Катя достала ключ из кармана и неуверенно вставила его в замок. Дверь подалась и девушка вошла в дом. Пять лет здесь никого не было. Катя с удивлением огляделась. Вся обстановка осталась как раньше. Но было ощущение, что все вещи стали какими-то маленькими. Совсем не такими, как она о них вспоминала.
Катя опустилась на обувную полку в прихожей и не знала с чего начать. Воспоминания нахлынули, подступили к горлу. Катя едва не зарыдала. Хотелось выть, плакать, биться, но она сидела, не шелохнувшись, вслушиваясь в тишину пустого дома.
Вдруг у калитки скрипнул затвор, и какой-то мужчина направился к входной двери. Девушка испугалась, хотела было замкнуть замок изнутри, да постеснялась.
- Рад приветствовать! – проговорил незнакомец. Одет он был в заношенные шлепки, грязные ноги были в дорожной пыли. На вид забулдыга, ищущий чего бы выпить.
- Здравствуйте, - осторожно поздоровалась Катя.
- Значит хозяйка вернулась. Смотрю, с вещами кто-то идет по нашей улице. Думал, кто из приезжих, а это бабы Оли дочка возвернулась значит.
Катюша молчала. В обрывках памяти искала сходство этого человека с теми, кого знала тогда, в той прошлой жизни.
- А ведь не помнишь ты меня, – озорно прищурился мужичок.
Катя отрицательно покачала головой.
- Я соседки вашей, бабы Томы племянник Володя. Вот приглядывал за хатой, пока значит хозяева в отлучке. – Перешел к делу визитер. – Вещи то все на месте?
- Да, - робко отозвалась Катенька.
Мужик осклабился показав щербину во рту и продолжил:
- Причитается по случаю прибытия, значит. Да и работника надо поощрить за сохранность. От вознаграждения не откажусь.
- Сколько? – растерянно спросила Катя.
- Ну так это… думать надо…, - замялся визитер, прикидывая сколько тут может отломиться. – В целости все вот, значит. Без претензий хозяйка. За сохранность и пяти тыщ не жалко, стало быть.
- Сколько? – удивилась девушка.
- Что? Много прошу? А ты сама-то подумай, как тут за чужим добром приглядывать.
- Вот пятьсот рублей могу дать. – Протянула бумажку Катя.
- Ну так мы люди то негордые, мы за остатками на днях зайдем. – Ответил мужичок и, довольный собой, бойко поковылял прочь.
Но побег его со двора не состоялся, потому что в дверях выросла фигура бабы Томы. Её Катя узнала сразу. Тамара была ровесницей Катиной матери и жила по-соседству. Не то, чтобы они не ладили между собой, но и дружбы особой не было. Здоровались по-соседски.
- Чего ты, Ирод окаянный, девку донимаешь? Она еще порог переступить не успела, а ты уже нарисовался. – Строго цыкнула баба Тома Володьке. И уже помягче, обращаясь к Кате: – Ты, Катерина, этому шельмецу денег не давай. Нипочем не давай, как бы не просил. Пропьет.
Мужичонка попытался просочиться в калитку, но баба Тома заслонила собой выход и протянула руку в ожидании.
- А, пропади ты пропадом, - сцедил в щербину Володька и сунул ей мятую пятисотку.
- Вот так, - удовлетворенно сказала женщина и пропустила племянника в калитку. Подошла к девушке, отдавая ей купюру, наставляла : - Ты ентих шельмецов гони со двора. Повадятся, потом поганой метлой не отобъесся. А если что, так и меня зови, не стесняйся. Как распакуешься, зайди. Помнишь, где я проживаю? Я тебе картошечки, да огурчиков, лучку дам. Шутка ли в пустой дом вернулась. Дай обниму тебя сиротку. Ну будь.
Баба Тома смахнула морщинистой рукой слезу и вразвалку пошла прочь.