Алёна пила кофе и смотрела в окно. Ей явно было скучно.
— А вы, значит, - Марат Борисович заметил, что она скучает, и обратился к Алёне, - лучшая подруга.
— Да, - ответила Алёна и шутливо наклонила голову в знак приветствия.
— Как я понимаю, Вас было решено кинуть на амбразуру?
— На Вас что-ли? – хихикнула Алёна, - ну какая же Вы амбразура? Вы очень даже симпатичный мужчина.
— Это полная чушь, но я сделаю вид, что поверил Вам. Просто хочу знать правду: Марии нужны деньги на фильм. Что нужно Вам?
Алёна вздохнула и опять уставилась в окно.
— Только честно, - предупредил её Марат Борисович.
— Если честно – то я устала. Мне определенно хочется замуж, хочется, чтобы меня любили, жалели, лелеяли и сдували пылинки.
Марат Борисович засмеялся:
— И Вы хотели, чтобы это делал я?
— Почему бы и нет? Я так устала от глупых и жадных мужчин, что, когда мне сказали, что на свете есть добрый и щедрый я поняла, что это мой шанс. Поэтому я здесь.
— А любовь? Неужели Вам ее не нужно?
— Устала. Говорю же – устала. Не нужно. Хочу тепла, солнца и хороших отношений.
— Давайте попробуем, - Марат Борисович взял салфетку и принялся вытирать Васькино лицо, которое частично напоминало шикарный десерт.
— Только много солнца и много тепла? – кокетливо уточнила Алёна.
— Очень много! А Вы, Мария, пока мы будем купаться в солнце и тепле, можете смело начинать снимать ваш фильм. Я сегодня же вечером позвоню Анатолию.
— Спасибо Вам огромное! – радостно произнесла я.
— А сейчас позвольте удалиться.
Марат Борисович вытащил из кошелька деньги и положил их под свою чашку с чаем.
— И если Вы не возражаете, я заберу вашу подругу, этот малёнький кусочек льда, - он протянул Алёне руку, - ей надо срочно принять солнечные ванны.
Алёна изящно поднялась и ушла со своим новым хозяином, хитро подмигнув мне из-за его плеча.
Мы с Васькой еще заказали себе по порции десерта, попросили официанта вызвать нам такси и поехали домой.
Утром позвонила Алёна, долго щебетала, делилась подробностями «Какой классный мужик!» и обещала быть вечером. После работы я забежала в магазин и купила торт. Грустные мысли хотелось разбавить сладким вкусом «Наполеона». Потом пошла за Васькой и встретилась там с Ваней.
— Ты домой? Садись, подвезу.
Я хотела отказаться и сказать, что мне очень нравится бродить по вечерней Москве, но побоялась, что Ваня обидится.
Ваську с Машенькой мы посадили на заднее сидение, и я впервые смогла рассмотреть его дочку: маленькая, хрупкая, кожа настолько белая, что местами даже вены и сосуды проступают, темные кудряшки, голубые глаза...
— Она на тебя совсем не похожа, - зачем-то сказала я.
— Она похожа на свою мать. Такая я же красавица, - гордо согласился Ваня, - Ну, а ты как? Как тебе работается? Проблем с испанским нет?
— Подзабыла немного. Повторяю... – Призналась я.
— Ничего, вспомнишь. У меня дома есть очень хороший, большой словарь. Мне он пока не нужен. Я привезу тебе в среду.
— Спасибо, - тихо произнесла я.
— Выше голову! Чего ты сникла?
Я махнула рукой. Захотелось плакать, прижаться к нему и рассказать всю свою жизнь. Я еле сдерживалась, чтобы этого не сделать.
— Я сейчас кое-что тебе скажу. Не хочу ворошить прошлое, но сказать все равно надо. Может тебе от этого легче станет? В тот вечер, когда ты решила выйти замуж за другого, я пришел домой и не знал, что мне делать. Мама сразу поняла, что случилось что-то страшное, чего я не смогу пережить самостоятельно. Она подошла и сказала мне: «Все, что делается – делается к лучшему» Я тогда накричал на нее: «Как ты можешь такое говорить? Лучшее – это если бы я стал ее мужем». Но мама только погладила меня: «Ты поймешь это чуть позже!» И я действительно понял это. Не прошло и года, как я забыл о тебе. Я встретил другую женщину, полюбил ее...
— Сильней, чем меня? – зачем-то спросила я.
— Намного. Что у меня было с тобой? Ничего. За ручку держались... А тут первый поцелуй, первый секс... Эмоции через край... Мне даже потом было стыдно за себя, как я перед тобой унижался. Я вспоминал это – и ругал себя... Так что не расстраивайся и верь, что все, что делается – делается к лучшему.
— Спасибо, успокоил, - тихо сказала я.
— Пройдет год – и у тебя все будет по-другому.
— По-другому лучше, или по-другому хуже?
— Это от тебя зависит. – Он замолчал и резко затормозил.
Я чуть не выронила коробку с тортом.
— Извини, - виновато произнес Ваня.
— Пап, так тортика хосися, - попросила Машенька.
— А идемте ко мне. Я вас и тортом угощу и чаем напою, - радостно обратилась я к Ване и его доченьке.
— Нет, спасибо, нас дома ждут, - ответил Ваня и, повернувшись к дочери, улыбнулся и добавил: - а торт мы сейчас по дороге купим, раз тебе так «хосися».