Вроде и недавно это было, а вроде и давно. Буду писать от первого лица, мне так удобней. Да и эмоции, которые я пережила в этой роли, самые настоящие. Всамделишные.
Конец, кстати, хороший: все умерли (шутка, ахаха).
Здравствуйте, читатели. Меня зовут Людмила. Люда. Ну, или Люська, как я привыкла слышать с детства. Я хочу рассказать вам свою историю, чтобы вы не поступали так, как я. Чтобы знали, к чему могут привести необдуманные действия и эгоистические желания. Ну, в общем, я вас просто хочу предостеречь, а там уж сами решайте.
Взросление
Я — простая деревенская девочка, у меня круглое лицо, и веснушками замарана вся кожа. Ненавижу свои веснухи и каждый день умываюсь отваром петрушки. Говорят, должно помочь вывести эти коричневые пятна, но не помогает.
Я живу в селе с матерью, отцом и сестрой. Отец у меня — герой Великой Отечественной Войны, весь такой статный и красивый. Мать тоже ничего, симпатичная. Они — очень красивая пара, все в деревне их в пример другим ставят, всё то у них ладится, и дела, и дети, и деньги имеются. Образцово-показательная семья.
Да только я их обоих ненавижу. Ненавижу лютой ненавистью за то, что они оба — лицемеры и вруны. На людях такие муси-пуси, друг к другу с лаской обращаются, а как никто не видит, так волком друг на друга смотрят или вообще делают вид, что друг друга не существует.
Отец погуливает к соседке тетке Зинке. Посидит там вечерок, выпьет, а потом вернется как ни в чем не бывало. Наорет на нас с сестрой или мамке леща даст, да спать ляжет. Мать делает вид, что ничего не происходит, и живет, как обычно, улыбается своей странной маньячной улыбочкой. У меня от этой ее улыбочки мороз по коже, но я молчу. Все молчат, потому что... ну я не знаю, почему. Наверное, так надо.
Каждый раз, когда отец возвращается пьяный, мне кажется, что он сейчас нас всех зарежет, и поэтому я беру все ножи в доме и прячу их по шкафам. Я не знаю, откуда у меня взялось это убеждение, но каждый раз я ощущаю такой сильный, дичайший, первобытный страх! Страх заставляет меня бегать по дому и орать, пока я не получу тапком по попе.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что я просто жила в состоянии измененной реальности: я знала, что происходит, и все знали, что семья развалилась. Но всем было удобнее делать вид, что так и надо, все в порядке. То, как мы живем — нормально. Хотя это было вообще ненормально. Отца я считала предателем, а мать перестала уважать, потому что она бездействовала, а это означало, что она молча согласилась быть униженной. Общее лицемерие и двойные послания сводили меня с ума.
Никто даже не соизволил спросить меня, зачем я прячу ножи, и что вообще со мной творится. Они все надо мной только смеялись, как над странной девкой, которая бегает и орет. Тогда как странными были они, а я просто пыталась совладать с детскими чувствами.
Юность
Ладно, кое-как, но я все-таки выросла. Закончила кулинарный техникум в городе и вернулась в свое родное село работать в столовой. Пора была выходить замуж, но на меня никто не обращал внимания, хотя я везде была на виду. И на танцы ходила, и на все мероприятия, и с молодежью общалась. Я вообще-то была баба-огонь. Но парни почему-то смотрели мимо меня, и даже не мимо, а как будто сквозь меня. Я расстраивалась.
Не то, чтобы я была красивой или элегантной, вовсе нет. Я была простой русской бабой. С хорошим задом, с ногами-столбами и сильными руками, которые могут за один раз два ведра воды принести и не устать. Я была нормальной обычной сельской женщиной, у меня был громкий голос и звучный смех. Я ярко красилась и носила мини, когда ходила в клуб или в магазин. По идее, я должна привлекать внимание парней, но его (внимания) не было совсем. Да что со мной не так?
Я смотрела на других девок и завидовала. Завидовала тому, с какой легкостью они выходят замуж и рожают детей. Даже Наташка эта тощая и кривокосая, и та умудрилась замуж выскочить. И вообще, все мои одногодки были уже мамами, одна я метила в старые девы.
Я злилась от своего статуса одиночки. Очень злилась. Тем более, что все вокруг только об этом и говорили, что «Люська то уже несвеженький цветочек». Все мамкины подружки считали своим долгом меня спросить, когда я собираюсь замуж. Все соседи, родственники и обычные прохожие только об этом меня и спрашивали. Будто других тем не существует.
— Люська, ну че? Когда на свадьбу то позовешь? — этот вопрос меня злил до трясучки. Я зверела и убегала подальше, чтобы не выдавать своего гнева и своего стыда. Да, я стыдилась быть старой девой. Я стыдилась быть ненужной, неинтересной и невостребованной среди мужского населения, ведь это означало, что женщина я бракованная.
Любовь
Была у меня подружка Любка. Она была куцей, страшненькой, но доброй. Такая вроде и неказистая, нелепая, но почему-то всегда улыбалась. И еще у нее была одна особенность: она всегда вкусно пахла. Вот как бы она ни работала, как бы не была испачкана или устала (все-таки в деревне живем), Любка пахла превосходно. Какими-то цветами. Не то ландышами, не то розами, я уж не знаю. При том, что на духи у нее денег не было — это я знала точно. Это был ее натуральный природный запах тела и волос.
Запах этот злил меня до чертиков. Я завидовала Любке со страшной силой, потому что как бы я ни старалась, у меня такого запаха не было. Я пахла... ничем. Я вообще ничем не пахла. А уж когда вспотею, так воняла похуже бати.
Жених
Однажды у Любки завелся кавалер. Серега тракторист носил шапку набекрень и сигаретку за ухом. Он был таким же обычным парнем, как и Любка, и вместе они были довольной жизнью парой. Вообще-то Серега был смешным, глуповатым и простым. Он заикался и иногда нервно теребил свои усы. Усы у него были полулысые и от того нелепые.
Я сначала смотрела на него с презрением, но потом заинтересовалась им — чисто из любопытства. Вообще-то меня раздражала его синяя кофта в полосочку и грязные сапоги, но я могу с этим смириться. Я пыталась флиртовать с Серегой, строила ему глазки, но он молчал, смотрел на меня выпученными глазами и отодвигался подальше. Любка даже не замечала моих поползновений в его сторону. Ну и ладно.
Я навязывалась с ними гулять, смеялась над всеми шутками Сереги и отпускала свои пассивно-агрессивные комментарии по поводу внешнего вида Любки.
— Хорошо, Любонька, что ты юбку подлиннее надела, красиво выглядишь. А то твои костлявые коленки надо прятать. Ты молодец, что осознаешь это.
— Привет, ребята. А я тут вам пирожков напекла. Любань, ставь чайник, ты же только это умеешь на кухне делать.
Ну, и всякое такое.
Конечно, меня выпроваживали, как могли, но я настойчивая. Да и своей то жизнь у меня нет — вот и лезу в чужую от злости, зависти и черноты, которая пожирает меня изнутри.
Продолжение тут.