- Почему деревья со мной разговаривают? – слабым голосом спросил обидчик. – Ой, а как эти деревья вообще называются? Забыл! Дырявая моя голова! Ой, а кто я вообще? Как меня зовут?
Йенс решил притвориться деревом:
- Это говорит пальма! Как вас зовут, не знаю! Знаю только, что вы член комиссии театральных соревнований! Йенса Йохансена помните?
- Не помню я никакого Йенса Йохансена!
- Мне кажется, бездарных актёров помнят в любом состоянии… Человек, потерявший память, может не вспомнить имя знаменитости, но того, кто всё время раздражает, назовёт без труда! Ой… а я вообще существую? Ладно, если не помните, признаюсь! Это я – Йенс Йохансен, тот актёр, которого вы оскорбили! Сейчас я стану видимым! Вот так! Видите меня?
- Кого-то вижу…
- Я бездарный актёр, так?
- Не знаю…
- Вы же чуть не довели меня до с..........а!
- До с..........а? Ой, что же я вам такое наговорил?
Вдруг член комиссии пришёл в себя и забыл всё, что было до этого.
- Ой… Йенс, а что, собственно, произошло? – спросил он уже на астральном языке, хотя до этого говорил по-русски.
- Я не знаю. Просто проходил мимо, вижу – вы связаны! Я хотел вас освободить, но вы потеряли память и несли какой-то бред, надо было сначала привести вас в чувство… Не двигайтесь.
Йенс освободил члена комиссии и понял: это его шанс.
- А почему вы меня не по правилам исключили? Член комиссии не может исключить без ведома участника…
- Но я не исключал! Это сделал Лев Ватрушкин! Йенс, почему вы плачете?
- Потому что меня всё-таки предали…
- Никто вас не предавал! Ватрушкин исключил вас, думая, что вы не справитесь с болезнью! Теперь, когда вы выздоровели, можно вводиться! Йенс… я не терял память. И я прекрасно знаю, что меня связали именно вы. Вы исправились! Актёрская игра была отличной! Вам просто нужна подходящая роль… Да, в этот раз её не будет, но на втором этапе у вас будет звёздный час! Я за вас!
- Ах, что бы я делал в реальности! – воскликнул Йенс и зарыдал.
- Да, в реальности вы не могли бы стать невидимкой. Тогда бы вы спокойно ушли из команды, не дожидаясь, пока вас выгонят.
- Нет! След остался бы на всю жизнь! Я бы не мог слышать ничего о театре! Да и сейчас, собственно, не могу…
- Ну да… Вы бы до этого дошли и решили бы остаться в команде. Так вы в итоге и поступили, поэтому большой разницы между сном и реальностью нет.
- Я всё равно не смогу смотреть вам в глаза… Я всё равно не смогу смотреть в глаза товарищам по команде… Ну разве что на репетициях, где не будет вас, буду чувствовать себя спокойно, но если встречусь с кем-нибудь в свободное время?
- Йенс, но ведь товарищи по команде всё забыли! – напомнил член комиссии. – Можно, конечно, от них скрываться, но это вам ничего не даст. А со мной будет неприятно, согласен, но это и сделает из вас актёра! Помните, что на репетициях я молчу всегда, а на предварительных показах будут высказываться уже другие, потому что я сказал своё слово! И решение по вам уже принято… На первом этапе вы будете играть только роли второго плана. Большего вы пока не заслуживаете.
- Спасибо, я ухожу…
- Но ведь вы уже поняли, что след останется! Вам нужно это преодолеть! Возможно, даже будете актёром какого-либо театра на постоянной основе!
- Нет, я никогда не преодолею! – воскликнул Йенс и зарыдал. – У меня есть причины… Раньше я был настоящим поэтом и легко ловил вдохновение, а сейчас пишу стихи из-под палки! Это из-за Свиньи ничего не получается! И не получится, несмотря на ваши слова… Я уже ни во что не верю!
- Надо верить, Йенс! Всё будет хорошо!
Йохансен осмелился прийти к Ватрушкину.
- Лев, зачем ты исключил меня из команды? Я здоров! Можешь взять меня обратно?
- Йенс, а через почему щас? Щас читай книги за актёрское мастерство для сделать всех на втором этапе!
- Это тебе Кристиан предложил? Он дистанционно ничего не может! Если так, то всё равно получится, что меня выгнали из-за той ситуации! Если я здоров, план не сработает!
- Таки да, - вздохнул Лев. – Тогда возвращайся в команду и ни на кого не реагируй! Ты лучший актёр!
- Не надо так говорить!
- Надо! Вот увидишь!
***
А Ирина неожиданно полюбила Рому, и этот факт самым тесным образом связан с датчанином, с которым мы недавно познакомились… Андреева и Ильин после репетиций прогуливались по Копакабане и оживленно беседовали. Рома говорил, что он видел Ирину среди зрителей в «Золотой рыбке», и уже тогда она ему нравилась.
- И ты мне нравился как злодей, - улыбнулась Ирина. – Казалось, что в твоем преступлении есть какое-то доброе намерение, хотя этого не может быть!
- Тогда не могло быть, - подтвердил Рома. – А сейчас вполне… Но мне нельзя совершать преступления в течение ста лет! Так это и называется – столетка. Вот как это работает: один замечательный человек по имени Маркус очень страдает! Ему все время кажется, что он делает не свое дело… точнее, это его дело, конечно, но… ой, как же я запутанно объясняю! В общем, сегодня я эту столетку и открыл. У Маркуса есть план, который поможет ему стать счастливым на своем месте. Контракт подписан! Если он будет нарушен, Маркус умрет! Если же он захочет отказаться от столетки, то должен будет обратиться ко мне!
- Маркус – это тот датчанин, с которым познакомились Олег и Лев? – уточнила Ирина.
- Он сказал, что он датчанин? – удивился Рома. – Похоже, у него серьезные проблемы… Парадокс: он страдает из-за того, что занимается не тем, но, чтобы никто об этом узнал, называет себя не тем! Датчанин Маркус Морейра! Ха-ха!
- Он не Морейра, а Кристенсен. А вообще, Маркус – распространенное имя. Давай проверим! Я сейчас вызову Кристенсена, а ты скажешь, он это или не он! Я, правда, с ним не общалась, но видела его…
Вызванный Маркус посмотрел на Ирину и, как ни странно, улыбнулся ей, но потом отвернулся. Увидев Рому, он воскликнул:
- А, это ты, приятель! Зачем звал? У тебя появилось для меня какое-то новое задание?
- Ирина может рассказать, как она воровала, - улыбнулся Рома. – Только зачем же ты Кристенсеном назвался?
- Я действительно Кристенсен, - признался Маркус. – Морейра – это псевдоним, который я на подсознательном уровне взял, чтобы не быть самим собой. Но… может быть, мне удастся найти счастье под этим псевдонимом. Речь идет о Режине Бриту. Я так в нее влюблен! Даже газеты об этом пишут… называя меня Маркусом Морейра. Пожалуйста, никому не говорите, что я Кристенсен… На свадьбе буду в другом облике. Вы можете прийти, но я с вами не знаком! И в обсуждениях мероприятия участвовать не буду, потому что как будто все забыл! Свадьба состоится в последний день четвёртой недели соревнований! Вы придете или как?
- Так быстро? – не поняла Ирина.
Маркус засмеялся и кивнул. Ирина и Рома решили подумать. Оставшись наедине, они стали обсуждать этот вопрос. Они были в разных командах, но их интересы теперь совпадали, поэтому договориться было достаточно легко. Мнение влюбленных совпало: эта свадьба как раз могла бы стать последним разрешенным праздником… Потом начнется самый ответственный период, в который будет уже не до свадеб! Что скажут остальные наши друзья? Маркус разрешил и им прийти… Олег и Лев подумали одинаково: если один из членов команды будет отсутствовать, значит, они не смогут провести полноценную репетицию очередного предварительного показа, и можно спокойно пойти на свадьбу. Леша, Джулия, Кристиан и Йенс были того же мнения. Лилия и Дарья Ватрушкины согласились пойти за компанию. У Юлии Егоровны просто не было другого выхода…
- Я передумал! – воскликнул Олег. – Не хочу видеть Режину вне «Дельты»! Хочу общаться с ней только по делу!
Однако Режина была очень умной. Возможно, если бы она была одесситкой, то именно она, а не Ватрушкин, стала бы преемницей Цукерберга. Женщина догадалась, какие чувства испытывает Блисталов, и написала ему сообщение: «Когда-то ты думал, что я – это она. Постарайся подумать так снова. Да, снова я выхожу замуж за другого, но смею тебя заверить, что причины здесь только психологические: я должна помочь несчастному Маркусу. Но после соревнований мы можем снова быть вместе! Если ты, конечно, захочешь…» Олег ответил так: «Дорогая Режина! Сейчас совсем другое время… Я не могу изменить памяти Дианы даже с ее двойником, а уж о тебе и говорить нечего! Но на свадьбу приду: ты меня уговорила!» А Йенс так и не сказал Олегу, что Диана жива, забыв об этом из-за переживаний…
Репетиции продолжались. Олег не знал, что делать с Джулией: она объективно отставала от других. Члены комиссии после репетиций подходили к Блисталову и шептали, что ему лучше уволить эту актрису, а он громко говорил: «Нет, ни в коем случае! Я в нее верю! От репетиций никогда не ждут многого… На спектакле она покажет высший класс, поэтому не стоит делать никаких поспешных выводов!» Джулия догадывалась, что речь идет о ней, и краснела: она не верила, что решение Магисы может измениться в ее пользу. А Олег и Ирина запирались в комнате и по-прежнему говорили о ней…
- Не знаю, зачем я ее подбадриваю, - признался Олег. – Я все прекрасно понимаю.
- Нет! – воскликнула Ирина. – Я, как и ты, знаю только эту, «шевелевскую», Джулию, и у нее в эти сто лет были и черные, и белые полосы.
- В эти сто лет – да, - согласился Олег. – Но сейчас другое время. Мы по-прежнему живем в эпоху Шевелевой, но даже не каждый день думаем об этом! Мы даже перестали по привычке называть ее Сабиной Витальевной! Мы адаптировались! Значит, Магиса все-таки стремится восстановить справедливость… Вот если бы я попал в такую ситуацию, я бы, наверное, для начала убил вас всех, чтобы вы не страдали, а потом сам застрелился бы…
- Но ведь и в такой ситуации можно быть счастливым, - возразила Ирина. – Лева это хорошо знает. Если хочешь, поговори с ним! И главное, конечно, чтобы Джулия выступила, чтобы она приняла участие в творческом процессе… И неважно, какие оценки она за это получит…
Блисталов действительно пригласил в комнату Ватрушкина и впервые за время соревнований рассказал сопернику об ахиллесовой пяте своей команды.
- Я думаю, шо это еще ничего не значит, - спокойно сказал Лев. – У нас тоже есть такие колбасные обрезки.
- Я знаю, - вздохнул Олег. – Даже разговаривать с ним боюсь… Как он себя чувствует?
- А я знаю? С ним не поговорить… Убегает постоянно! Стыдно, наверное!
- Какой ужас! А почему ты не можешь сейчас это сделать?
- Щас? Ты думаешь, шо он отвечает на звонки?
- Зачем же звонки? – не понял Блисталов. – Йенс здесь! Или ты сошёл с ума?
- А Йенса здесь не стояло! – удивился Ватрушкин. – Я говорю за Рому! А Йенс прогрессирует!
- Рома? – переспросила Ирина, которая тоже была в комнате. – Но почему я не знала?
- Наверное, потому, шо ты за это не спрашивала, а я спросил напрямую перед он убежать. Но не значит же это, шо его надо выгонять! Мы не спортсмены, мы все прекрасно понимаем… Ирина, ты где?
- Я позвоню ему!