Кроме девятого класса, у меня есть еще один. Десятый. К ребятам из этого класса отношение совсем другое, ведь, познакомившись с ними около двух лет назад, я поставила перед собой немного другие цели. Главным было — подготовить к успешной сдаче сначала ОГЭ, затем ЕГЭ. Поэтому и получается, что девятый учу и воспитываю, десятый учу и учу)))
В этом учебном году мы читали самые сложные и самые толстые романы русской классики. "Отцы и дети", "Война и мир", "Преступление и наказание" — работа с каждым из них то еще испытание для современной молодежи. Но есть слово надо, тем более, что через полгода нам сдавать итоговое сочинение по литературе, поэтому читаем, изучаем, анализируем.
На первой лекции, посвященной творчеству Достоевского, написала на доске план зачета, предупредив, что знание текста должно быть на уровне.
Зачет должен был состояться в прошлую пятницу (мы немного отстали от программы). Как всегда, неоценимую помощь в подготовке к уроку оказал мой супруг, привез в школу кое-что, завернутое в два плотных пакета.
Я разлиновала листочек, выписав в столбик имена учеников, а в верхнюю строку — вопросы к зачету (фото исписанной доски хранилось в нашей группе). Ну и конечно, открыла томик с романом...
Честно, думала, что придется собирать конспекты и читать переписанные из Сети лекции. Но, к счастью, я ошиблась. Урок начался живо: на каждый мой вопрос: значение имен, "говорящие" фамилии, символика цвета, символика числа — был лес рук. Отвечали с неподдельным интересом, было видно, что, выражаясь современным языком, роман им зашел!
Но главное было впереди. Вот уже и двойников Раскольникова назвали, и его сны пересказали, когда я задала несложный вопрос: какие предметы вам запомнились? Услышав один из ответов: "топор", я достала спрятанный пакет и, развернув, положила на стол...
Немая сцена. Такого на уроках литературы еще не было. Первым пришел в себя Прохор: "Хороший топор!"
А я предложила каждому по очереди показать сцену убийства. Лучше молча, чтобы не путать следующих одноклассников.
Если думаете, что это легко — попробуйте сами.
Мои ученики справились. Были некоторые недочеты, двое нанесли первый удар не той стороной, двое забыли о Лизавете. Но когда я спросила, в чем же символический смысл первого удара обухом и сама продемонстрировала это движение как в замедленной съемке, задумались...
Первой нашла ответ Элла: "Он себя убил!"
Молодцы все!
P.S. А Филафею (есть у нас ученик с таким красивым именем) запомнился сон о невиданной моровой язве. Советую перечитать и задуматься: откуда Федору Михайловичу было известно будущее?
"Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса..."