оглавление канала
Он посерьезнел, взгляд его сделался холодным и колючим, а я внутренне передернулась. Брр… Иметь такого во врагах – не приведи, Господи! Он заговорил тихо, так, что его едва можно было расслышать:
- Я хотел посмотреть на тебя. На то, какой ты стала. Твоя бабка была права, ты достойна ее мудрости. Но ты еще слишком молода и неопытна. Я буду присматривать за тобой. Если надо, приду на помощь. Но что-то мне подсказывает, что ты справишься. Род Велеса всегда был крепок на удар. – При этих его словах я невольно вздрогнула. А он впился в меня взглядом. А потом, произнес нараспев. – О-о-о… Я вижу, ты уже окунулась в прошлое, твоя память просыпается. Нам многое с тобой нужно обсудить. Но не здесь и не сейчас…
Меня захлестнула волна возмущения. Забыв об осторожности, я вскочила на ноги, обогнула костер, и чуть не с кулаками набросилась на этого непонятного мужика.
- А просто, по-человечески нельзя?! Без этих вот, - я обвела поляну рукой, - выкрутасов?! Я что, кукла, робот, машинка, которую можно, когда надо завести, когда надо – выключить?! Прийти ко мне в дом и просто по-людски все объяснить и рассказать, нельзя было?! У меня от всего происходящего уже крыша съезжать начала, а вы тут в шпионов играете, блин!!!
Где-то неподалеку вдруг залаял Хукка. Не иначе, почувствовал мое состояние. Корнил, слегка шарахнулся в сторону от моих размахивающих рук. И проговорил, торопливо:
- Тише, тише!! Ты чего это так разошлась? Старика с мальчонкой разбудишь, да и друга своего напугаешь. – Видя, что я перестала махать руками, строго проговорил. – Сядь и успокойся. Всему свое место. – Потом, чуть помедлив, добавил со значением. – И время… А твое скоро наступит. Не стоит так реагировать на то, что ты не понимаешь до конца.
Я сцепила зубы, чтобы не высказаться более конкретно и совсем не литературно. Промаршировала на свое прежнее место и уселась, сверкая глазами. Корнил усмехнулся, глядя на меня. Похоже, моя гневная вспышка его развеселила, и только.
- Вот видишь… Я же и говорю, что молода ты еще и неопытна…
Он поднялся, и пошел куда-то в темноту, откуда через минуту появился, таща охапку толстых веток. И сразу же подбросил парочку в костер. Я сидела и сердито смотрела на его неторопливые движения, внутренне кипя, как чайник на печи. Того и гляди, крышку сорвет. В это время, откуда-то из темноты выскочил Хукка, и принялся крутиться вокруг меня, обнюхивая и заглядывая в глаза, словно пытаясь спросить: «Что случилось, хозяйка?» Я потрепала пса по загривку, успокаивающе приговаривая:
- Все хорошо, милый, все хорошо…
Только вот непонятно, кого я так уговаривала, собаку или себя?
Вслед за псом возле костра появился Найден. Быстрым, чуть встревоженным взглядом охватил место возле костра. Увидев меня живой и здоровой, несколько расслабился. Подошел ко мне с вопросом в глазах, на что я только помотала отрицательно головой. Мол, ничего не случилось и все в полном порядке. Он уселся рядом, на прежнее место и стал молча глядеть на вновь вспыхнувший огонь в костре. А Корнил, как ни в чем ни бывало заговорил тихо своим чуть тягучим ленивым говором.
- Мне тоже стало интересно, что так напугало пацанов. Но я пришел слишком поздно. Уловил только некую тревожность, которая все еще витала в воздухе, словно дым от костра. Что ее вызвало? Не знаю. Догадки есть, но нужно все еще проверить. Если я окажусь прав, то это плохо, очень плохо. Ребятам сюда пока лучше не соваться.
Не скрывая своего раздражения, я язвительно проговорила:
- А с нами своими догадками поделиться не хочешь? Может и мы чем полезными можем оказаться…
Он ответил просто, словно и не уловил ядовитости в моем голосе.
- Не хочу. Пока, не хочу. Нечем делиться. Сам еще ничего не понимаю. Я тут задержусь немного. Ночевать есть где. – Он кивнул в сторону разрушенного дома. - Там над одной комнатой еще крыша сохранилась, от дождя прикроет. А там видно будет.
Найден с любопытством смотрел поочередно то на него, то на меня, словно ожидая неких объяснений. Я тихонько, едва шевеля губами прошептала только одно слово «потом». И тут на меня вдруг нахлынуло. А почему, собственно, потом? Что мешает сейчас поговорить о том, что меня в первую очередь беспокоит? Кто мешает? Никого чужих нет. Дед Авдей спит. Так и он не сказать, чтобы совсем чужой. Подслушивать вроде бы тоже некому. Хукка тут же уловил, если бы к нам приблизился кто чужой. И я, словно в прорубь с головой, проговорила:
- Хорошо. С этим ты разберешься, а может и нет. Это дело, конечно не маловажное, но не такое уж необходимое на данный момент. А вот меня другое волнует. И не только меня. Найден тут тебе вопрос задал, а ты сделал вид, что видишь его впервые… - Найден тронул меня за руку, и просительно прошептал:
- Верея, может не стоит, прямо сейчас? Может человек и впрямь, не видел меня никогда…
Я полыхнула на него взглядом. Отбросила с лица упавшую непослушную прядь, и с вызовом проговорила, обращаясь скорее к Корнилу, чем к Найдену:
- Почему же это, не стоит? Очень даже стоит, и именно сейчас! Чего тянуть-то?! Мы с тобой уже головы посломали, мозги повыворачивали! Того и гляди, что у обоих крыша съедет напрочь и по лесу начнем бегать на пару, да фигушки белкам показывать! А тут такое счастье привалило – человек знающий. Я вот, например, совершенно точно уверена, что он тебя видит не впервые! Так, может, он все ж таки расскажет, что знает? Глядишь, и ты чего-нибудь вспомнишь, и не нужно для этого в наших прошлых жизнях копаться, и память наизнанку выворачивать!
Корнил слушал эту мою пламенную речь с легкой насмешливой улыбкой, только иногда качая головой, словно сожалея о моей неразумности и детской запальчивости. А меня это взбеленило еще больше. Нет, орать на весь лес я не стала, зашипела рассерженной кошкой:
- Если ты тот, о ком я думаю, то ты должен помочь нам. Потому как, ты как никто другой должен понимать, что мы с Найденом связаны крепко одной веревочкой. И связь эта не сегодняшняя, а тянется через века и тысячелетия. И чем мы быстрее с этим разберемся, тем быстрее проникнемся тем, что на самом деле важно!
Все-таки, я его достала. Всю его невозмутимость, словно легкий туман над озером, сдернуло порывом ветра. Глаза его сощурились больше прежнего, взгляд полыхнул гневом. Он наклонился вперед, едва не над самыми языками огня. Свет от костра подсвечивал его снизу, превращая из спокойного человека, в разъяренного бога Перуна. Только что молнии не засверкали. Мне показалось, что даже воздух вокруг поляны стал напряженным и, чуть ли не искрился электрическими разрядами.
- А ты уверена, что ему НУЖНО ВСЕ вспомнить?! Ты уверена в том, что его воспоминания прошлой жизни не принесут ему боли и страданий?! Ты так в этом уверена?!!
Чем он больше гневался, тем я становилась спокойнее. Ну вот… Это уже было похоже на живого человека. А то, «охотник я, охотник»… Так бы сразу, без этого спектакля! Я проговорила тихо, но уже без былого злого запала, только с одной убежденностью в своей правоте.
- Не уверена… Но я всегда считала, и продолжаю считать, что всегда лучше знать правду. Пускай горькую, пускай, неудобную и неуютную, но правду. И тогда, если нужно что-то изменить, перестроить в своей жизни, ты это будешь делать с открытыми глазами, честно и прямо. А не возводить новое здание на покосившемся и почти разрушенном фундаменте. – Я тяжело вздохнула.
Кто его знает, ведь каждый человек все меряет по себе. Для меня это так, и никак иначе. Но, возможно, для Найдена это совсем по-другому? Я посмотрела на друга, сидящего рядом со мной. Он невидящим взглядом смотрел прямо в огонь, словно превратившись в камень, и только глаза оставались живыми на его застывшем лице. Будто он отстранился, ушел, спрятался в свою скорлупу, которая была крепче бетона, точно все, что сейчас происходило его и вовсе не касалось. О том, что он там видел, я могла лишь только догадываться. Мне стало его безумно жаль. В горле что-то запершило, и хрипловатым от сдерживаемого отчаянья голосом я обратилась к нему, тем именем, которое помнила из своей прошлой жизни, а не этим дурацким прозвищем «Найден»:
- Божедар… Что скажешь?
Он с трудом оторвал взгляд от костра, и посмотрел на меня. В его синих, бездонных, как осеннее небо глазах плескалась мука. Он прошептал едва слышно:
- Не знаю… Возможно, Корнил прав? И мне лучше не вспоминать, а начать жизнь с чистого листа? – Помолчав несколько секунд, он продолжил осипшим голосом. – Иногда мне кажется, что там, в этой жизни, которую я никак не могу вспомнить, расстилается бездна. Она манит меня, притягивает, шепчет «иди ко мне», и в такие минуты я не хочу вспоминать. Мне становится страшно… - И он опять уставился в огонь.
Я даже растерялась сначала. Никак не ожидала, что Найден меня не поддержит. Но, даже его нерешительность не повлияла на мое стремление узнать все здесь и сейчас. Я знала твердо только одно – от правды прятаться нельзя! Иначе ты из человека сразу превращаешься в страуса, и начинаешь жить в неких иллюзиях. Если это касается тебя лично, да, иногда больно, невыносимо больно, тяжело и почти нестерпимо. Но если эту «опухоль» оставить, замазав тонким (или толстым, это не имеет большого значения) слоем своих иллюзий, то где-то там, в самых сокровенных и глубоких уголках души, она все равно будет жить, все равно будет болеть. И дальнейшая твоя жизнь, как молодое дерево, которое свернули жгутом, будет дальше расти криво, так или иначе, все равно, любыми путями стараясь пробиться вверх, к солнцу. Но увы, так навсегда кривым и останется. А жить кривым деревом ох как непросто! Рано или поздно, эта «кривизна» всегда выходит боком, это я знала точно. Ну, а если это касается другого человека, как сейчас, Найдена, я видела свою роль в том, чтобы помочь ему вспомнить и пережить эти воспоминания, очистив свою душу от мрака той бездны, которой он так страшится.
Именно поэтому я, уставившись на Корнила, негромко, но твердо проговорила:
- Ты должен рассказать все, что знаешь. Иначе, я не смогу тебе верить.
Сказано было просто, буднично, безо всякого пафоса или нажима, и, наверное, именно это его и зацепило. Он тяжело вздохнул, и проговорил, еще не сдаваясь, как последний аргумент:
- Только потом не говори, что я не предупреждал.
Это прозвучало как-то глупо, я бы даже сказала беспомощно. Но у них, у «охотников», наверное, свои понятия об этом. Мне ли, бабе бестолковой лезть с поучениями.