брат Скотта не напомнил ему об этом. Как говорится, "мир тесен".
“Ну, мне было ясно, что AC/DC двигаются дальше. Они просто ищут певца”, - пожимает плечами Джонсон. “Они уже заняты этим, черт возьми, три или четыре недели, пробуя разных певцов. И тогда Матт Ланге, продюсер, сказал: "Попробуйте Брайана Джонсона!’ Но они не знали, кто я такой и что я могу. Я был вне их поля зрения.”
После того, как Джонсона разыскали и кое-как убедили приехать, он неохотно прибыл в лондонскую Vanilla Studios и внезапно почувствовал себя странно непринужденно.
“Замечательно, что [гитарист AC/DC] Малкольм [Янг] подошел прямо ко мне с бутылкой Newcastle Brown Ale и сказал: "Это то, что вы там пьете, не так ли?’ И я сказал: ”Вот что я тебе скажу, чувак, я мог бы выпить одну бутылочку с тобой", - вспоминает Джонсон. - Я открыл пробку и сделал пару глотков из бутылки. Ребята просто сидели на стульях перед усилителями и колонками, и Мэл сказал: "Хорошо, что вы можете спеть?’ И я предложил "Nutbush City Limits." Айка и Тины Тернер. Позже Мэл произнес: "Слава богу, что не ”Дым над гребаной водой". Все, ***, поют “Smoke on the Water”. И вот, это выровняло игровое поле. Знаете, если бы я просто исполнил их песню, очевидно, они могли бы сравнить меня со Скоттом по тому, как я это сделал, и это было бы достаточно справедливо - но почему бы не заставить их тоже поработать? Итак, им пришлось разучивать предложенную мною песню по мере того, как мы ее играли. И в этом было волшебство”.
Затем Джонсон спел с группой песню AC/DC “Whole Lotta Rosie”, и все прошло хорошо, но он решил, что это было все. Спел и свободен.
"Я так и думал, что это все. Странным было то, что, когда мы закончили, я допил пиво и сказал: "Ну, ребята, посмотрите на время. Восемь часов. Мне пора возвращаться, черт возьми, извините! Но спасибо, что пригласили, мне действительно понравилось!’ И я подхожу к двери, а они вдруг: "Эй, ты куда?" Я сказал: "Мне нужно домой. Утром я открываю магазин, а на этой неделе у меня еще три концерта.’ И начал спускаться по лестнице, а этот роуди побежал за мной и сказал: "Ты так не можешь уйти! Ребята еще не закончили!’ Я сказал: ‘Приятель, я бы с удовольствием остался, но мне шесть часов езды до дома, и я чертовски устал. Я ушел из дома сегодня в 5 часов утра’ Он сказал: "Мы поселим тебя в отеле!" Я сказал: "Нет, нет, мне нужно открывать магазин". В общем, я просто запрыгнул в свою машину и уехал. И я чувствовал себя потрясающе. Вам всем нужно понять, я не думал, что меня пригласят, и в то самое время я даже не искал новую работу. Всего лишь радость от того, что я могу сказать: "Ну, это еще одна маленькая фишка в списке моих желаний. Это было чертовски круто”.
Даже когда менеджер AC/DC Питер Менш позвонил Джонсону на следующее утро и пригласил вернуться в Лондон - на этот раз на три дня - чтобы записать с группой еще несколько песен, Джонсон был невозмутим.
“Я сказал им, что могу только на два дня”, - смеется он. “И я думал, что все испортил с самой первой минуты моего прослушивания. Я вернулся к ним, и ребята сказали: "Вот, у нас есть этот рифф. Мы хотим, чтобы это было для Бона, в его память, но мы не хотим, чтобы это было сентиментально или слишком слащаво. Это дань уважения Бону, и называется она “Back In Black”. И это все, что у нас есть пока." Они сыграли еще раз и спросили: “Может ты чего придумаешь?” И я сразу запросто спел: “Back in black! I hit the sack!” (Вернулся в черном! Я завалился спать!”) - это все, что мне пришло в голову, и с этим мы пошли в студию. Вот и все. Это было прямо у меня в голове. Я сел с блокнотом и написал, вероятно, первую рэп-рок-н-ролльную песню. … Так что я изначально не думал, что у меня это получится. Замечательное было время, которое я провел с ними, и я был просто счастлив от этого”.
Вскоре после того, как Джонсон вернулся к своей обычной размеренной жизни в Ньюкасле, музыкальная пресса официально сообщила, что Аллан Фрайер из австралийской группы Fat Lip стал новым вокалистом AC/DC.
“Это была большая гребаная статья - заголовок на всю страницу, и когда я прочитал в газете об этом молодом австралийском парне, который получил работу, для меня это было так же естественно, как яблочный пирог. Конечно, австралиец должен был получить эту работу, верно? Я не был разочарован. Я так и думал, что это произойдет. Но именно так я узнал, что никогда нельзя доверять гребаной прессе”, - смеется он.
Затем, на следующий день после репортажей о Фрайере, Джонсону снова позвонил Малкольм Янг - и снова Брайан был настроен скептически.
“Малкольм сказал: "Слушай, не хочешь записаться с нами?’ И я сказал: ‘Подожди минутку. Не мог бы ты перезвонить мне через 10 минут, просто чтобы убедиться, что это не шутка?’ Он сказал: "Конечно, хорошо’. А потом через 10 минут он мне перезвонил. Я сказал: "Что ты, черт возьми, имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что я в группе?’ Он сказал: ‘Ну... да!’ "Да ладно тебе. Не мог бы ты позвонить еще раз через полчаса, просто чтобы убедиться?’ Он сказал: "Черт возьми, у меня заканчиваются гребаные деньги на телефоне, приятель!" Но он все-таки перезвонил. И вот, я сделал большой глоток из отцовской бутылки виски. Не было никого, с кем можно было бы посоветоваться, рядом вообще никого не было, как назло. Мне захотелось сказать Малкольму "Да пошел ты..!!!"
Джонсон признается, что все это казалось ему абсолютно нереальным, пока Малкольм не сказал ему:
“Мы уезжаем на Багамы на шесть недель записываться в студии. У тебя есть паспорт? Хорошо, тогда принеси его и возьми какую-нибудь одежду.’ В моей сумке были две пары носков, запасная футболка, две пары нижнего белья и расческа для волос, а также туфли, в которых я стоял на сцене, и джинсовая куртка-бомбер. И это было все. Это был мой багаж. Я, конечно, понял, как мало у меня на самом деле было в жизни”.
Но его жизнь вот-вот должна была измениться навсегда.
Джонсон, конечно, не мог предсказать, что его первый альбом с AC/DC окажется одним из самых успешных альбомов всех времен и круто изменит всю его жизнь. “В то время я, конечно, этого не понимал, хотя все шло так чудесно”, - говорит он. Но когда он отыграл свой первый публичный концерт со своими новыми коллегами по группе в Бельгии 29 июня 1980 года - всего через пять месяцев после того, как Скотт отыграл свое последнее шоу с группой в Англии, - он понял, что они похоже наткнулись на золотую жилу.
“Я помню, тот первый раз, когда был в гримерной в Бельгии, и это был первый раз, когда ребята играли без Бона, так что это тоже должен был быть важный момент и в их жизни, не только в моей. Менеджер пришел и сказал: "Эй, послушайте, нас просят впустить еще гребаную тысячу человек". То, что должно было быть нашей премьерой на 2000 мест - просто для тестирования песен и самой группы, вот и все, чем это должно было быть - я думаю в конце в зале было около 6000 человек”, - восхищается Джонсон. “Я вышел туда и увидел все эти баннеры с надписью "R.I.P. Bon", но потом прямо посередине было "Удачи, Брайан" - и это было очень важно для меня. Back in Black еще даже не вышел, а мы исполнили, по-моему, шесть песен с этого альбома перед толпой, которая никогда их не слышала, - и это был шторм, буря, ураган”.
Итак, общий посыл книги "Жизни Брайана", в которой рассказывается не только о карьерных трудностях Джонсона и фальстартах, но и о его трудном детстве в Ньюкасле, заключается в том, что никогда не поздно осуществить мечту. На самом деле Джонсон предполагает, что он, возможно, не оценил бы свой успех в AC / DC, если бы это произошло раньше в его жизни.
Тогда я мало чего боялся, так что, кто знает, как все обернулось бы. Это трудный вопрос - пытаться выяснить, что могло бы быть. Но все это похоже на сказку, не так ли? Это действительно так.”
================
Так что третья жизнь Брайана Джонса продоллжается. Пожелаем ему успеха.
И как всегда, спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке.